– Вот и звоните. Скажите этому Джону, что билеты мы им обеспечим через наше консульство в Лондоне и хорошие номера забронируем в лучшей московской гостинице. Только я сначала сам поговорю с дежурным на коммутаторе, а то у нас так запросто за границу не позвонить, всё же контролируется, сами понимаете, – говорил Суслов, крутя диск аппарата. – Алло, это Суслов, Михаил Андреевич. Товарищ Козлов? Добрый день. Товарищ Козлов, сейчас от меня будет звонок в Лондон, вы уж соедините товарища с адресатом, у него важный разговор. Спасибо… Егор Дмитриевич, продиктуйте номер… Та-а-ак… Ага, пошли гудки, держите трубку.

Я взял у Суслова трубку, приложил мембрану к уху. Гудки всё шли. Наконец что-то щёлкнуло, и на том конце провода по-английски (хотя ответь мне на другом языке, я бы искренне удивился) сказали:

– Да, это дом мистера и миссис Леннон.

– Синтия, добрый день, это Егор Мэлтсэфф, из Москвы звоню.

– О, Егор! Из Москвы! Здравствуйте! Мне Джон о вас рассказывал…

– Надеюсь, только хорошее, – улыбнулся я, будто моя собеседница могла видеть выражение моего лица. – Синтия, а Джона нет поблизости?

– Ох, он сейчас на студии, на Эбби-Роуд, они там даже ночевали, я его уже два дня почти не видела.

– Чёрт… Синтия, а как туда позвонить? У меня был телефон, но я его, похоже, в лондонской квартире оставил.

– Записывайте, мистер Мэлтсэфф…

– Секундочку, – сказал я и по-русски обратился к Суслову: – Михаил Андреевич, карандашика не найдётся? Спасибо. – И снова по-английски: – Говорите, Синтия.

До Битлов я всё же дозвонился. К трубке по моей просьбе пригласили Леннона, который, судя по голосу, искренне обрадовался моему звонку.

– Что? Выступить в России? В Москве? Первого июня? Отличная идея, Егор! Я только «за», да и парни, уверен, не станут возражать, они тоже давно хотели посмотреть, как живут в вашей стране, спеть для русских.

– Вот и случай подвернулся, прилетайте сразу на недельку, отдохнёте, расслабитесь, – говорил я, косясь на Суслова, который вполне мог владеть английским. – Тут вам обещают целую культурную программу по высшему разряду. Насчёт билетов на самолёт, как меня заверили, проблем не будет, их вам оформят через советское консульство. А в Москве забронируют места в лучшей гостинице. Запиши, кстати, телефон человека, через которого будете держать связь, его зовут Леонид Федулов.

– Да, но нам ещё нужно поставить в известность Брайана.

– Эпстайна? Думаешь, он может наложить вето на поездку?

– Вряд ли он пойдёт на это, думаю, он даже попросит ещё один билет на него.

– Михаил Андреевич, а можно будет билеты на пятерых – четырёх музыкантов и их продюсера?

– Решим вопрос.

– Джон, мне сейчас сказали, что этот вопрос решаем… Ага… Хорошо, будем на связи. Пока!

Я положил трубку, и мы обменялись с Сусловым взглядами. Молчание длилось несколько секунд, после чего тот наконец произнёс:

– Ну что, товарищ Мальцев, всё нормально?

– Да, товарищ Суслов, вроде со всеми удалось уладить. Ничего, что я им пообещал культурную программу от вашего лица?

– Какую именно? – насторожился Суслов.

– Мы этот вопрос не уточняли, зато у вас будет время это продумать.

Хм, хорошо, обмозгуем… Теперь, если вас не затруднит, посидите в приёмной, а я созвонюсь с Екатериной Алексеевной, мы обсудим вопрос участия вышеперечисленных исполнителей в рамках фестиваля. Я распоряжусь, чтобы Вера Алексеевна сделала вам ещё чаю.

– А вопрос можно?

– Задавайте.

– Вам не кажется, Михаил Андреевич, что название фестиваля, скажем так, несколько неактуально?

– Что вы имеете в виду?

– То, что я и говорил на собрании. У нас немало ветеранов войны нуждаются, например, в улучшении жилищных условий, а на фоне недавнего землетрясения в Ташкенте можно было бы помочь и оставшимся без крова. Думаю, люди с удовольствием приняли бы помощь.

– Хм, над этим нужно помозговать…

– И ещё одно предложение вдогонку разрешите озвучить?

– Да вы просто фонтанируете идеями, Егор Дмитриевич! Ну, что там у вас ещё?

– У меня вариант проведения концерта в двух отделениях. Сами видите, что, с одной стороны, подбираются музыканты старшего поколения со своим репертуаром, с другой – молодые, исполняющие более современную музыку. Не логично ли будет их развести вместо того, чтобы выступать вперемешку?

– А что, в вашем предложении есть зерно. И выглядит это вполне логично, я бы мог и сам до этого додуматься. Это мы сейчас тоже с товарищем Фурцевой решим. А вы всё же идите чайку попейте, пока я общаюсь по телефону.

Минут через тридцать, когда этот самый чай у меня разве что из ушей не тёк и я думал, о чём так долго можно говорить с министром культуры, меня снова пригласили в кабинет к Суслову.

– Всё нормально, мы поговорили с Екатериной Алексеевной. Вопрос о новых исполнителях решили. Она при мне созвонилась со своим заместителем, товарищем Баскаковым, который непосредственно взаимодействует с артистами. Генеральная репетиция состоится тридцать первого мая в ДК «Красный Октябрь» в полдень. Ну это вы вроде знаете. Будет у вас ещё возможность созвониться с вашим английским другом?

– Надеюсь, да.

– Вот как выясните, точно ли они готовы лететь, тогда через консульство закажем билеты и обеспечим гостиницу. В экстренном порядке мы допечатаем афиши с изменениями. Только на всякий случай появление этих… The Beatles упомянем как возможное. Кстати, а с участниками вашей группы всё нормально, разместят?

– Да, в гостинице «Москва» на парней выделили трёхместный номер и на девушку – одноместный.

– Замечательно! По концерту в двух отделениях товарищ Фурцева тоже со мной согласилась. Чтобы не томить ожиданием немолодых артистов, решили, что они выступят в первом отделении, а вы, молодые, будете закрывать фестиваль. Что же касается названия фестиваля и цели акции… Мы и этот вопрос обсудили с Екатериной Алексеевной и пришли к выводу, что если исполнителей можно варьировать, то цель акции уже обозначена.

– Жаль, – вздохнул я.

– Но согласитесь, что помощь африканским детям – тоже благородная цель… Что ж, не смею вас больше задерживать, Егор Дмитриевич. Всего хорошего. Если возникнут какие-то вопросы, звоните или мне в приёмную, или сразу товарищу Фурцевой…

«Ф-фух, прокатило, – думал я, покидая здание на Старой площади. – Причём прокатило не в самом плохом варианте. Жаль, что с идеей акции не выгорело… А тут я ещё ухмыляюсь портрету Шелепина. На фоне легенды о нашем родстве Суслов мог это воспринять в каком угодно ключе».

Весь погружённый в свои мысли, я на автомате поймал такси и так же, в мыслях о грядущем фестивале и недавней встрече с Сусловым, доехал до дому. Поздоровался с парой бабушек у подъезда, одолел первый лестничный пролёт… и увидел сидящую на подоконнике Светлану Фурцеву.