В настоящее возвращает механический голос диктора, объявляющего посадку на мой рейс. Каких-то два-три часа, и я увижу свою любовь. Коснусь ее, вдохну аромат волос. Не верится. Я, конечно, не знаю, чем окончится наша встреча, но я костьми лягу, чтобы она стала моей. Вика сказала тогда, что меня ждет большая любовь. Она так ошибалась… Это не любовь меня ждала, это я ждал новой встречи с ней. Да, возможно, при более благоприятных обстоятельствах, но все-таки ждал.

Я переехал в Канаду через неделю. Мой спортивный менеджер еще решал какие-то бюрократические вопросы с клубом, а мой самолет уже летел в Монреаль. Я физически не мог находиться от нее настолько близко, и в то же время настолько далеко. Еще немного, и я бы потерял остатки гордости, умоляя ее, или шантажируя… Не знаю, на какие глупости еще я мог пойти. Поэтому обрубил все. Казалось, так будет легче. Но ничего не выходило. Эта боль засела в моей душе, и от нее не было спасения. Я сосредоточился на работе. Изматывающие тренировки, а в перерывах между ними — качалка. В хоккее нападающему мышцы никогда не помешают, и я загонял себя до отупения. Только тогда мне удавалось уснуть. Еще я с удивлением понял, что просто не могу жить один. Не привык. Это так страшно, когда тебя никто не ждет. Когда тебя встречают пустые стены и тишина.

В качалке я часто встречал еще одного парня из команды — Ти Джея. Он там проводил практически столько же времени, сколько и я, из чего напрашивался только один вывод — жизнь парня такая же дерьмовая. Его не любили в команде, вечно задирали и провоцировали. Он тоже был новеньким. Но меня приняли как-то… Теплее, что ли? Настороженно — да. И цепляли, и проверки устраивали, но беззлобно. Так, будто бы проверяя наличие характера.

Стартовали игры дивизиона, но нас, новеньких, не особо спешили выпускать на лед. Все еще приглядываясь. В этих бесконечных разъездах и играх как-то незаметно мы и сдружились с Шоколадкой. Так Ти Джея окрестили в команде из-за цвета кожи. Он был клевым чуваком, каким-то настоящим, что ли… А еще он был геем. Стопроцентным. В принципе, в Канаде это вообще не проблема. Но только не для Ти Джея, отец которого был пастором. Ну, и как я потом понял из откровенной беседы, случившейся у нас как-то по пьяни, была у него и другая боль. Его предал любимый человек. И я мог его понять. Серьезно. И по фигу, что этим человеком был мужик. Боль от предательства не зависит от пола предавшего тебя человека. Однажды он мне сказал удивительно правдивую вещь:

— Ты знаешь, чувак, я уже понял, как устроена эта жизнь. Каждый раз, когда ты паришь на крыльях счастья, эта сука делает все, чтобы тебе эти крылья подрезать. А ты, счастливый придурок, падаешь на землю, и разлетаешься на куски. И знаешь, какой вывод напрашивается? — спросил тогда Ти Джей, открывая новую бутылку пива. — Не хер даже пробовать оторваться от земли. Понимаешь? Так безопаснее.

Что ж… Если следовать логике друга, сейчас я выхожу на взлетную прямую. Вопрос — шандарахнет ли меня о землю в очередной раз, или я все-таки взлечу?

Я уже пристегиваю ремень, когда звонит телефон.

— Але, чувак! Ты куда пропал?!

— Привет, Ти Джей.

— Ты уже добрался? Хоть бы смс-ку скинул!

— Прости, мамочка. Забыл. Как там Сэм?

— Злой, как тысячи чертей. Тебя по любому оштрафуют, чувак. Ты попал на серьезные бабки.

— К черту, — отмахиваюсь от слов друга. В данный момент деньги меня заботят меньше всего.

— Она точно того стоит?

— И не только этого.

— Ну, знаешь, когда ты влюблен, то не способен трезво оценивать своего партнера…

— Ти Джей, — прерываю его монолог, — заканчивай. Если существует женщина, которую стоит ждать, то это — она.

— Ну, знаешь ли, дрочить в душе, когда вокруг столько телочек, которым можно присунуть…

— Ти Джей! Хватит. Правда. Ни к чему это все… Мы взлетаем. Пока, Шоколадка.

— Удачи, Лайон, — вздыхает друг. — Может, хоть кто-то из нас воспарит?

Этот перелет, хоть и был самым коротким, на деле оказался длиною в вечность. Я сидел, как на иголках, то и дело поглядывая на часы. Время — поистине относительная величина. Когда ты ждешь чего-то настолько сильно, оно замедляется в миллионы раз. Возможно, даже существует какая-то формула, описывающая этот процесс… Кто знает?

На этот раз, приземлившись, спешу на выход едва ли не в первых рядах. Я раньше этому удивлялся? Забудьте! Прохожу все контроли, дерганый, как параноик. На выход уже просто бегу. Хватаю первое попавшееся такси и мчу по незнакомому городу навстречу неизвестности. Невзрачное здание советских времен, внутри — относительно хороший ремонт. Набираю номер, сохранившийся в памяти телефона:

— Полина. Это Лев, мы с вами созванивались.

— Добрый вечер, — тихий мелодичный голос.

— Как мне вас найти?

— А где вы сейчас находитесь?

— У регистратуры. На первом этаже.

— Тогда я за вами сейчас спущусь. Подождите минуточку.

Стою, как было велено, едва не подпрыгивая от нетерпения. Мне кажется, что я даже внутри вибрирую, как струна, закрученный этим невыносимым ожиданием. Из лифта выходит девушка в белой медицинской форме и смешной шапочке. Рассматривает толпу, а потом останавливает взгляд на мне. Полина? Иду ей навстречу.

— Лев?

— Да, это я. Что случилось? Как Вика?

— Пойдемте, — кивает в сторону лифта, — сейчас сами все увидите.

— А вы кто, откуда…

— Я врач-гинеколог Виктории. Она попала к нам в реанимацию после сильнейшего отравления. Что это было — пока не выяснили, но происходящее пытались представить самоубийством. Впрочем, об этом я уже вам говорила. Может, на «ты» перейдем?

Я киваю, а сам потрясенно растираю виски. Мой мозг судорожно обрабатывает полученную информацию.

— Тогда почему она в гинекологии?

— Когда жизни пациентки перестало что-либо угрожать, ее перевели из реанимации в гинекологию. Я, по-моему, уже говорила тебе, что Виктория совсем недавно потеряла ребенка? Вот и отправили к нам, для перестраховки.

Останавливаемся около двери с номерком 9. То, что со мной происходит, вряд ли можно описать словами. Замираю в нерешительности, снимаю осточертевшую бейсболку и прислоняюсь лбом к двери. Доктор Полина мне не мешает, и я ей за это очень благодарен. Мне нужно немножко времени, чтобы собраться. Ну, знаете… Типа настроиться на игру. Такой себе аутотренинг перед решающим сражением. Я должен быть сильным, собранным, терпеливыми. Определенно, это не будет легко, но… Это мой последний шанс. Не так ли? Так что, какие варианты? Выдыхаю. И поворачиваю ручку двери.

ГЛАВА 5

До меня не сразу доходит, что эта обесцвеченная блондинка на кровати и есть моя Вика. Какой дурак ей посоветовал перекраситься?! Руки бы ему отбить. Подхожу медленно, делая короткие вдохи-выдохи, потому что вздохнуть поглубже не получается, и замираю у ее койки. Тут же, как будто почувствовав мое присутствие, она открывает глаза. Такие любимые… Такие родные… Такие желанные. Невозможные просто глаза.