Азик подошёл к окну. Посмотрел на улицу. Оценил мелкий дождь, который никак не хотел прекращать я. Мне интересно было за ним наблюдать. Очень открытый человек. Все эмоции прекрасно видно на его лице. Не надо быть, каким-то там физиономистом, чтобы понять о чем он думает. Фраза, произнесённая по казахски, показалась знакомой и напомнила про один случай из моей той жизни. Уйдя на пенсию по инвалидности, я иногда выполнял несложные для меня задания, для хороших знакомых. Когда позвали поработать в филиал московской строительной компании, я не стал отказываться. А что? Нормальная компания и платит нормальную зарплату — почему бы не попробовать. Бумажная работа. Сиди и подчищай хвосты за геодезистами. Дали отдельный стол с компьютером и недели три никто меня не трогал. Пока однажды, посреди рабочего дня, не прискакала девушка. Красивая и молодая. Она прихлопнула ладонью передо мной лист бумаги и сказала тоном не терпящим возражения:

— Потрудитесь к пятнице выучить наизусть.

Я всё понимаю, но тут маленько растерялся. Сижу, никого не трогаю, а тут нате вам! Посмотрел на лист бумаги. Попробовал прочитать. Чуть язык не сломал. А девушка уже у двери — собирается покинуть кабинет ничего толком не объяснив. Я возопил:

— Это что такое?! Я это, даже, прочитать не могу! Какое нафиг выучить?!

Девушка (ну не знаю как её зовут, она не представилась) обернулась и объяснила, как смогла:

— В пятницу тематический корпоратив, посвящённый республикам Советского Союза. Будет проходить в нашем конференц-зале. Закуски, холодные напитки и песни на языках бывших республик. Все должны исполнить по одной песне. От качества исполнения будет зависеть размер месячной премии.

— А я тут при чём? — удивился я.

— Вам, что, премия не нужна? — строго спросила красавица.

— От премии грех отказываться, — согласился я с ней и добавил, — только я петь не умею. От слова совсем. Медведь на ухо наступил в детстве.

— Здесь никто не умеет петь, — улыбнулась красавица и показав на меня гламурным пальчиком, сказала, — особенно вы строители. Так это даже лучше, потому что смешнее получается.

— А можно другую песню? — без надежды на успех, потому что понял, что всё уже давно решено, тихо спросил я, — на немецком языке, например?

— А у нас, что была немецкая социалистическая республика? — вопросом на вопрос ответила, спросив, девушка.

— В Казахстане много немцев, — ответил я, — в Поволжье тоже.

— Нет! — твёрдый ответ красотки прозвучал как приговор.

Что-то ещё сказать, я не успел. Девушка, каким-то непонятным зигзагом бёдер, вывернулась из кабинета. Только каблучки зацокали по ламинату в коридоре. А я тупо уставился на текст песни. Хит сезона «Шудын бойында»! Твою же маму…

Так-то я на память не жалуюсь. Запомнить сотню слов, даже, на иностранном языке не проблема. Тем более за три дня. Но спеть — это не для меня. Не умею! Прочитать, ещё куда ни шло. А вот петь — это увольте. Как вариант, надо дождаться и выйти на сцену одним из последних. Надеюсь, что к тому времени, всё уже хорошо примут «горячительных» холодных напитков. Тогда, есть возможность не опозориться.

В итоге премию мне дали — за самое комичное исполнение! Но эту песню, на казахском языке, я запомнил надолго. Вот и сейчас слова песни, благодаря некоторым фразам Ерасыла, всплыли в памяти. Крапивина пока не видно. Время есть и надо чем-то заняться. А что если попробовать спеть?

Лучше всего, и это отметили на том корпоративе, у меня получается первый куплет и припев. Во втором, по мнению окружающих, я нёс какую-то пургу, отдалённо напоминающую оригинальный текст. Про третий вообще молчу, там от оригинала остались только гласные буквы это я и сам знал. Но когда все в подпитии и царит весёлая и непринуждённая обстановка, на слова никто уже не обращает внимание. Главное музыка и балбес на сцене.

Сейчас, сидя в кабинете, решил вспомнить. Я, конечно же, не стал орать в полный голос. Сначала попробовал пальцами изобразить, какое-то подобие ритма на столешнице. Только потом стал, тихонечко, почти шёпотом, вставлять слова. Вроде нормально и никто в меня стаканами не бросает. Ерасыл, повернулся в мою сторону и внимательно прислушивается к словам…

Чтобы я ещё раз! Да никогда! Не певец я! А Ерасыл мне больше не товарищ. И Крапивин тоже. Про дворника, даже, упоминать не буду — тот ещё козёл. Я им песню хотел подарить, а они…

Ржали! В полный голос и до слёз. Минут двадцать не останавливаясь. Женщины, которые уборщицы, со своих рабочих мест сорвались, чтобы посмотреть на это представление. Все комсомольцы, которые уже успели прийти на работу в горком, тоже, выстроились в толпу, прямо в коридоре, и смеялись. На фиг эту Москву! В Калугу и строить, строить, строить! Забыть про песни. Там Катерина. Там Рита в конце концов. Буду им Есенина читать или Лермонтова по вечерам — это я могу. Не как актёр, конечно, но кое-что умею. Да лучше бы в морду мне дали, честное слово. Чём вот так! И ведь не пойму до сих пор, почему такая реакция. А совсем выпадает из моего понимания это смех Ерасыла. Это ведь его язык! Как можно над этим смеяться? Или я, чего-то опять не понимаю? Он же начал меня изображать, то есть то, как я исполняю песню. Как я произношу слова, как отбиваю подобие ритма по столу и всё это с самым дебильным выражением лица. На пародию это было совсем не похоже. Скорее на издевательство. А в конце, когда все уже почти умерли от смеха. Этот мнимый «калужанин» взял и спел песню. Представляете?! Вот так! Взял и исполнил, без музыки, без всего. Просто спел а капелла первый куплет и припев. И ему все хлопали! Блин…

Стою в туалете и постепенно прихожу в себя. Да, я убежал из этого кабинета. Точнее, быстро ушёл, что я истеричка какая-то — убегать в слезах? Даже дверью не хлопнул напоследок. Теперь пытаюсь понять, что это со мной было. Откуда эта дурацкая реакция организма? Успокаивало одно — сдержался и никому не набил лицо. Исправляюсь однако! И всё равно, какая-то ерунда с этим телом происходит. Блин… Как Вилор жил всё это время? С такой позицией? Я, например, никогда не обижусь на такое, скорее всего посмеюсь, вместе со всеми и всё. Это, в той жизни, в подкорку было вбито. Тем более служба в стройбате многому научила. А уж потом и на стройке, чего только не бывало и обижаться