Эзотерика была раньше забавным увлечением для скучающих леди, у которых было слишком много времени. Они занимались гороскопами, подмигивая всем на потеху. Никто, естественно, не воспринимал всерьез весь этот вздор. Когда возникла опасность, что простые души смогут принять все это за правду, такие ученые, как Ханс Юрген Айзенк и другие в восьмидесятые годы прошлого столетия уверенно подтвердили несостоятельность астрологии и другого подобного вздора. Но было уже слишком поздно, волна иррациональности неумолимо надвигалась. И нормальные тоже открыли для себя эту тему. Они с головой погружаются в темные тайны этого мира, которые, по их мнению, какими-то невероятными способами можно постичь. В совершенно обычных камнях они видят присутствие незримых энергий, которые отсутствуют у них самих. С волшебными палочками они ходят по непроходимой территории в поисках воды. Эти люди твердо верят в неопознанные летающие объекты, пилотируемые существами с настолько высоким интеллектом, что, собственно, необходимо было бы спросить самого себя, а что же эти существа смогли найти такого интересного в человечестве, приходящем в восторг от глупости. Во многом весь этот таинственный эзотерический разгул обязан своим существованием безумно привлекательному чувству – желанию знать наконец-то больше, чем простая соседка. И, кроме того, в этой короткой жизни ничего не хочется упустить. Недостаток образования и поверхностное образование благоприятствуют ошибочному представлению, что с неким тайным знанием можно – бац! – и добраться до смысла вещей. Видя эту реально существующую, повсюду господствующую, совершено обычную глупость, Сократ улыбнулся бы иронично, Будда мягко, а Лютер покраснел бы от гнева.

В поздней античности считалось: тот, кто ни во что больше не верит, верит всему. Вернулся пещерный страх. Чтобы только не допустить какой-либо ошибки, взрослые люди с высшим образованием качают на нитке какие-нибудь предметы, чтобы узнать, что собственно, теперь надо делать. Они идут к предсказательницам или гадают на картах. Разговаривают без проблем с людьми из потустороннего мира, как будто те сидят здесь за столом, и считаются при этом совершенно нормальными, в то время как в соседней психиатрической больнице увеличивают дозу лекарств пациенту, слышащему голоса. Здесь может быть только одно мнение: заставлять людей из потустороннего мира разговаривать с живыми по малоумным причинам – это не болезнь. Это глупость. Совершенно обычная глупость.

Абсолютно нормальный симпатичный предприниматель рассказал мне, что он вместе с женой после смерти тещи, найдя медиума в горах Таунуса[3], якобы установил контакт с ушедшей. Из-за жуткого страха перед смертью предаются не только вездесущей религии здоровья, чтобы, вероятно, обмануть смерть, но также и разнообразным видам здорового образа жизни. Однако, чтобы ничего не сорвалось, верят еще на всякий случай и в реинкарнацию. Хотя мудрецы всех народов полностью сходились только в одном: в том, что бесконечная жизнь должна быть адом. Только представьте себе в реальности все это удовольствие с повторной жизнью: еще раз пройти грудной возраст с длительным вполне обоснованным плачем, пережить подростковые прыщи в период полового созревания и все прочие жизненные трудности, преодолев которые вы, наконец, все же стали более свободным. Того, кто серьезно желает себе повторного рождения, надо бы обследовать на предмет его душевного здоровья. Однако, увы, с психиатрической точки зрения это нецелесообразно. Лечение, надо полагать, и здесь полностью исключено. Так как все нормально!

Сегодня в эзотерических кругах царит атмосфера, подобная той, что была в абсурдных античных культовых мистериях. По сравнению с невероятным вздором, которому там верят, иной шизофреник в остром периоде – это кладезь самой чистой рациональности. В конце концов, это все значительно натужнее того, что шизофреник время от времени думает, будто бы соседка беспокоит его лазерными лучами. Но поклонники эзотерики госпожа Мюллер и господин Майер не жалуются. Они уверены, что видят все гораздо глубже и как-то более по-настоящему. Чем сложнее и менее понятно учение, тем более веруют госпожа Мюллер и господин Майер. Но, к сожалению, сложный вздор – это все-таки вздор. Так что эзотерики выносливо и с высокими затратами времени занимаются совершенно очаровательной, загадочной и многословной чепухой. Проще всего это было бы объяснить полным слабоумием. Но с психиатрической точки зрения никакого слабоумия здесь нет. Психиатрический интеллект фриков эзотерики уверенно находится в области нормы. Вся эзотерическая чушь – это не плод слабоумия, а скорее обычная глупость. Над ней, конечно же, нельзя смеяться. Поскольку эзотерика – это зона, где юмор полностью исключен.

Под нормами раньше понимали правила, проверенные столетиями. Им следовали, признавая их неоспоримость и надежность. Считалось, что на этом фундаменте общество сможет развиваться в верном направлении. Греческая трагедия живет безысходными конфликтами между нормами и произволом властителей. Образ Антигоны Софокла, которая поставила на карту собственную жизнь, чтобы достойно похоронить брата, воспевается до сих пор. Этикой называлась сумма действующих в обществе норм. Но уже греки, считая своим долгом похоронить своих умерших родителей, сталкивались, однако, с тем фактом, что в Азии имелись местности, где правила уважения требовали от детей съедать их мертвых родителей. То есть, различить, что нормально, а что хорошо, можно только тогда, когда знаешь моральные законы определенного общества. Не надо размышлять над представлением о морали. Дети, которые хоронили своих родителей в Греции, действовали не на основе теоретических соображений, – они просто знали, как принято делать. А описания странных обычаев, принятых в далекой Азии, можно было найти только в немногих документах ученых. Сегодня, однако, все по-другому. Открытия, колонизация и деколонизация мира привели к феномену глобализации. Мы, сегодняшние, уже не знаем, что мы точно должны делать в определенное время в определенном месте. Мы всегда можем представить себе людей всех времен и всего мира и их понятия о норме, которые сильно отличаются друг от друга. Что же считать тогда нормой? Определенно, наши знания о том, что понятие нормы весьма размыто, могут освободить нас от всех стесняющих рамок, которые даны нам для ориентации. Поскольку всегда есть места, где счастливо живут и без этих специальных норм, которые случайно сформировали нас.

Цена за такое освобождение – это глубокая неуверенность. Если все нормы равноценны, не лишены ли они тогда смысла? «Позволено то, что нравится» – девиз гетевского Торквато Тассо. Все же, возвращаясь в реальную жизнь, следует сказать, что такое освобождение не действует. Когда человек чувствует, что наказания не последует ни за какой поступок, он подвергается стрессу. Это тот же самый стресс, который делает половое созревание таким напряженным. Поскольку хочется решать все, действительно все, максимально лично и, естественно, совсем иначе, чем до этого решало человечество. Но на что необходимо ориентироваться, если все критерии существуют одновременно? Если все уже было однажды, является (или являлось) нормой где-нибудь и когда-нибудь, то что еще в принципе нормально?