В 1917 г. царские войска были разрушены идеями «пролетарского интернационализма». Революционные агитаторы внушали, что воевать-то не за что. Отечество – пустой звук, а немцы – «братья по классу». Потом душу и психику народа калечили катастрофы Гражданской войны. А в 1922–1923 гг. была разгромлена православная церковь, уничтожили 15 тыс. священников, монахов, монахинь, православных мирян. Тысячи людей разослали по тюрьмам, переморили на Соловках. Но прихожан, пытавшихся защитить свои храмы и батюшек, оказалось не так уж много, большинство народа отнеслось к погромам равнодушно. Или благоразумно помалкивало.

Новые удары по церкви и верующим последовали в 1928–1931 гг. Третья разрушительная волна прокатилась в 1937 г. Правда, в это же время Сталин начал переосмысливать политику, менять курс Советского Союза. Начал поворот от революционного бреда в государственно-патриотическую систему ценностей, восстанавливать преемственность с прежней Россией, ее историей, культурой. В ноябре 1939 г. были прекращены и гонения на церковь. В декабре Берия доложил Сталину об освобождении около 24 тыс. человек, осужденных по «церковным» делам, и о намерении освободить еще 15 тыс. Но и в этом отношении перемены только намечались и начинались…

Случайное ли совпадение – в июне 1941 г. в армии служили солдаты 1922–1923 гг. рождения. Ровесники разгрома церкви! Дети, появившиеся в свистопляске кощунства, от блудных невенчанных связей, некрещеные. Они росли в атмосфере безбожия, отравлялись химерами «интернационализма», когда само понятие патриотизма воспринималось как оскорбление. А командирами и комиссарами у них были вчерашние комсомольские активисты – те, кто сам громил храмы, устраивал безбожные карнавалы, забрасывал грязью крестные ходы. Этому поколению не за что было стоять насмерть. Нужно ли драться и погибать, если немцы – братья по классу? Да и вообще, как можно погибать, если за гробом ничего не будет? Логика подсказывала обратное. Надо цепляться за эту жизнь. Единственную…

Хотя одновременно проявлялись иные явления. Многие жители Советского Союза крепко запомнили бедствия «красного террора», раскулачиваний, коллективизации, голодомора. В селах нередко встречали немцев колокольным звоном и хлебом-солью. Открывали заколоченные храмы, распускали колхозы, выбрасывали портреты вождей и доставали припрятанные иконы. Ну а солдаты поднимали руки вверх. У каждого это получалось по-своему. Один жаждал уцелеть. Второй выбивался из сил, живот подводило голодом, а в разбросанных листовках обещали накормить. Третий верил, что немцы пришли освобождать его от коммунизма. Разве трудно найти повод, чтобы оправдать себя?

Сталинский приказ № 0019 от 16 июля 1941 г. констатировал: «На всех фронтах имеются многочисленные элементы, которые даже бегут навстречу противнику и при первом соприкосновении с ним бросают оружие». В Белостокском и Минском котлах в плен попало более 300 тыс. человек. Из них 20 тыс. сами перешли на сторону немцев! Как раз такие прецеденты породили печально известный приказ № 270 от 16 августа, объявлявший добровольную сдачу в плен предательством.

Немало солдат просто разбегалось. В полосе одного лишь Юго-Западного фронта за неполный месяц с 22 июня по 20 июля 1941 г. был задержан 75 771 дезертир! А сколько ускользнуло по лесам и деревням? На разгромленном Западном фронте сосчитать дезертиров было вообще невозможно. Кто там разберет – дезертир, окруженец? Сотни тысяч солдат даже не пытались выходить к своим. Зачем? Снова под обстрел, под танки, в окружение? Они не поднимали руки вверх, но считали, что война для них кончилась. По деревням хватало вдов, солдаток. Дезертиры селились у них в «примаках», по хозяйству помочь, постельку погреть – всем хорошо, всем удобно.

