Роза была растерзана. Новенькая форма с петлицами даже треснула под мышками от напора бригадира. Он так больно целовал Розины губы, что проводница не заметила, как превратилась в женщину, а произошло это ровно в два поцелуя. Так что, когда через пару месяцев девушку начало подташнивать по утрам, она никак не связала недомогание с поцелуями бригадира.

В общем, в положенные сроки она родила.

Заваривая чай Белому — так она про себя назвала красавца блондина, — Роза более ни о чем не вспоминала, так как воспоминания были неприятны, а в поезде она жила жизнью столь же непримечательной, что и семейная, но зато стабильной. Была хозяйкой положения, стараясь уберегать себя от отрицательных эмоций тем, что сама создавала их пассажирам…

Наконец мармит закипел. Роза выставила на поднос заварочный чайник, пачку печений, сахарницу и бочком пошла к купе Белого.

— Можно к вам? — постучалась и спросила голосом столь елейно-противным, что самой стало не по себе.

— Конечно-конечно! — Белый поднялся с полки и распахнул перед Розой дверь до самого предохранителя. — Я вам столь благодарен! Весь вечер хотелось чаю!

— Пять рублей, — неожиданно для себя сказала Роза.

— Да-да, — встрепенулся пассажир, а Роза назвала себя идиоткой, естественно, не вслух.

— Можно потом, — попыталась исправиться. — А можно и вовсе не платить, такая мелочь!

— Правда? — Белый успокоился. В двух карманах он не обнаружил ни копейки, а так как был лишен памяти, волновался, что и в других случится пусто. — Может быть, не откажетесь почаевничать со мной? Пассажиров ведь немного и вас вряд ли хватятся?

«Господи, какой он красивый», — думала про себя Роза и, ошеломленная, смотрела Белому прямо в глаза, обнаруживая в них коктебельскую волну, кусочки сердолика, небесный простор и многое-многое другое из своей мечты.

— Так могу я рассчитывать на вашу компанию? — Белый тоже смотрел в самые проводницыны глаза, но не искал в них ничего, а потому и не обнаруживал.

— Сейчас, я только за чашкой!

Роза убежала, а молодой человек сел возле окна, скрестив на груди руки. Бледные пальцы особенно контрастировали с черным пуловером под горло. Он улыбался, глядя в окно, и пытался вернуть свою память…

— Вот и я! — возвестила Роза, явившись в милом ситцевом платьишке и с большой красной чашкой в руках.

— Как мило, — подтвердил Белый, вежливо встал и чуть поклонился проводнице. А может, ей только почудился этот легкий поклон.

Затем Роза разливала чай, приговаривая, что сладостей даже в вагоне-ресторане нет, вот только печенье, на что молодой человек ответствовал, что это ничего, что сладкое он почти не потребляет.

— Может быть, что покрепче? — почти расслабилась проводница, глотнув свежего чая и согрев желудок. — Есть водка! — подмигнула.

Роза всегда брала в рейс несколько бутылок водки, подрабатывая перепродажей, но Белый слегка закатил глаза, подумал и ответил странной фразой:

— Пожалуй, я не пью.

— И я! — обрадовалась Роза, наврав, так как частенько перед сном выпивала грамм сто. — Станем просто чай пить!

Они посидели несколько минут молча, причем все это недолгое время Роза смотрела в ночное окно и видела там отражение Белого, который тоже смотрел на женщину и улыбался.

— Как приятно вот так вот… — произнесла Роза тихо, опустив глаза в пол, впрочем, заметив при этом, как по ковровой дорожке нагло, шевеля во все стороны рыжими усами, ползет жирный таракан. Автоматически проводница выбросила ногу вперед, ловко накрывая насекомое деревянным каблуком. Смачно треснуло.

— Вас как зовут? — спросил Белый, отставляя чашку.

Он приподнялся, погасил верхний свет, так что на мгновение стало совсем темно, затем щелкнул выключателем ночника.

— Роза, — ответила проводница, ощутившая от секундной темноты жар, так что из подмышек потекло. — Еще? — взялась за чайник.

— Нет-нет…

Он взмахнул белыми руками, отказываясь, и увиделся Розе ночной бабочкой с огромными прозрачными крыльями.

— Какое приятное имя!..

— А вас как зовут?

Молодой человек встряхнул копной волос, и проводница уловила ноздрями их запах — свежий, как только что скошенное сено. Она вдохнула этот запах до легочных корешков.

— Дело в том, что я не помню.

Белый улыбнулся, а Роза, поддерживая шутку, захохотала несколько громче и развязней, чем следовало бы в данной ситуации.

— Вы не верите мне, хотя это полная правда!

— Ха-ха, — Роза заливалась так, будто ей рассказали непристойный анекдот. — И-и-и-и-э!!!

— Пожалуйста, перестаньте смеяться! Я вам не вру. Белый уже не улыбался и смотрел на Розу своими голубыми глазами так, что ей будто в рот засунули кусок льда. От неожиданности проводница икнула и замолчала, испытывая прилив стыда и за икоту, и за свой идиотский смех.

— Дело в том, что у меня нет памяти, — объявил Белый.

— Совсем? — спросила Роза и почему-то испугалась.

— Не знаю, — пожал плечами молодой человек. — Я это понял лишь недавно.

— Может, головой обо что-нибудь стукнулись?

Белый добросовестно ощупал череп и не нашел на голове болезненных мест.

— Видимо, дело в другом.

— Вы меня правда не разыгрываете?

— Честное слово!

— Да-а-а… — протянула Роза и замолчала.

Между тем где-то вдалеке, километрах в двухстах по пути следования состава, чеховский злоумышленник свинчивал с железнодорожного полотна гайку за гайкой. Сверкающий в темноте глаз его вовсе не походил на глупые зенки охотника за грузилами, но был хищен и злобен. И вообще, злоумышленник не был «чеховским»…

— Слушайте! — встрепенулась Роза. — Поглядите в одежде, там наверняка какие-нибудь документы должны быть! Ведь сейчас билеты на транспорт по документам продают!

— Правда? — обнадежился Белый и тотчас стал обшаривать карманы. Вытащил пятисотрублевую банкноту, бросил ее на столик.

— Деньги? — поинтересовался.

— Ага.

— Большие?

Роза пожала плечами.

— Понятно.

Молодой человек еще некоторое время обыскивал свой багаж, но, кроме ключа в запасных брюках, уложенных в старинного вида саквояж, ничего более не обнаружил. «Какая-нибудь клофелинщица сработала», — решила Роза.

— Вы в пиджачке посмотрите! — предложила.

— Так смотрел уже.

— И в нагрудном кармашке тоже?..

— Кое-что есть! — обрадованно возвестил Белый, выуживая из висящего на плечиках пиджака какую-то книжечку или удостоверение синего цвета. Он тотчас протянул его Розе. — Взгляните!