с угрозой перебил Шеина лейтенант, хотя до конца веселой присказки оставалось всего ничего, мог бы и дослушать. — Заткнись и слушай сюда. Я тут с тобой всю ночь цацкаться не собираюсь. Последний раз говорю: рассказывай, как дело было, оформим как хулиганство, получишь пятнадцать суток плюс штраф и возмещение ущерба. Быстрее расскажешь, быстрее спать пойдешь.

Задержанный, продолжая улыбаться, оценивающе смотрел на лейтенанта. Нет, не страшный, смешной. Даже сейчас, когда сердитого изображает.

— Зачем тебе был нужен троллейбус, чудило с Нижнего Тагила? — подал голос от двери сержант.

Вот это уже был вопрос по существу. Шеин перестал улыбаться, подался вперед и сказал, доверительно глядя в глаза лейтенанту:

— Троллейбус нужен, чтоб в Москву ехать. Надо рассказать, что здесь творится.

— Бля-я-я… — с тоской протянул лейтенант. — Точно дурак. Ну, а что здесь творится-то?

— Детей в лесополосе убивают, — страшным шепотом поведал Шеин. — Надо товарищу Андропову рассказать, кто детей убивает.

Лейтенант отложил ручку, переглянулся с сержантом и спросил осторожно:

— И кто же, по-твоему… ну, детей убивает?

Ответ казался очевидным. Шеин откинулся на стуле и уверенно, даже гордо, сказал:

— Мы. Мафия.

— Ты чего плетешь, еблан? — с усмешкой спросил сержант. — Кто «вы»? Какая мафия? Мальчика у станции четвертого сентября тоже вы убили?

— И у станции мы убили, — гордо кивнул Шеин. — Ножом. И листьями засыпали.

Это сообщение заставило лейтенанта растеряться.

— Но зачем? — смешно спросил он.

— Чтобы товарищ Андропов увидел, как плохо у нас милиция работает, — широко улыбнулся парень.

Смешной лейтенант нахмурился, поднялся из-за стола и сделал какой-то знак сержанту. Шеин не успел сообразить, что значит этот знак. А в следующую секунду на его запястьях щелкнули наручники.

* * *

Начальника УВД по Ростовской области Александра Семеновича Ковалева разбудил телефонный звонок. Вернее, раздавшаяся в темноте противная трель телефонного звонка разбудила его жену, а уж она ткнула в бок Ковалева:

— Саш, звонят.

Не открывая глаз, Ковалев сел на кровати, еще не проснувшись толком, нашарил на тумбочке разрывающийся телефон. Поднял трубку, едва не выронил и, чертыхаясь, приложил наконец к уху.

— Да! Ковалев слушает.

В следующие несколько секунд Ковалев проснулся окончательно и бесповоротно. И было от чего.

— Саш, что там? — приподнявшись на локте, спросила жена, которой не было слышно слов, доносящихся из динамика.

Ковалев только отмахнулся и спросил в трубку:

— Это точно?! — затем выслушал ответ и коротко бросил: — Понял. Машину мне через полчаса. И вызовите Липягина.

Опустив трубку на аппарат, он встал и принялся поспешно одеваться.

— Ты можешь толком сказать, что случилось? — спросила жена.

— Все случилось, Света, все, — радостно возвестил Ковалев, впрочем, тут же снова сделался серьезным: — Так, ты шо лежишь как на пляжу? Завтрак мне, быстренько!

* * *

На ростовском городском рынке было многолюдно. Вдоль прилавков с товаром — овощами, фруктами, мясом, молочными продуктами — ходили покупатели, приценивались, ругались, спорили, торговались громко и со вкусом, как это умеют делать на русском Юге.

Среди покупателей, ничем не выделяясь, шел Чикатило в плаще и шляпе. Прилавки с продуктами его, кажется, не интересовали, и он свернул в ту часть рынка, которую принято называть барахолкой. Советская власть не поощряла частную торговлю, но на подобные барахолки, где простые граждане могли продать старые, ненужные вещи, одежду, обувь и предметы быта, закрывала глаза.

