В тот день она потеряла не только ребенка, но и глаз. Врачи сказали, что могут поставить искусственный, но им понадобится какое-то время. Голливудский агент, вдруг потерявший фирменную улыбку и отводя здоровые глаза в сторону, предложил ей отдохнуть, прийти в себя. Сформулировал свои мысли так искусно, что она даже и обидеться не смогла. Съемки в фильме предполагают активную физическую деятельность, которая ей сейчас катастрофически противопоказана. Кажется, так.

Иван не приехал в аэропорт, когда она улетала. На этот раз в тюремную камеру заключили его, и фанатки устроили акцию протеста с фотографиями любимца под окнами полицейского участка. Киностудия объявила, что удваивает гонорар Ивана и ждет, когда его отпустят. О таком пиаре они и мечтать не могли.

Иванна не стала выдвигать никаких претензий. О своем возвращении не сказала даже Драгану. Вначале перезвонила тем, кто звал на главную роль в сериале. Отговорки были настолько смешны и нелепы, что она не стала их слушать до конца. Потом истек срок рекламного договора с косметическим концерном и на место Иванны пригласили молоденькую теннисистку. Другая восходящая певческая звезда заменила ее лицо и тело в рекламе женской одежды. А в сериале, который они отсняли на пятьдесят серий вперед, чтобы продержать зрителей в напряжении во время съемок в Голливуде, главная героиня, неожиданно для самой Иванны, скоропостижно умерла… Ее участие больше не требовалось.

Конфета была надкушена и брошена. Никто не хотел поднимать ее с земли. Да у нее самой никаких чувств и эмоций не осталось, словно все они вытекли вместе с начинкой.

Она вернулась в старый дом. После смерти отца там было темно и сыро. В подвале начала скапливаться вода, по капиллярам она поднималась все выше и выше. Старый дом задыхался, как больной пневмонией. Еще немного — и он утонет, захлебнется временем. Ванна на львиных ножках покрылась ржавчиной, ее с трудом удалось отмыть и пустить горячую воду. В старом шкафу она нашла остатки пены. Давно просроченная, но какое это имело значение? В принципе теперь ничего не имело значения, кроме упоительного спасительного тепла и последнего взгляда на мир через свет высоких окон, преломляющийся в пузырьках пены. Обращаться с ножом она умела. Это должно было стать ее последней, прощальной ролью.

Непонятно откуда Драган узнал, что она вернулась домой. Опять пришел со своими нелепыми булками. И впервые в жизни влепил ей пощечину. От всей души. На долю секунды ей показалось, что голова оторвется. Радужные картинки испарились под натиском холода и черноты. Бесцеремонно он оттащил ее в гостиную, накрыл сверху колючим пледом и не давал из-под него выбраться два дня. Даже в туалет сам водил. Не кормил, не поил, булки выбросил в окно. И добился желаемого. Иванна снова начала чувствовать. Но вовсе не то, что должна была. Она попросила принести ей газеты. Драган кивнул и отправился за ними, предварительно перекрыв всю воду в доме и спрятав ножи.

Пресса справилась со своей задачей на «отлично». Она прямо-таки кишела снимками Ивана, и с каждым взглядом на любимое лицо Иванна понимала, что есть чувства гораздо сильнее любви. Например, ненависть. Вот Иван все с той же стройной блондинкой, волей судьбы заменившей Иванну во франшизе. Вот он на престижной вечеринке со звездами первой величины. Вот он беседует с самой богатой чернокожей женщиной мира и со слезами на глазах повествует историю своей любви к Иванне. Вот он делает официальное заявление, что напишет книгу и даже снимет фильм об этой трагической эпопее. Возможно, даже пригласит Иванну сниматься.

Через два дня в полицейском участке она сделала официальное заявление, в котором обвинила Ивана в нанесении ей тяжких телесных повреждений и увечий, повлекших инвалидность.

Колесо заскрипело, повернулось и подмяло под себя вчерашнего чемпиона-победителя. Никакие поклонницы под окнами полицейского участка не помогли. Первой под давлением общественного мнения от Ивана отказалась франшиза. Наверняка и для него белозубый агент сумел подобрать правильные слова — возможно, не точно такие, как Иванне, но какое это имело значение? Она наконец-то почувствовала себя значительно лучше.

В ожидании суда Иванна попросила Драгана научить ее печь хлеб. Он попытался возразить, но она была настойчива. Детей рожать она была не в состоянии, зато теперь могла каждый день творить маленькое созидательное чудо. Она так увлеклась, что даже начала упрекать Драгана, что он раньше не приобщил ее к выпечке. Это было прекрасно! Запах дрожжей, их рост, увеличение в объеме, все это давало возможность на какую-то секунду почувствовать себя Богом, творцом. Созидание намного лучше разрушения. Оказывается, жизни можно радоваться и без антуража. И она обязательно начнет это делать, как только закроет последний вопрос.

На суде она была хороша. Если бы там присутствовало жюри кинематографического фестиваля, ей бы обязательно присудили «Оскар» или «Золотую пальмовую ветвь». Она настолько красочно живописала все ужасы и ту бездну, в которую скатилась ее жизнь из-за нежелания некогда любимого человека иметь детей, что судья дрогнула. Иван отправился в тюрьму.

Вначале массы бурлили, но, как это часто бывает, через неделю нашлись новые поводы. Поклонницы ходили на свидания толпами, писали письма, передавали игрушки, но вскоре и им надоело. До последнего боролась семья, но смысла видеться чаще, чем раз в месяц, не было. И лишь Иванна приходила в тюрьму регулярно, не пропустив ни одного раза.

Снимая темные очки, молча смотрела на него. В какой-то момент она поняла, что молчаливый взгляд эффектнее всего. Иван не выдержал первым и отказался от свиданий. Тогда она написала ему письмо, а за ним еще, и еще одно. В них она кратко сообщала, что будет ждать его в день освобождения на выходе, ибо была уверена, что хотя бы одно из этих писем он получил и прочел.

Она с огромным нетерпением ждала этого дня, ставила в календаре крестики, но Иван оказался хитрее. За два дня до выхода на волю он затеял глупую драку, в которой пострадал один из заключенных. Срок продлили. Иван так и не вышел.

Иванну снова захлестнуло чувство ненависти, которое дало понять — она жива, она на плаву. Иван умен, но она умнее. Она это ему докажет. Иванна опять начала ездить и писать письма. Теперь каждый день был наполнен смыслом. Утром она творила маленькие чудеса в булочной Драгана, а после обеда отправлялась в тюрьму, просила свидание и передавала письма.

Дни полетели со скоростью карусели. Каждый день один и тот же ритуал. Ей пришлось прерваться лишь на неделю, когда Драган попал в больницу с воспалением легких. Там, на больничной койке, он подарил ей тоненький золотой ободок. Ничего не сказал, просто положил ей в руки, она без лишних слов надела и кивнула. С Драганом говорить было необязательно, он понимал ее и так. Она знала, что друг не будет против этих поездок. Драган всегда понимал, в чем смысл ее жизни. Наверное, поэтому и умер, так и не выйдя из больницы.

Теперь в жизни Иванны оставались только булочная и Иван, о котором забыли абсолютно все. Кроме нее.

Постоянными стычками и драками он намотал существенный срок к своему первоначальному заточению, и в конце концов его перевели в серый город, из которого никто не возвращался. Иванна была рада. Она много читала об этой тюрьме. В ней невозможно было ввязаться в драку, и она была уверена, что рано или поздно наступит день, когда серая дверь откроется и она его встретит, обязательно встретит.