– Не надо. Давай просто пойдём к себе.

– И завтрака тоже не ждите! – крикнула им вслед миссис Беггинс.

В ту ночь Артур отчаянно вертелся с боку на бок, стараясь не обращать внимания на сосущий голод. Он поглядел на звёзды сквозь дыру в крыше, послушал, как скрипят деревянные балки. В лицо ему повеяло ночным холодом. Из-под половиц донёсся топот и писк. Мальчик сел и поджал под себя ноги, весь покрывшись гусиной кожей. Он ненавидел крыс, а в Беггинс-холле их было полным-полно. Заслышав их возню, Артур каждый раз представлял, как они ползают по нему, волоча длинные, похожие на червей хвосты, царапают его когтями, гложут мелкими острыми зубками.

Артур откинул одеяло и выбрался через оконце на крышу. Серебристые облака медленно плыли над нагромождением кривоватых крыш, покосившихся труб и увешанных бельём верёвок. Мальчик немного побалансировал на карнизе и перепрыгнул на площадку старой часовой башни, что стояла прямо за домом. Пожалуй, только эта башня и скрашивала близнецам жизнь в Беггинс-холле.

– Эй, подожди меня! – окликнула Моди, высовываясь из оконца.

– Тсс! Ты их разбудишь.

– Да они храпят, как два кабана.

– Я думал, ты тоже спишь.

– Ага, заснёшь тут, когда ты крутишься как волчок. – Моди засмеялась. – Ну правда, Арти, мыши с крысами очень даже славные, если присмотреться. Других друзей у нас всё равно нет.

Девочка присоединилась к брату, и вдвоём они полезли наверх по хлипкой винтовой лестнице. Несколько пролётов – и они выбрались на самый верх башни.

Артур прошёл вдоль черепичного ската и сел на краю, глядя на ночной Лонтаун. Отсюда можно было рассмотреть весь город. Вокруг них был Кривенз, чьё название так подходило всем этим кособоким, завалившимся друг на друга домишкам. Дальше, к северу, дома были много опрятнее. На фоне тёмного неба вырисовывались изящные очертания: башня «Хроники Лонтауна», огромные купола Географического общества и Лонтаунского университета. Несмотря ни на что, Артур по-прежнему твёрдо знал: когда-нибудь Моди будет учиться в этом университете. Ей суждено стать лучшим инженером во всём городе. Казалось, где-то впереди её ожидает место, которое просто нужно занять. Раньше Артур думал, что знает и свою судьбу – однажды отец возьмёт его с собой в экспедицию. Они построят собственный корабль. Сестра продумает все детали конструкции, и они втроём отправятся на поиски приключений: отец – капитаном, Артур – первым помощником, а Моди – главным механиком. Теперь это будущее у него отняли, как будто в мире возникла дыра, очертаниями напоминавшая отцовский силуэт.

К востоку змеилась река, и туман застилал дальние холмы, понемногу пробираясь в город. В лунном свете крыши и купола Северного Лонтауна казались тёмно-голубыми. Из труб сочились тонкие струйки дыма. Ветер донёс откуда-то слабые звуки музыки.

– Это что, банджо? – спросила Моди.

Артур не ответил: у него вдруг перехватило горло. Отец любил играть на банджо. Близнецы разом повернулись в сторону родного дома, который остался далеко-далеко. Моди вынула из кармашка на поясе маленький унископ и молча протянула Артуру. Этот унископ когда-то собрала их мать; он был таким мощным, что позволял разглядеть другой конец города.

Там, вдалеке, из окошка бывшей спальни Артура лился тёплый свет. В окне виднелась незнакомая фигура. Им так хорошо, так вольно жилось в этом доме… Так счастливо…

– Смотри, там кто-то уже поселился. Разве так может быть?

– Артур, это не навсегда. Ты же никогда не сдаёшься. Главное, мы вместе. Ну и пусть, что теперь только вдвоём. Но мы одолеем целый мир. Правда?

Мальчик кивнул:

– Мы с тобой вдвоём.

– Давай-ка, помоги мне заплести косу. Хотя ты сам так оброс, что скоро придётся заплетать тебя! – Она взъерошила рыжеватые волосы брата.

Вдвоём они переплели косу и завязали бант, затем Моди встала, пролезла вдоль ската к старым часам и принялась изучать механизм. Артур остался на месте, разглядывая торговый корабль, который полз по тёмному небу, направляясь на север. Тёплый ветерок доносил слабое пыхтение двигателей. Артур посмотрел, как корабль пробирается мимо луны, выдыхая серые облачка дыма.

Через минуту он сказал:

– Надо идти назад.

Моди не ответила, и её возни тоже не было слышно.

– Я говорю, пора возвращаться. – Артур обернулся, и сердце у него замерло.

Моди не было.

Вскочив на ноги, мальчик одним прыжком добрался до места, где недавно стояла сестра, и перегнулся через парапет. Голова у него закружилась от дурного предчувствия.

– Мод! – крикнул он.

– Ну чего ты разорался? – спросила она, выбравшись из-за циферблата и спрыгнув к брату.

Артур вцепился ей в руку:

– Я думал, ты упала!

– Ай! Я точно упаду, если ты будешь так вопить! Там просто надо было отладить механизм.

Артур дёрнул сестру за рукав. Сердце у него потихоньку возвращалось на место.

– Ладно, пошли назад. Поищем в кладовой какие-нибудь объедки.

Поднявшись, мальчик не удержался и бросил последний взгляд на родной дом. Ему показалось, что над крышей мечется какое-то белое пятно.

– Дай-ка мне унископ, Мод, – попросил он. И через мгновение выдохнул: – Не может быть!

Моди тут же выхватила унископ.

– Чего не может… Ой!

В ярком лунном свете над крышей дома Яроштормов кружил белоснежный ястреб. Раскинутые крылья придавали его силуэту сходство с буквой W.

Моди опустила унископ и повернулась к брату, вытаращив глаза.

– Парфена! – воскликнули близнецы в один голос.

Не говоря больше ни слова, они скатились вниз по винтовой лестнице, опрометью выскочили в проулок и понеслись к Верхнему городу. Животы им подвело от голода, все мышцы горели огнём, но дети не останавливались, пока не оказались на площади перед своим прежним домом, залитой лунным светом.

– А вдруг Парфена к нам не пойдёт? – засомневался Артур. – Она всегда садилась только папе на руку.

– Давай попробуем, – предложила Моди.

Артур негромко, протяжно свистнул на одной ноте, как делал отец. Мальчик оставил протез в Беггинс-холле, поэтому вытянул левую руку. Парфена слетела с крыши и начала снижаться, но не так быстро и уверенно, как всегда. Она тяжело опустилась на руку Артура и вцепилась в неё когтями.

– Ничего, ничего, – ободряюще сказал мальчик.

Моди погладила взъерошенные белые перья. Парфена ослабила хватку и грустно наклонила голову. Она была слишком крупной для руки Артура, но очень исхудала с тех пор, как близнецы видели её в последний раз.

– Она выжила и добралась домой, – прошептал Артур.

Увидеть Парфену было всё равно что на миг обнять отца. Птица никогда с ним не разлучалась: как любой сапиент, она на всю жизнь привязалась к одному человеку. Сапиенты были очень редки, поэтому мало кто, кроме исследователей, встречался с ними на просторах Великой Шири (или мог позволить себе купить тех немногих, что продавались на рынках Лонтауна).