Жилистый мужчина сделал паузу, поскольку, будучи хорошим оратором, прекрасно знал, что тем лишь придаст увлекательности повествованию.

— Плесни немного воды на тент над нами, Энано, — обратился он к карлику рядом с собой. — Иначе у нас мозги высохнут.

— Уи-уи, Магистр, — фальцетом пропел Коротышка рыбьим ротиком и взглянул наверх, где над головами слушателей был натянут большой кусок парусины. Подхватив ведро, он с обезьяньей ловкостью вскарабкался по опорам. Кое-где раздался смех. Малыш с клоками ярко-рыжих волос, в небесно-голубом детского размера костюмчике и горбом в форме бочонка походил на смесь гнома и шута, коими, собственно, и являлся. Добравшись до верхней точки, он постепенно вылил на парусину содержимое ведра. — Уй, косматый, рисуй картинки, вся тряпка намокла, — радостно выкрикнул он, нисколько не смущаясь, что мало кто понимает его речь, которую он то и дело пересыпал воровским жаргоном и одному ему понятными словечками.

Разлившись по всему навесу и тут же начав испаряться, вода принесла сидящим внизу некоторое облегчение. Жилистый мужчина по прозвищу Магистр, как и карлик, которого звали Энано — в переводе с испанского Коротышка, ходили раньше в открытое море, где и узнали этот способ справляться с жарой.

— Рассказывай дальше, Магистр! — потребовал сухой старик, отмахнувшись от пары особо назойливых мух.

— Да-да, рассказывай дальше! — послышалось со всех сторон. — Кто такая железная дева?

— «Железная дева»? — переспросил Магистр неожиданно глухим голосом. — Разве я вам еще не сказал?

— Нет.

Жилистый мужчина вытянул губы дудочкой и сделал таинственное лицо. Слушатели невольно подались вперед.

— Ну так знайте, «Железная дева» — это не человек и не зверь, потому что она не из плоти и крови. Она стоит глубоко в подвале темницы в Досвальдесе, провинциальном захолустье на севере Испании. Она стоит там с тех пор, как появились люди, и поговаривают, что она была уже и до того, как Господь Бог, или, чтобы вам было понятнее, Аллах милостивый, милосердный сотворил мир. Дьявол приходится ей одновременно и отцом, и сыном, и братом. Улыбка ее мертва, губы узки, как лезвие кинжала, а стальная одежда ниспадает до самой земли.

По рядам пробежал шепот. Мужчины сомкнули головы.

— Я видел ее в неверном свете факелов, друзья мои, и ее мертвая улыбка вдруг ожила. Я подошел ближе, намереваясь оглядеть ее со всех сторон, но молодой лорд удержал меня. «Не делай этого, у меня дурное предчувствие, — сказал он мне, — здесь что-то не так». Я оставил свою затею, и мы нашли книгу, в которой было сказано, что «Железную деву» еще называют «матерью, боль приносящей», или Madre dolorosa. Она оказалась потаенным орудием пыток! Я спросил лорда: «И как же действует эта „дама“? Есть ли что-нибудь об этом в книге?» И он прочел мне:

…затем осужденный грешник должен быть подведен с завязанными глазами к женоподобному приспособлению, после чего оно раздвинется, как ноги похотливой женщины, втянет его в себя и затем уничтожит.

— Спереди на ее накидке, там, где обычно бывают карманы на фартуке, находились две ручки, — продолжил Магистр, — мы хотели было уже потянуть за них, но тут услышали таинственный шорох, исходивший из нутра фигуры. Поколебавшись, мы все же рывком открыли ее слева и справа, и нашим глазам предстала такая картина!..

Рассказчик снова выдержал театральную паузу, тут же добившись ожидаемого эффекта.

— Ну? Что ты там увидел?

— Ну, говори же!

— Не томи!

— Так вот, друзья мои, женщина была пустотелой, а каждая пола ее накидки была изнутри усеяна множеством шипов и лезвий. Чтобы узнать, что все это значит, мы снова углубились в книгу. И прочли там:

…еретику предоставляется возможность сказать свое последнее слово, прежде чем Дева закроется и тысячекратно пронзит его. И перфорация подобного рода известна так же, как поцелуй Девы.

— Тем временем шум усилился, достигнув мощи водопада. «Думаю, я догадался, в чем причина, — сказал мой друг и товарищ по несчастью, — это река Пахо, текущая под нами. В книге сказано, что осужденный, искромсанный после смыкания накидки, падает вниз, в бурный поток, и его останки уносятся водой».

На что я ответил: «Если это так, где-то здесь должно быть устройство, приводящее в действие люк, или нечто подобное. Вероятнее всего, оно находится вне этого железного чудища». Я огляделся и в самом деле обнаружил деревянный рычаг, торчавший из каменной кладки возле «Железной девы». Я потянул за него, и пол под фигурой со страшным скрежетом сдвинулся в сторону. Вместе с молодым лордом мы подошли к краю образовавшегося отверстия и заглянули вниз, пытаясь хоть что-то разглядеть. Но там зияла лишь сплошная зловещая чернота.

«Интересно, глубоко ли тут?» — спросил я своего товарища. Он ничего не ответил. Мы оба подумали об одном и том же: если кто-то падал вниз еще заживо, он все равно тонул в воде. Бегство было невозможно. С тяжелым сердцем мы вернулись в свою камеру.

Молодой мужчина, у которого на груди висела рука Фатимы[6]на цепочке, воскликнул:

— Но вы-то бежали, иначе ты не стоял бы здесь? Или все, что ты нам рассказываешь, не более чем сказка из «Alf laila waleila»?

— Откуда? — Магистр недоуменно моргнул.

— Из «Alf laila waleila»! — Молодой человек усмехнулся. — Вы, неверные, называете это «Тысяча и одна ночь».

— Разумеется, все, что я рассказываю, чистейшая правда! Но если ты сомневаешься в моих словах, я могу и прекратить.

— Во имя Аллаха, милостивого, милосердного, нет! — Парень разволновался. Он никак не ожидал, что в ответ на его дерзкое замечание последует такая реакция. На самом деле ему было совершенно безразлично, выдумана история или нет. Главное, чтобы рассказчик не умолкал, потому что рассказывал он хорошо. Соседи парня были такого же мнения и наградили его парой тычков, чтобы сидел тихо.

Магистр, который все это видел, остался доволен.

— Так вот, друзья мои, верите вы или нет, спустя некоторое время мы действительно убежали через железное чрево «Девы», бросившись в бурлящие воды Пахо, и поток протащил нас через полгорода, пока мы не очутились в пруду, целые и невредимые, если не считать укусов бесчисленных комаров, накинувшихся на нас в прибрежных камышах. Поначалу мы не могли поверить в свое счастье. Мы были свободны! Бегство из застенков инквизиции удалось! Чудовищные муки, которые выпали на нашу долю в пыточной камере, закончились! Никогда больше наши пальцы не будут засовывать в тиски, никогда больше не посадят на стул с шипами, не будут жечь каленым железом! Никогда…

Возмущенный возглас прервал Магистра, живописавшего подробности пыток.

— Какое варварство! Настоящие варвары эти неверные. Аллаху акбар! Он бы такого никогда не допустил!