– в качестве реакции на основательные, насыщенные идеями романы, преобладавшие в предшествующие десятилетия (породившие, в частности, шедевры Толстого и Достоевского), – обращались к более скромному жанру новеллы [Mirsky 1964: 346; Terras 1991: 383]. Первым среди них был А. П. Чехов (1860–1904), чьи ранние юмористические рассказы с их лаконичностью и непредвзятостью, заразительным юмором и частой ноткой меланхолии оказали огромное влияние на Тэффи.

Сестры Лохвицкие шли в ногу с новейшими веяниями в искусстве. Художник А. Н. Бенуа (1870–1960), бывший тогда подростком, вспоминал, что впервые услышал о Д. С. Мережковском (1865–1941) от «прелестных барышень» Мирры (Марии) и шестнадцатилетней Нади (которые проводили время на даче, располагавшейся рядом с дачей его брата): тогда Мережковский был только начинающим поэтом, но вскоре ему предстояло стать одним из первых поборников новых модернистских тенденций в литературе, а затем и автором знаменитых исторических романов, а также религиозным философом [Бенуа 1990, 1: 554, примеч. 3; 2: 47][41]. К тому времени, когда Бенуа познакомился с Миррой и Надей, он сам, исходя из убеждения, что красота способна вызывать духовное преображение, уже создал неформальный клуб, посвященный изучению искусства и поискам путей повышения эстетической культуры в России[42]. Эта цель была достигнута примерно десятилетие спустя, в 1898 году, когда Бенуа и его товарищи основали в высшей степени авторитетный журнал «Мир искусства», а сотрудничавшие с ним художники, в основном придерживавшиеся эстетики, родственной ар-нуво, позаимствовали для себя название этого издания. В «Мире искусства» печатались и некоторые ведущие молодые писатели-модернисты, а его редактор С. П. Дягилев (1871–1929) впоследствии приобрел международную известность как импресарио «Русских сезонов», восхитительные декорации и костюмы для которых были созданы художниками «Мира искусства», прежде всего Бенуа и Л. С. Бакстом (1866–1924).

Ювенилия

Надя начала писать очень рано. Действительно, все дети в семье Лохвицких писали стихи, хотя занятие это считалось у них «почему-то очень постыдным, и, чуть кто поймает брата или сестру с карандашом, тетрадкой и вдохновенным лицом, – немедленно начинает кричать: “Пишет! Пишет!”»[43]. Такие семейные увлечения принесли плоды, поскольку по крайней мере четыре сестры стали писательницами. Помимо Тэффи, большую известность снискала Мария (публиковавшаяся под псевдонимом Мирра), но сочинения Варвары и Елены также печатались и ставились на театральной сцене[44]. Братья избрали себе совсем иные стези. О Вадиме известно очень мало, но Николай сделал блестящую военную карьеру и в 1917 году, во время Первой мировой войны, возглавил Русский экспедиционный корпус во Франции[45]. Сначала Надя мечтала стать художницей, а не писательницей, но склонность к сатире с ранних лет проявлялась и в ее стихотворениях, и в рисунках[46]. К 13 годам она начала писать и в более серьезном, «официальном» духе, сочинив в школе два стихотворения, «написанных стилем пышной оды», – одно в честь государыни, другое (оно стало ее первым напечатанным стихотворением, вероятно, вышедшим в школьной публикации) – по случаю юбилея гимназии[47]. С первым из этих стихотворений, по-видимому, был связан первый контакт Нади с миром профессиональных литераторов в лице издателя и писателя И. И. Ясинского (1850–1931). Оба оставили несколько отличающиеся друг от друга воспоминания об этой встрече. Тэффи рассказывает, что впервые увидела Ясинского в доме одной из школьных подруг, когда ей было около 14 лет. Она прочитала ему свою гимназическую оду, которую он удостоил снисходительной похвалы, но когда она «прочла что-то очень поэтическое о мечте и звезде», он оживился и даже предложил опубликовать это стихотворение.

Сестра Тэффи Мирра Лохвицкая. На рубеже XIX–XX веков прославилась как «русская Сафо» благодаря своим стихам, воспевавшим женскую чувственность.

Брат Тэффи генерал Николай Лохвицкий, командующий Русским экспедиционным корпусом во Франции в период Первой мировой войны, впоследствии – видный деятель эмиграции, монархист. Новое время (Санкт-Петербург). 1916. 30 июля. С. 8.

Однако она отказалась, объяснив, что ее «сестра поэтесса, а печататься всей семьей выйдет очень смешно»[48]. Ясинский вспоминает, что был дома, когда к нему пришли две гимназистки. «“Мы Лохвицкие”, – начала старшая. “И поэтессы”, – пояснила младшая». Стихотворения обеих произвели на него впечатление, но 13-летняя Елена сообщила, что их старшая сестра Мирра сочиняет стихи гораздо лучше и поэтому они решили: «…только когда она станет уже знаменитой и, наконец, умрет, мы будем иметь право начать печатать свои произведения» [Ясинский 1926: 258–259]. Вскоре нанесла визит Ясинскому и Мирра. До этого она в сопровождении Нади и няни носила некоторые из своих стихотворений в редакцию журнала «Север»[49]. Мирра пожаловалась Ясинскому, что редакция отказалась публиковать ее стихи, и попросила сравнить ее сочинения с сочинениями сестер. Он вынужден был признать ее превосходство, вспоминая, что ее «стихи сверкали, отшлифованные, как драгоценные камни, и звонкие, как золотые колокольчики», но предупредил, что их эротическое содержание станет препятствием для публикации. И все же в 1889 году стихи Мирры начали появляться в «Севере» и быстро стали сенсацией.

Между тем Надя не полностью сдержала обещание подчинить собственные литературные амбиции сестринским. Когда ей было 16 или 17 лет, то есть в 1888 или 1889 году, она принесла в «Осколки», самый популярный в те времена юмористический журнал, забавное стихотворение «Песенка Маргариты» – пародию на песню «Фульский король» из «Фауста» Гёте. Редактор, знаменитый юморист Н. А. Лейкин (1841–1906), кряжистый, кривоплечий, уставившийся на нее мрачным взором косящих глаз, показался ей зловещей фигурой. Ее страх оказался оправданным, поскольку месяц спустя она получила от него отрицательный вердикт: «“Песенка Маргариты” никуда не годится». Как пишет Тэффи, впоследствии она опубликовала это стихотворение не менее четырех раз – «исключительно для тайного торжества над сердитым редактором»[50].

Впрочем, на этом в ее литературной карьере наступил перерыв, так как в 1892 году для нее началась новая жизнь – она стала женой и матерью.

Замужество и материнство

Скорее всего, знакомство Надежды с будущим мужем, юристом польского происхождения Владиславом Бучинским, состоялось в Тихвине, где тот служил судебным исследователем, а она часто бывала летом в имении своего дяди. Бучинский, потомок древнего благородного дворянского рода из Могилевской губернии, получил образование в элитном Императорском училище правоведения, и в 1886 году был назначен на должность в Тихвине[51]. Они поженились 12 января 1892 года в Тихвине, и там же в следующем ноябре на свет появилась и была крещена их первая дочь Валерия[52].

Судя по произведениям Тэффи, молодая чета вскоре переехала, так как описания тоскливого отдаленного городка, где служил муж, не