Именно от миссис Роселли, крошечной, сморщенной, родом из Милана, проводившей большую часть времени в спальне на втором этаже и наблюдавшей из окна за жизнью семьи Пито, Рафаэлла и узнала крайне интересные вещи.

Остров Джованни, Карибское море

Февраль, 1990 год

Маркус Девлин, настоящее имя Маркус Райан О'Салливэн, стянул с себя футболку, разложил ее на белоснежном песке и лег на спину. Правой рукой он прикрыл глаза, защищаясь от яркого полуденного солнца. Было страшно жарко, но не настолько, чтобы обливаться потом. На Карибах в любую жару всегда дул прохладный ветерок. Маркус вернулся на остров всего лишь сутки назад — Доминик вызвал его из Бостона из-за голландцев. Они приняли все условия. Больше никаких переговоров. Сегодня они собирались приехать сюда, на остров, чтобы, как водится, поприветствовать друзей и выпить шампанского.

Маркус, почесывая живот, раздумывал о том, как он на самом деле относится к этой сделке с голландцами и что в действительности ощущает теперь, когда переговоры, возможно, идут к завершению. Уж ему-то было хорошо известно, с каким трудом все двигалось к концу. Маркус знал, что должен быть постоянно начеку, вести себя выдержанно, жестко. И это тоже было нелегко. Господи, как ему хотелось убраться отсюда. Когда все будет уже позади, у него вряд ли появится желание в будущем вновь вернуться на Карибы. Если только ему удастся купить себе будущее.

А сейчас он здесь, лежит на спине, как будто окружающий мир нисколько его не волнует. До чего же приятно ощущать горячее солнце после паршивой погоды в Бостоне. Снег, лед, мрачные серые дома давили на него. Хотя в феврале Чикаго мог быть не менее удручающим, в душе этот город все еще оставался домом Маркуса и не покидал его сердца. В Бостоне Маркус как следует подготовился к встрече с Перельманом в маленькой гостинице в Бруклине, но встреча не состоялась, поскольку после звонка Доминика ему пришлось первым же рейсом вылететь в Антигву, а затем на остров. Дело было не в том, что Маркус должен был сказать Перельману, — наоборот, предполагалось, что именно Перельман должен был снабдить его какими-то сведениями.

Разумеется, сделка касалась нелегального ввоза деталей для военных самолетов — возможно, даже навигационных гироскопов и ракет ТОУ, — точно Маркус не знал. Это могли быть и детали самолетов Ф-14 «Томкэт», предназначенные для ввоза в Иран, единственную страну, пользующуюся Ф-14. Или самолеты С-130 для Сирии. Или для какой-нибудь другой страны… например, Ливии? Малайзии? Идущие через Сингапур или Борнео?

Маркус был уверен только в одном: в этих сделках не фигурировало ни лицензий, ни разрешений Госдепартамента США. Все делалось нелегально от начала и до конца. Доминик считался, наверное, одним из самых всемогущих торговцев оружием в мире, поскольку никто так и не сумел выяснить никаких конкретных фактов о мириадах заключенных им сделок. Он был слишком умен, имел отличную «крышу», окружил себя многочисленными посредниками и никому не доверял. Исключения не составлял даже его собственный сын, Делорио. Тот вечно ныл и всех задирал, но отца боялся. Доминик не доверял и Маркусу, хотя к тому времени их уже многое связывало.

И теперь эта сделка с голландцами — посредниками, как сказали Маркусу. Они приедут, будут пить шампанское, и тогда ему станет понятно, что они отправляли и куда. По крайней мере он выяснит, какой пункт назначения указан в сертификате конечного получателя, если такой документ вообще имеется. Маркус почувствовал, как у него забилось сердце и засосало под ложечкой. На этот раз он все выяснит — Маркус не сомневался в этом. Обязательно докопается до правды и после этого будет действовать. Надо найти доказательства. Тогда он обретет свободу. Но несмотря на подобные мысли, Маркусу тут же припоминались многие сделки, заключенные при нем, сделки, о которых он так и не смог собрать достаточное количество необходимых сведений, и знакомое чувство отчаяния охватило его. Прошло уже столько времени, и он так устал от всего этого, устал до смерти оттого, что приходилось все время притворяться, изворачиваться и лгать, чтобы добыть информацию, каждый раз долго раздумывать перед тем, как высказать свое мнение Доминику, и постоянно осознавать, что находишься на волосок от смерти. Маркус хотел, чтобы все это поскорее закончилось. Ему хотелось вернуться домой, к нормальной жизни. Маркусу снова вспомнился телефонный разговор в Бостоне с его двоюродным братом Джоном Сэвэджем. Голос Джона звучал взволнованно:

— Тебе давно пора выйти из игры, Маркус. Ты выполнил свой долг. Потратил на это больше двух лет жизни. Забудь о том, что надо припереть к стенке Джованни, забудь об этих чертовых голландцах — и возвращайся домой. Знаешь ли, время от времени ты нам нужен и здесь.

Но Маркус не позволил себя уговорить. Сэвэдж был одним из самых прямолинейных людей, с которыми ему когда-либо приходилось иметь дело. К счастью Маркуса, он был к тому же его лучшим другом и двоюродным братом. Маркусу не хотелось ссориться с ним. И он произнес мягко, стараясь подавить в себе ощущение поражения, потери чего-то, что безусловно должно было ему принадлежать. Подобные ощущения накапливались у него в душе днями, неделями и месяцами, Боже, сейчас можно было уже сказать, что годами.

— Мы тянули жребий, Джон, и я выиграл, а может, и проиграл, это зависит от моего настроения в конкретный момент. Я вернусь домой только после того, как добуду достаточно доказательств, чтобы отправить Джованни в федеральную тюрьму до конца его жалких дней, и не раньше. Ты же знаешь, что я не могу сейчас все бросить. Подумай о дяде Морти.

Несколько секунд Джон Сэвэдж молчал, и Маркус знал, что он вспоминает секретную операцию, проведенную работниками Таможенной службы США, и как таможенники раскололи дядю Морти — тот спутался с красавицей шпионкой из Союза — и раздули из этого целую историю. Все усилия Маркуса были теперь направлены на то, чтобы спасти дядю Морти от тюрьмы. Это было крайне важно.

Помолчав, Джон произнес:

— Дядя Морти не ожидал от тебя такой жертвы, Маркус. И никто не ожидал.

— Дядя Морти просто наивный идиот, который задницу от руки не отличит. У него все в порядке?

…Маркус вздохнул, растянувшись на спине, чувствуя, как солнце пропекает его до самых костей. Он заключил сделку с федералами и был обязан придерживаться условий соглашения. Другого варианта не существовало. Доминик Джованни за дядю Морти, только так.

Маркус резко сел, заслышав шум приближающегося вертолета. Шум раздавался с этой стороны острова, не со стороны Порто-Бьянко. Следовательно, это не компания богатых туристов, летящих чартерным рейсом на курорт, — эти бездельники, по всей вероятности, оставили бы в казино тысяч по десять каждый. Нет, это были голландцы, их вертолет через несколько мгновений приземлился на специальной площадке на территории резиденции. По расчетам Маркуса выходило, что минут через десять гости вместе с Домиником уже будут пить чай со льдом в главном здании. Деловые переговоры начнутся гораздо позже. Маркус стянул шорты, сделанные из обрезанных джинсов, и зашел в воду. Не надо спешить. Вода смоет страх, досаду и нетерпение. Меньше всего Маркусу хотелось показаться Доминику взволнованным и слишком заинтересованным. Еще, чего доброго, тот замолчит и быстро отошлет Маркуса назад, на курорт.