Алекс поднял камень над головой и подставил солнцу. Солнечные лучи, пройдя сквозь грани, коснулись каждого зрителя. И все почувствовали необыкновенное тепло, идущее от адуляра.

– Какой красивый… Он прекрасен… – послышалось из толпы.

– Согласен, – кивнул Гелиодор. – Такой же прекрасный, как наша Луна, получившая имя в честь него. Луна! Поднимайся к нам.

Девушка смутилась от взглядов, устремленных на нее, и быстро взбежала на сцену.

Гелиодор взял отлитый Рутилом орден, закрепил адуляр в специальной выемке, а потом приколол к платью Луны.

– Он как будто живой! – потрясенно воскликнула она.

На ощупь орден был теплый, а камень едва заметно пульсировал.

– Он хранит в себе память о наших защитниках. Так что он правда живой, – согласился Гелиодор.

В толпе многие плакали. Но эти слезы смывали боль и приносили облегчение.

Луна никак не могла выпустить орден из рук. Она словно стала с ним единым целым.

– Спасибо вам, – прошептала она.

– Нет, – улыбнулся Гелиодор, – это вам, нашим спасителям, спасибо.

Народ наконец очнулся.

– Луна, Луна, Луна, – раздалось отовсюду.

Девушка, вновь застеснявшись, поспешила занять свое место на трибуне.

Александрит вновь запустил руку в бархатный мешочек:

– На очереди у нас аметрин. Посмотрите на него! Разве он не великолепен?

Он показал ярко-желтый округлый камень с загадочным фиолетовым блеском. Вокруг будто бы сразу потеплело.

– Хранители аметрина всегда выбирали себе умных и храбрых подопечных. Почему? Да потому что аметрин символизирует мир. А значит, его имя достоин носить только величайший воин, который сделает все для того, чтобы не допустить войны! Аметрин! Прошу тебя на сцену.

Аметрин легко взбежал по ступенькам. Луна в очередной раз поразилась тому, как быстро взрослеет ее друг. На сцене стоял настоящий воин, который с достоинством принял награду из рук правителя и церемонно поклонился зрителям. Сопровождаемый овациями, он спустился вниз, на ходу раздавая подаренные цветы девушкам из первых рядов. Те краснели и провожали его восхищенными взглядами.

– Ну все, поклонниц хоть отбавляй, – прошипела Сентария и демонстративно отвернулась от Аметрина, когда тот плюхнулся на свое место.

– Ты что-то сказала? Кого хоть отбавляй? – беззаботно переспросил он.

Но тут Сентарию, к счастью, позвали на сцену.

– Посмотрите на этот камень, в честь которого получила имя Сентария, – говорил Александрит. – Видите? Он весь покрыт трещинками и изломами, которые символизируют незаурядный ум и способности. У этого камня теплая энергия, и все, кто находится рядом с его обладателем, мгновенно успокаиваются и чувствуют себя очень уютно. И это свойство нашей Сентарии. В ее сердце найдется место для всех и каждого.

Сентария, в которой секунду назад не было никакого умиротворения, устыдилась и подумала, что больше не будет шипеть на Аметрина, как кошка, которой наступили на хвост. Она с благодарностью приняла орден и тут же заторопилась назад.

Александрит с Гелиодором продолжали церемонию, награждая каждого участника событий. Наконец очередь дошла до Эгирина. Зрители затаили дыхание.

– Эгирин, – задумчиво проговорил Алекс, показывая зеленый камень с золотистыми краями. – Он выбирает себе в подопечные людей, которые всегда идут к цели. Весьма похвальное качество. Но не для всех. Наша история знает второй камень этого вида – жадеит[4]. Он тоже наделил подопечную упорством, но мы все знаем, куда она, увы, направила свой дар. А Эгирин вложил всю свою энергию в то, чтобы учиться и развиваться. Знания, к которым он шел несмотря ни на что, позволили ему понять границу между добром и злом и сделать правильный выбор. Он не только уберег свою душу от зла, но и не позволил злу захватить всех нас. То, что сделал он, больше подвига. То, что сделал его отец, достойно памяти на века. Поэтому мы приняли такое решение…

Александрит замолчал и, сделав церемониймейстеру знак, отошел в сторону.

Две воздушные девушки подлетели к какому-то большому предмету, стоявшему позади сцены, и стали медленно снимать тяжелую ткань, закрывавшую его. Воцарилась такая тишина, что немного зазвенело в ушах. Перед глазами ошеломленных людей предстал мраморный монумент – это был Морион с ладонями, сложенными лодочкой, откуда рос цветок с тремя бутонами. Вместо первого бутона кружился воздушный вихрь, второй представлял собой фонтан, на третьем танцевали огненные лепестки.

Морион стоял, чуть нагнувшись вперед, словно защищая цветок. Памятник получился настолько похожим, что у всех защемило в сердце. Сардер и Эгирин стояли как оглушенные. По лицу земного правителя медленно текла слеза. Люди в едином порыве наконец-то зааплодировали. Только это были не те страшные монотонные хлопки, которые до сих пор стояли в ушах Эгирина и других детей, а теплые и радостные аплодисменты.

Александрит вытащил из бархатного мешочка следующий камень, сразу озаривший все вокруг теплым зеленым цветом. Вставив морион в орден, он пригласил Эгирина и Сардера с Янтарией. Сардер, взобравшись на лестницу, прислоненную к монументу, чуть дрогнувшей рукой закрепил орден на памятнике Мориону.

Затем Александрит вынул последний орден и передал Янтарии, которая прикрепила награду на грудь Эгирину.

Драгомирцы выстроились в длинную очередь, чтобы возложить к монументу цветы. Церемония была закончена, и люди постепенно стали расходиться по домам. Наконец площадь у портала опустела. Только правители, а также Эгирин с Луной остались у монумента.

Девушка подошла к отцу.

– Папа, а что означает символ, который Морион держит в руках?

– Это суть нашего мира – Эссантия[5]. Она и есть душа Драгомира, его сознание. Та, которая наделяет нас силой и дает возможность творить чудеса. Та, которая создала Драгомир.

– Но мой символ…

– Да, Луна. Мы никогда не видели Эссантию. Но представляли себе ее именно так: все стихии вместе. Когда на твоем плече появился символ, мы сразу же подумали о ней. Посмотри, здесь есть всё. Сложенные ладони символизируют целительство. Растение – это Смарагдиус, основа жизни. Бутоны – это огонь, вода, воздух, без которых жизнь была бы невозможна. Это и есть истина Драгомира. Поэтому мы взяли твой символ за образец, чтобы представить Эссантию. Надеюсь, ты не против.

– Еще бы я была против, – прошептала девушка и бережно коснулась своего плеча.

– Но я хочу, – упрямился Эгирин, стоявший у большого стола в главном зале Смарагдиуса.