А в итоге оказывалось, что упорную оборону немцы встречали лишь на отдельных участках. Наткнувшись на полк или дивизию, настроенную биться до последнего, прощупывали рядом. Разгоняли менее стойкие войска, и герои, удержавшие свои позиции, попадали в ловушку. 3 июля начальник германского Генштаба Гальдер записал в дневнике: «Не будет преувеличением сказать, что война выиграна в течение двух недель». Он был близок к истине. На центральном и северном направлениях фронт был взломан. Прикрывавших его армий больше не существовало.

Торжество безбожия в XX в. не являлось особенностью одного лишь Советского Союза. Просто в России ослабевшую веру пытались доломать насильно. А на Западе ее подрывали и выхолащивали изнутри. Германия не была исключением. Еще в Средние века здесь распространялись ереси манихеев, николаитов, крестоносцев-тамплиеров. А в XVII в. заявил о себе орден розенкрейцеров. Он обращался к некой высшей мудрости древнего язычества – Египта, Вавилона, Греции. Утверждалось, что человек, обладающий тайными знаниями, может стать божеством. Ему откроется власть над силами природы и всем миром, путь к бессмертию. Розенкрейцеров взяли под покровительство германские императоры, князья, они породили несколько масонских течений.

Но немецким интеллектуалам казалось несправедливым заниматься только египетскими или древнееврейскими учениями. К каббалистике они добавили германскую руническую магию. Повальный ажиотаж вызвали труды Блаватской. Поисками мудрости и прародины ариев увлеклось даже духовенство. Настоятель австрийского монастыря Ламбах Теодор Хаген совершил большую поездку по Кавказу и Ближнему Востоку, привез множество старинных рукописей. На их основе монах Йорг Ланс фон Либенфельс создал в Вене «Орден нового храма». В 1908 г. от него отпочковался орден фон Листа, а потом в Германии была учреждена «Ложа Вотана». Она строилась по образцу масонских, но наполнялась германским языческим содержанием. В 1912 г. ложа была преобразована в более широкий Германский орден – подразумевалась его преемственность как от розенкрейцеров, так и от Тевтонского ордена крестоносцев.

Адепты ордена в полной мере разделяли и геополитические программы крестоносцев: экспансия на Восток, покорение «неполноценных» народов. Одним из активистов данной организации стал каббалист, астролог и масон Глауэр, он же барон фон Зеботтендорф. Он взялся создавать филиал Германского ордена в Баварии. Назвал его «Общество Туле» – на эмблеме изображались кинжал и свастика. В 1918 г. Германия потерпела поражение в мировой войне, рухнула в революцию. В этом хаосе Глауэр нацелил «Общество Туле» на политическую борьбу, «пока свастика не воссияет над холодом темноты». Призывал своих последователей на подвиги во имя языческой «троицы», «Вотана, Вили и Ви», «бога Вальватера, руны Ар». Была куплена газетенка «Мюнхенер беобахтер» («Мюнхенский обозреватель»), ее переименовали в «Фолькишер беобахтер» («Народный обозреватель»). Членам «Туле» Харреру, Федеру и Дрекслеру Глауэр поручил идти «в народ», учредить «Немецкую рабочую партию».

Правда, самого Глауэра его товарищи заподозрили в нечистоплотности, обвинили в пропаже общественных денег, и он предпочел исчезнуть – начал зарабатывать оккультными курсами то в Австрии, то в Турции. Но в «Немецкую рабочую партию» в сентябре 1919 г. вступил Адольф Гитлер, безработный ефрейтор, отиравшийся при политическом отделе баварского армейского округа. В 1921 г. эта партия объединилась с Немецкой национальной социалистической партией Юнга и Немецкой социалистической партией Шлейхера – возникла Национал-социалистская немецкая рабочая партия, НСДАП. Других лидеров Гитлер постепенно оттеснил на задний план. Впрочем, играть в политику в тогдашней Германии было легко. Изливай возмущение, ругай правительство, ностальгически вспоминай о былом величии родной державы – и тебе обеспечено множество единомышленников.