— Я надеюсь, что стоимость эликсиров, которые, без сомнения, потребуются для вашей цели, не будет вычтена из полагающихся мне средств?

Тиран натянуто улыбнулся и отрицательно покачал головой. Явно тоже об этом уже думал, но в другом ключе. А раз так, то… Наглеть так наглеть.

— Ведь это вашими стараниями «товар» пришел в… нетоварный вид, — слегка помахала я рукой, демонстрируя всю степень нетоварности.

— Не сомневайтесь, — буркнул старый граф.

— И хотелось бы иметь кое-какие гарантии, — меж тем продолжила я и, поймав на себе два озадаченных взгляда, пояснила: — Договор.

— Леди Карина, — притворно возмутился опекун, — ну какой договор? Разве мы станем вас обманывать?

Еще как станете! Но вслух этого я, естественно, не сказала.

— И все же я настаиваю!

— Что ж, будь по-вашему, — неохотно сдался виконт, а я только после этого смогла вздохнуть с облегчением и наконец почувствовать непередаваемый вкус запеченной на углях рыбы. Повар сегодня расстарался.

В общей сложности «пытка едой» длилась еще два часа, за которые у меня разболелась спина от почти неподвижного сидения с гордой осанкой, ныли скулы из-за натянутой улыбки, а благодаря «непринужденной» беседе, которую завел Тиран, еще и голова трещала. Давно уже отвыкла я следить за каждым словом, за каждым действием и даже движением. Зато, судя по довольному лицу старого графа, испытание я прошла. Первое испытание.

После ужина Ларину отослали в ее комнату, а мы с мужчинами поднялись в кабинет. Благо у графа нашлась «договорная» книга, в которой были представлены тексты ста самых необходимых в хозяйстве и делах договоров. Мудрить я не стала, просто взяв и соединив два типовых: на зачет долга и на выплату компенсации. Не зря в свое время, помимо языков, музыки и танцев, я прилежно училась вести домашнее хозяйство и немного изучала правовые аспекты.

Тиран в графе «условия зачета» хотел оставить пустое место, но я настояла, чтобы Ридейро-старший ее заполнил, причем своей рукой. С формулировками мужчины тоже пытались мухлевать, но после того как я смяла и выкинула в корзину три экземпляра, смирились с неизбежным и все-таки указали, что «долг будет полностью списан в обмен на услугу, которая состоит в участии Карины, княжны Лурье, в Седьмом королевском отборе невест от имени семьи Ридейро». Правда, после этого графья заставили меня подписать еще и третий договор о неразглашении информации, но это уже мелочи. Скрепили договор, как ни смешно, кровью, ведь обратиться к нотариусу с подобным было бы глупостью, а такой способ хоть и считался устаревшим, но до сих пор являлся самым эффективным.

Свои экземпляры я аккуратно сложила и под неодобрительными взглядами мужчин спрятала в лиф платья. А чего они ожидали? Что я попрошу их сохранить бумаги для меня в сейфе?!

Спать разошлись далеко за полночь, а на следующий день с самого утра начались пытки. Меня стали готовить к отбору.

В течение всей следующей недели меня каждый день по нескольку часов отмачивали в ванне с различными растворами, эликсирами, отварами и даже отравами (какой-то яд в малых дозах, оказывается, придает коже упругость). Зачем оно мне надо в девятнадцать лет, я не знала, но уже не сопротивлялась. Недолго осталось жить в «гостеприимном» графском доме, а напоследок можно и потерпеть. Замаячившая на горизонте свобода придавала сил и оптимизма. К тому же на фоне всех тех обид и оскорблений, которые мне пришлось проглотить за последние годы, ванна с какой-то гадостью выглядела совершенно безобидно.

После водных процедур горничные натирали меня кремами и мазями, а затем приходил Тиран и собственноручно наносил волшебный заживляющий эликсир на руки. Осторожно он брал мои ладони и нежно, стараясь не причинять боли, втирал чуть светящуюся мазь в поврежденную кожу. Ожоги и ссадины заживали на глазах, а вот трещины начали проходить только к третьей процедуре. Когда через пять дней мои руки стали выглядеть так, как и должны у благородной леди, я обрадовалась не на шутку, но, как выяснилось, рано. Виконт все равно продолжал каждый день втирать эликсир в уже здоровую ровную кожу. Казалось, ему это просто доставляло удовольствие. Что опекуну нравилось больше: ласкать мои руки или наблюдать за тем, как я нервно вздрагиваю от любого его прикосновения, — я не знаю.

— Виконт, вы решили наконец-то вжиться в роль заботливого опекуна? — не выдержав, как-то спросила у него.

Против воли, вопрос прозвучал грубо и ехидно, но Тирана это ничуть не смутило. Он крепко, но не больно сжал мою ладошку и приложил к губам, заставив меня покраснеть. От досады.

— Что вы, моя дорогая! — ласково проговорил он. — Я просто выполняю свой долг перед вами. Ведь теперь вы мне как сестра.

И посмотрел на меня таким взглядом, что усомниться в его намерениях мог только слепой. И намерения эти, аршинными буквами написанные на его лице, были далеко не братскими. Ох Двуединый, помоги! Только бы мне удалось избавиться от опекунства, а не попасть по незнанию или глупости в очередную ловушку, расставленную этим интриганом. А в том, что в одну из них уже угодила, согласившись на предложение поучаствовать в отборе, я теперь не сомневалась. Жаль только, сути ее понять пока не могла.

Очередной пыткой оказались танцы. Каждый день по часу мне приходилось проводить в объятиях этого кошмарного мужчины. Нет, он не переступал грани приличий, но балансировал на самом ее краю. Объятия были тесными, но не настолько, чтобы возмущаться, рука на талии лежала низко, но этот жест еще нельзя было расценить как неприличный. Танцы Тиран обычно выбирал самые медленные или, наоборот, страстные. Периодически я из вредности оттаптывала опекуну ноги, но его это, казалось, даже забавляло. Виконт смотрел на меня сверху вниз с такой ласковой снисходительностью, будто я была неразумным вредным подростком. Порой мне даже казалось, что лучше бы уж и дальше варила я борщи и мыла посуду, ожидая, когда Тиран в очередной раз придумает новый способ испортить мне жизнь. Было плохо, зато стабильно, а сейчас неопределенность и дурное предчувствие, поселившееся в груди, не давали спокойно спать по ночам.

Как хорошо, что «танцевальный» ад продлился всего неделю!

Ларину за это время я почти не видела. Девушка выходила только в столовую, а потом сидела взаперти в своей комнате. Наверное, наказана была за то, что умудрилась совершить глупость, да еще и в столь неудобный для графской семьи момент. Поговорить нам с ней удалось только один раз, в последний день перед моим отъездом, а разговор оказался совсем не таким, как ожидалось.

В тот вечер я уже собиралась отправляться спать, когда, проходя по коридору, едва не налетела на резво выскочившую из библиотеки Ларину. Воровато оглядевшись, графская дочка схватила меня за руку и втащила внутрь.

— Карина, — обеспокоенно начала она, закрывая дверь на замок, — прости, что так тебя подставила. Я не знала, что они отправят тебя вместо меня.