— Не найдётся. Самим есть нечего, — наконец-то послышался грубый ответ.

Цайхуа скрестила на груди руки и усмехнулась. Как интересно.

А затем в голове мелькнула догадка.

— Разве так с гостями разговаривают?

Собравшись с духом, девушка одним сильным ударом выбила дверь. Стоявшая за ней преклонного возраста женщина не испугалась. Вовремя отпрыгнув в сторону, она одарила Лу Цайхуа таким злобным взглядом, что у той невольно пробежал по спине холодок. Ударивший в нос отвратительный запах заставил закашляться. Во рту возник странный привкус, удушающе гадкий и тошнотворный.

Подавляя желание отсюда сбежать, Цайхуа достала из рукава талисман. Она не сомневалась, что в теле старушки спрятался демон. И проверить, захватил ли он её душу или полностью вытеснил, просветлённая могла одним единственным способом. Если повезёт, талисман запечатает демона, и его жертва вернётся в сознание, но если нет…

Цайхуа не закончила мысль. Внутри с глухим стуком что-то упало, когда старая женщина в клочья разорвала окутанный ци прямоугольник бумаги. Это означало одно: души больше нет в теле. Теперь оно стало вместилищем для очень сильного демона.

Пусть просветлённая не была достаточно опытной, чтобы с ним справиться, она обладала одним преимуществом. Жизненные силы в старушечьем теле подходили к концу, а потому демон не мог в полной мере использовать всю свою мощь. Стоит ему целиком пропитать оболочку негативной энергией, и та просто рассыплется в прах.

Спустя сотни лет заточения в Мрачном чертоге, демоны вырвались в мир, который когда-то их породил. Однако вести в нём прежнюю жизнь они не могли, поскольку всё ещё оставались в другом измерении. Чтобы вернуть себе все возможности, им приходилось переселяться в людские тела. Это было не просто: следовало подчинить себе волю выбранной жертвы, на что могло уйти несколько лет. И если захватить чьё-то тело в конце концов удавалось, оно не выдерживало тёмную ци и в скором времени умирало. Тем не менее, сосуществовал демон с душой человека или полностью её вытеснял, он делал всё, чтобы как можно дольше оставаться в с трудом заполученном теле.

Демон, встретившийся на пути Цайхуа, наверняка не планирует искать новую жертву. А потому, чтобы сберечь свою оболочку, не станет сражаться в полную силу. Просветлённая этим воспользуется и повредит любой жизненно важный орган в старушечьем теле, чтобы изгнать из него этого демона.

В руках нечисти неизвестно откуда возник разделочный нож. В тусклом блеске металла отразилась жажда убийства, и Цайхуа приготовилась к бою.

Девушка без труда отбила первые выпады. Воодушевившись успехом, она тенью скользнула за тощую спину, и если б противник не оказался проворным, Цайхуа бы рассекла его пополам.

Движения демона вдруг заметно ускорились. Оставляя в воздухе холодные росчерки, нож то и дело свистел рядом шеей Лу Цайхуа. Меч просветлённой едва успевал отбивать все удары, ответное нападение не представлялось возможным, а потому она могла лишь выжидать удобный для атаки момент. Несмотря на то, что из-за зловония, царившего в помещении, было трудно дышать, Цайхуа пребывала в ясном сознании и продолжала держать под контролем всю ситуацию.

Разделочный нож снова пронёсся у шеи. Отбивая выпад, девушка зацепила запястье врага, однако тот лишь раззадорился. И под натиском его ожесточённой атаки ей пришлось отступить.

В момент, когда Цайхуа перешагнула порог другой комнаты, к горлу подошла тошнота. Меч её дрогнул, и она пропустила удар. Ржавое лезвие полоснуло плечо, оставляя на коже глубокий порез, но острая боль помогла взять себя в руки.

Помещение было усеяно ошмётками загнивающей человеческой плоти. Из разорванных тел, местами изгрызенных и плесневелых, торчали обломки костей.

Сердце воспламенилось от ярости. Кровь ударила в голову, и от беспомощности захотелось кричать. Выбора нет. Всё, что Цайхуа может сделать — использовать «взрыв света», которому на случай опасности её научил старый наставник. Эта особая техника позволяла направлять ци в оружие, чтобы в необходимом количестве выпускать её во внешний мир. Но так как меч Цайхуа для этого был бесполезен, ей предстояло обойтись без него. Освобождение ци без посредника приведёт к полному опустошению духовных каналов. И Цайхуа готова на это пойти, лишь бы убить ненавистного демона.

Более медлить нельзя. Цайхуа сосредоточилась на циркуляции духовной энергии, чтобы на выдохе всю её выпустить.

Миг, и ослепительный свет отделился от тела, заполнив собой всё вокруг. А затем Цайхуа сделала выпад, позволяя мечу беспрепятственно войти в сердце врага. Демонический сгусток, ослеплённый и изгнанный из мёртвого тела, не успел даже пискнуть — светлая ци просветлённой поглотила его.

Ноги мгновенно обмякли, но Цайхуа устояла на них, опершись локтем о липкую стену. Только утратив светлую ци, она осознала, каково это быть простой смертной. Жизнь показалась пустой и бессмысленной, из глаз хлынули горячие слёзы.

Вид гниющих конечностей навсегда въелся в память Лу Цайхуа. Жители этой деревни, все до единого, стали жертвами тьмы.

***

Что ж, одно дело представлять своё обучение в школе для просветлённых, и совершенно другое — брести к подножию далёкой горы, преодолевая лишения и сталкиваясь со злодействами демонов. Достаточно было прожить в этом мире неделю, чтобы до глубины души ужаснуться: исчадия мрака во всю притесняли людей, в то время как просветлённые даже не знали об этом. Иначе как объяснить их отсутствие там, где в них нуждаются?

Девушка горько вздохнула. Если так пойдёт дальше, её убьют прежде, чем она овладеет боевыми искусствами. Кто знает, насколько сильны сейчас демоны и в какой момент они устроят облаву на всех просветлённых.

Солнце скрылось за горизонтом, когда Лу Цайхуа добралась до очередной деревушки. Огни её приветливо мерцали, приглашая войти, но у девушки на это не осталось сил. Ливень закончился недавно, и одежда, мокрая и ледяная, липла к дрожащему телу. Изнурённая длительным голодом, лишённая духовной энергии, раненая и попросту сильно уставшая Лу Цайхуа потеряла сознание.

Глава 4. Блестела в солнечных лучах золотая кайма, тончащий фарфор светился изяществом

Нечто вязкое холодным коконом опутывает тело, упрямо прилипает к рукам и ногам. Прежде, чем нечто проникнет под кожу и заполнит собой пустоту, тело покроется сотнями трещин. Оно — повреждённый сосуд, что через миг рассыплется в прах.

Обращённые в камень конечности почти потеряли чувствительность. В непроницаемом мраке невозможно понять, как они расположены. И только вязкое нечто продолжает их обволакивать, настойчиво вбирая в себя остатки тепла.

Под слоем тяжёлой усталости скрывается боль. Иглой сожаления она впивается в душу, бередит свежие раны при каждой попытке вспомнить хоть что-то. Тьма, поглотившая время, растворяет границы сознания. Стоит сосредоточиться на своих ощущениях, и