Он выстрелил вверх обеими ногами, вскакивая, словно на пружине, сразу в боевую стойку, и одновременно извлек меч – с низким скользящим звуком, напомнившим о тормозящем трамвае.

Тварь еще плыла в воздухе, боком, неловко загребая конечностями. В слабом свете ночи ее кожа слегка поблескивала. Приземистая, едва метра полтора высотой, она напоминала отвратительно человекоподобную жабу. Ударилась боком о землю, отскочила и проехала метр-другой на спине, но тут же встала – одним резким движением, которое при нормальном течении времени должно было показаться мгновенным. Широкая пасть, словно шрам на плоской голове, выраставшей из плеч, блеснула рядами треугольных акульих зубов.

От руки поднималась пульсирующая боль: краешком глаза Драккайнен заметил несколько узких неглубоких царапин, будто оставленных проволочной щеткой. Как видно, на шкуре твари имелись шипы.

Он поднял меч сбоку от головы в обычном ассо-но-камаэ. Это всего лишь зверь.

Увидел, как мышцы ног создания сжимаются, а после – как оно выстреливает в его сторону, словно гигантская жаба. Видел, как треугольные длинные стопы колышутся в воздухе, как оно раскидывает лапы с выставленными когтями.

Выждал до последнего и ушел от молниеносного удара лапы оборотом, согласно с «правилом вращающегося шара», атаковав наискось, примеряясь так, чтобы разрубить позвоночник. Клинок поплыл сквозь загустевший воздух. Драккайнен с удивлением увидел, что тварь проворачивается в воздухе, уходя от удара, и замирает, развернувшись к нему мордой, почти одновременно с его собственным движением. Феноменальная быстрота реакции.

Существо приземлилось боком, из-под когтей полетели щепки и труха, повисающая в воздухе и медленно, словно взбаламученный ил, опадающая. А тварь сразу напружинилась для следующего прыжка.

Он начал вдох, когда тварь прыгнула. Ушел с линии атаки одним плавным движением и рубанул плоско и так быстро, как только сумел, зная, что может сорвать себе мышцы бедра. По острию поплыла волна дрожи: турбулентность. На этот раз самый кончик на миг в чем-то увяз, он не заметил, в чем именно, поскольку провернул ладонь на обратный хват, острием вниз и хлестнул накрест, описывая в воздухе пологую восьмерку. Попал снова – опять самым кончиком. Отступил на шаг и снова сменил хват. Вдох завершился.

Теперь выдох. Наблюдая за миром в замедленном времени, можно забыть о дыхании.

Нечто продолговатое медленно проплыло, кувыркаясь, в воздухе, словно пребывая в невесомости. Напомнило актинию. Драккайнен взглянул пристальнее и увидел, что это отрубленная лапа. Ладонь с куском предплечья, дрейфующая в воздухе и брызгающая каплями крови, словно маленькими пульсирующими шариками.

Он выставил острие перед собой, а потом поднял над головой. Когти воткнулись в землю, тварь ощерилась в вампирской ухмылке, и внезапно вдоль ее хребта и на голове приподнялся гребень длинных шипов, похожих на иглы дикобраза. Остро запахло муравьиной кислотой и касторкой. Мерзость была еще и ядовитой. Плохо.

Нужно было взять щит и оба наплечника. Лень наказуема.

Тварь выстрелила как торпеда. Ее задние ноги наверняка обладали силой катапульты. Прыгнула, однако чуть в сторону, загребая уцелевшей лапой там, где Драккайнен должен был оказаться при круговом уходе согласно с правилом вращающегося шара. Вместо этого человек отклонился назад, со вскинутым мечом, продолжая твердо стоять на земле. Согнул колени, когти мелькнули у него перед глазами, и тогда, ощущая, как рвутся напрягшиеся до предела мышцы брюшины, он распрямился, и, выпустив воздух в жутком вибрирующем крике, звучавшем как замедленный гром, рубанул наискось, и, уйдя в другую сторону, разминулся с тварью, словно тореадор.

Тварь приземлилась на задние лапы и повернулась.

Отрубленная лапа завершила полет и с мокрым звуком ударила в землю.

Они снова стояли друг напротив друга. Драккайнен тяжело дышал, чувствуя, как пульсируют все мышцы. Не знал, куда именно попал.

Тварь распахнула пасть, и внезапно на ее груди, наискось, появилась темная, лоснящаяся, похожая на узкий шарфик змейка.

Они все продолжали стоять. Бесконечно долго.

А потом голова вместе с одним плечом начала съезжать с корпуса и через миг упруго ударилась о землю.

Время пошло нормально, свет звезд из желтоватой сепии снова сделался зеленым, а туловище свалилось навзничь, ноги задергались. Странник стоял, тяжело дыша, царапины на предплечье пульсировали болью, но действие яда он не ощущал. Все мышцы подрагивали, лодыжку свело судорогой – словно стальными клещами.

Тварь продолжала дергаться на земле, но довольно неуклюже. Конечности подрагивали, все еще дико сверкали глаза, пасть распахивалась и закрывалась, то и дело поднимался какой-нибудь одиночный шип, гребень на голове ежился и опадал. Даже отрубленная лапа продолжала царапать по земле когтями. Перерубленное туловище ритмично пульсировало струйками крови.

Он не мог вспомнить подобного зверя. Большая часть фауны Мидгарда напоминала земную. До определенной степени. Конвергенция – умение приспосабливаться к условиям. Но были это кузены из страшного сна. Медведи: стоя на задних лапах – метров трех в высоту; копающийся в земле травоядный зверь, подобие ленивца, весил почти две тонны, обладал сабельными когтями и пастью, которой мог бы позавидовать и крокодил. Словно на Земле в третичном периоде. Похоже, местный Творец не оставил интереса к зубастым, словно драконы, представителям мегафауны. Могло оказаться, что и эта тварь – прямехонько из «Садов земных наслаждений» Босха – здесь считается обычной жабой.

Нитй’сефни ударил ладонью в гарду меча. На земле перед ним появилась черта крови. Он махнул рукой в небрежном рейсики, провернул рукоять в пальцах и вложил меч обратно в ножны.

– Ульф Убийца Жаб, – произнес негромко.

Вернулся к памятнику и исследовал второй череп. Нашелся Лезерхазе. Бедолага, не вернешься уже в Кембридж.

Тварь, что все еще подрагивала на земле, не давала ответов. Была исключительно опасна и столь быстра, что человек, не обладающий цифралом, не имел бы ни малейшего шанса при встрече с ней, но наверняка это не она расправилась с Халлерингом, превратив тому половину тела в гранитную статую. Это не она прикончила Завратилову и Лезерхазе, поскольку этим людям отрубили головы с помощью острого металлического и достаточно тяжелого орудия. Позвонки сохраняли следы отсечения и дробления. Скорее всего, от плотницкого топора, все еще воткнутого в пенек подле дровяного сарая. Рядом, на куче порубленных и уже трухлявых поленьев, он нашел рассыпанные человеческие кости. Людей приволокли сюда и казнили. В слое щепок и на самом пне были следы крови обоих. И при этом – крови травматической, полной билирубина. Потом тот, кто это сделал, забрал головы и бросил их у стоп статуи. А еще собрал кровь в какой-то сосуд и наполнил миску статуи. Кто-то принес здесь жертву. Кто?

Статуя была местной, но не с Побережья. Среди местных обитателей не было паствы беременной танцующей богини с серпом. Не было таких персон в пантеоне.