На барахолке было тише. Земляки — продавцы, прозванные так за то, что раскладывали товар прямо на земле, на фанерках, картонках или клеенках — терпеливо ждали покупателей. Среди торгующих Чикатило приметил симпатичного цыганенка лет десяти. Мальчонка вертелся возле своей матери-цыганки, крутил в руках кубик Рубика, быстро передвигая грани. Вокруг толпится народ — цыганка продавала дефицитные крышки для закатывания солений-маринадов, а они по осени нужны всем.

Чикатило подошел к цыганенку, с интересом разглядывая мальчика.

— Чего надо? — грубовато поинтересовался цыганенок, видя такой интерес к своей персоне.

— За сколько собираешь? — кивнул на кубик Чикатило.

— Крышка — десять копеек, — сердито отбрил незнакомого дядьку мальчонка. — Дешевле мамка не отдаст.

— При чем тут крышки, мамка… — досадливо вздохнул мужчина. — Я про другое. Я просто тоже собираю кубик Рубика, но пока получается медленно…

В голосе его звучал такой неподдельный интерес к собрату по сбору головоломок, что цыганенок поддался.

— По схеме надо, — авторитетно заявил он. — Тогда быстро.

— У меня была схема… — вздохнул Чикатило, — но потерялась куда-то. А у тебя есть?

— Ну, есть. И шо с того? Во, гляди, — мальчишка выудил из кармана замусоленную бумажку и тут же снова спрятал обратно. — Просто так не дам.

— А для пирамидки схема есть? — поинтересовался Чикатило.

— Какой еще пирамидки?

— Есть такая же головоломка, как кубик Рубика, только лучше — пирамидка. Новинка. Мне знакомый из Венгрии привез. Хочешь, поменяемся? Ты мне схему для кубика, а я тебе пирамидку?

Предложение было неожиданным. Цыганенок внимательно посмотрел на дядьку.

— Меняться…

— Она у меня на работе, — поспешно заговорил Чикатило, облизнув пересохшие вдруг губы, — тут рядом, возле парка. Два шага всего…

Мальчик смотрел на незнакомца в плаще. Вокруг шумели покупатели, где-то играла музыка, но все это происходило очень далеко, во внешнем мире, а Чикатило и цыганенок… Создавалось впечатление, будто они находятся внутри какого-то выделенного пространства, отделенные стеклянной стеной.

— Ну-у… — протянул цыганенок, — ладно, пошли!

Мужчина шагнул в сторону, жестом приглашая мальчика за собой. И цыганенок резво зашагал следом.

— Меня дядя Андрей зовут, — на ходу поделился Чикатило. — А тебя?

— Пашка, — отозвался мальчонка и тут же поправился: — Павел.

— Очень приятно, Павел, — Чикатило отечески потрепал цыганенка по плечу, шагая сквозь толпу.

И вдруг привычный шум барахолки прорезал резкий и зычный голос мамы-цыганки.

— Пашка! Ты куда пошел, сын мерина?! Я тебе что велела делать?

— Я на пять минут, по делу! — крикнул цыганенок, обернувшись на ходу.

— А крышки кто будет стеречь?! — возмутилась мать. — Твой вечно пьяный папаша? Ну-ка быстро назад!

Слыша это перекрикивание, Чикатило попытался уйти, однако мальчик уже не собирался отступать от задумки с обменом.

— Пошли быстрее! — он схватил мужчину за рукав плаща и потянул в сторону.

Но далеко уйти они не успели. Оставив крышки, цыганка с проворством нагнала незнакомца и преградила ему дорогу:

— Кто ты такой? Куда сына повел? Чего тебе надо?

Она буквально впивалась глазами в его лицо.

— Извините, мы просто хотели поменяться… — вежливо улыбнулся Чикатило.

И то ли от этой улыбки, то ли еще от чего лицо цыганки вдруг исказил ужас, будто она разглядела что-то невероятно страшное в глазах человека в плаще. Она не сказала больше ни слова. Молча подхватила своего сына на руки и, прижав к себе, как маленького ребенка, без