Людей в зале было шестеро – трое кочевников резались в карты и пили, еще двое ужинали, ну и краснорубашечник… Он как раз встал и направился к нам.

Лицо у него было того типа, который нравится глупым женщинам: смазливое и наглое. Наглость они путают со смелостью, а смазливость – с красотой.

– Ксюха, ты ж вечером тут, как всегда? – осведомился краснорубашечник, проигнорировав меня, словно я был табуреткой.

– А тебе зачем, Борзой?

– Сама знаешь – зачем мне! – хохотнул он. – За тем самым. Нам пора поближе познакомиться, теснее, слышишь? Короче, я загляну, прогуляемся.

– Никуда я с тобой не пойду!

Он ухмыльнулся, заломив бровь, с нахальной уверенностью, что для него «все женщины открыты».

– А куда денешься?! Короче, жди, вечером у нас свиданка.

С этими словами Борзой окинул девушку взглядом с ног до головы, будто раздел ее глазами, и ушел.

– Козел трехрогий! – высказалась она, когда он покинул Шатер.

Попробовать проследить за ним? Но пока окончательно не стемнело, Борзой может меня засечь, а рисковать не хочется, слишком рано, ведь еще ничего не ясно. Если Ксюха его знает – поспрашиваю ее, но позже, чтоб не насторожить внезапным вниманием к ухажеру. Тут я заметил, что стоящая сбоку девушка разглядывает меня. Заинтересованно так разглядывает и при этом наматывает на палец черный локон. Язык тела, мать его. Он не обманывает. Ладно, не до того сейчас. Все в наших руках, поэтому их нельзя опускать. Миха где-то в округе, очень надеюсь, что еще живой, – нужно его найти, а девушки потом.

– Ксюха, где ты шлялась?

Из прохода в соседнее помещение, где раздавался лязг посуды, вынырнул хозяин Шатра с подносом, полным жратвы. Был он невысок, пузат, с большими залысинами и пухлыми короткими ручками. В фартуке. А еще Сиг был суетлив, насуплен и всегда чем-то озабочен. Вернее, не «чем-то», а тем, как заработать побольше и укрепить свое положение. Более приземленного и ушлого человека я не встречал.

– За водой ходила, – ответила девушка. – Сами же послали.

– За водой пять минут, а тебя пятнадцать не было. Держи! – он сунул поднос ей в руки. – Неси туда, видишь, Ваган со своими сидит? Они уже ждут, почему я сам должен подносы таскать?

Она взяла поднос и ушла к картежникам. Я поставил ведро с водой на пол, пожал протянутую руку.

– Вечно отлынивают, – пожаловался Сиг. – Видел похороны? Боха – один из бригадиров Хана. Часть толпы там останется пить, а часть сюда завалится. Вы тоже, что ли, на похороны? Вы ж не кочевые, вам-то чего… А где Мишка?

– Где-то здесь, – неопределенно ответил я.

– В смысле? – Лицо Сига стало настороженным. Нюх на неприятности у коротышки потрясающий, я еще ничего такого не сказал, а он уже встревожился. Именно это и помогало ему выживать на Черном Рынке, и не только выживать, но и, по местным меркам, процветать.

– Сиг, поговорить надо… – начал я.

И тут в зал ввалился вышибала Кирпич с обрезом в руках. Ходящий ходуном ствол смотрел в нашу сторону.

Иногда лучше сразу стрелять, чем говорить. Я без слов пихнул Сига за стойку, одновременно сделав ему подсечку, а сам повалился прямо на край стоящего рядом стола. С грохотом перевернув его набок, свалился позади. «Махновка» уже была в руках.

С той стороны раздался выстрел. Столешница аж загудела, из нее выбило несколько щепок, но вся дробь застряла в дереве. Донеслись тяжелые шаги – Кирпич бежал ко мне.

– Сдохни, падла лесная! – орал он как сумасшедший.

Так, безумное веселье не остановить… Но мы попробуем. Он совсем рядом, и он здоровый. Не промахнусь. Не вставая, я лягнул табурет у стойки, перевернул его – это должно было отвлечь вышибалу хоть на секунду, – после чего выставил над краем столешницы ружье и вдавил спусковой крючок.

Раздался крик и стук упавшего тела.

ТОЗ-106 лучше всего подходит для охраны, охотникам такой короткий ствол не сильно интересен. Хотя на животных ходить с ним можно, особенно некрупных. Кирпич был далеко не мелким, но животным – точно. И ему вполне хватило, ТОЗ ведь у меня заряжен не дробью и не картечью, а обычным патроном. Пуля двадцатого калибра – это тебе не горошиной пукнуть.

Она попала в бедро, как стало ясно, когда я, перезарядившись в рекордный срок, вскочил. Вышибала извивался на полу, хрипел и вращал глазами.

– Вот ты дебил! – с чувством сказал я, шагнув к нему. – У меня всего пять патронов осталось!

Носок ботинка врезался в голову Кирпича, он хрюкнул и затих. Кровь текла из простреленного бедра, темной лужей расплываясь по плотно утоптанной земле.

Вскочившие картежники приближались ко мне, и лица у них были отнюдь не добрые. Я шагнул назад, переводя взгляд с одного на другого, но тут из-за стойки показался Сигизмунд… и быстро решил все вопросы. Сначала он утихомирил кочевников, отправил обратно за стол, затем по его приказу бледная Ксюха притащила бутылку водки и налила всем присутствующим в зале клиентам по полстакана «за счет заведения».

С кухни прибежали двое парней, помладше – Игорь, который недавно разжигал огонь в очаге, и постарше – Борька. Выглянул усатый повар, меланхолично оглядел происходящее и скрылся. Сиг, отдав молодежи приказ унести и перевязать Кирпича, зло уставился на меня:

– Ну? В чем дело, охотник, ты какого хрена вышибалу мне завалил?

– Он без сознания, не мертв. – Я сплюнул, все еще злой из-за потери патрона. Ко всему прочему, только сейчас, в Шатре, мне пришло в голову, что топор, которым собирался вырубить горбуна, так и остался лежать на дне ямы-ловушки… Практически я теперь нищий: ружье, пять патронов, три железных рубля, нож и шмот с обувкой, которые на мне. Как прикажете спасать напарника с таким вещевым и боевым обеспечением?

– Сам же видел – он первый набросился, – добавил я.

– Не на ровном же месте! Значит, ты его раньше зацепил!

– Сигизмунд Петрович, Кирпич его внутрь не пускал и молотком ударил, – вмешалась Ксюха, но хозяин так глянул на нее, что она вжала голову в плечи и бочком убралась на кухню.

– Хотел войти, спросил тебя, – пояснил я, когда Сигизмунд снова повернулся ко мне. – Этот умник не пустил, стал оскорблять.

– И ты завелся?

– Наплевать на его оскорбления. Мне просто не до того, у меня важное…

– Не до того?! – он окончательно вышел из себя. – Ты мне нового вышибалу вырубил! А ну вали отсюда, щенок, и больше не…

Я схватил его за шиворот, притянул к себе и прошипел, глядя в глаза:

– Кочевые Миху похитили. Я за ним пришел. Мне не до разборок со сраными вышибалами. Или ты успокоишься и нормально поговорим, или я тебя прямо здесь урою!

Он замер, уставившись на меня, потом оторвал мою руку от воротника, шагнул к проходу в глубь Шатра и бросил: