В нормальных условиях подготовка занимала несколько часов, но объединенными усилиями старших волшебников она была быстро завершена, и всего через каких-то сорок минут Гальдер проговорил последние слова заклинания. Повисев пару мгновений, руны растворились и исчезли.

Воздух в центре октограммы замерцал, сгустился, и внезапно в нем появилась высокая темная фигура, облаченная в черные одеяния, с лицом, закрытым капюшоном, – что, возможно, было только к лучшему. В одной руке она держала длинную косу, и волшебники не могли не заметить, что вместо пальцев у нее – лишь белая кость.

Другая лишенная плоти рука сжимала несколько пластинок сыра и наколотый на палочку кусок ананаса.

– НУ? – вопросил Смерть (кстати, здесь надо бы напомнить, что на Диске Смерть мужского пола) голосом, пронизанным теплотой и многоцветием айсберга.

Поймав на себе изумленные взгляды волшебников, Смерть быстро опустил глаза на палочку.

– Я БЫЛ В ГОСТЯХ, – с легким упреком добавил он.

– О порождение Земли и Тьмы, мы приказываем тебе отречься… – твердым, повелительным тоном начал Гальдер.

Смерть кивнул.

– ДА, ДА, ЗНАЮ Я ВСЕ ЭТО. ВЫЗЫВАЛИ-ТО ЧЕГО?

– Я слышал, ты способен прозревать прошлое и будущее, – несколько обиженно ответил Гальдер, потому что торжественная речь связывания и подчинения очень нравилась ему. Все говорили, что она у него особенно здорово получается.

– АБСОЛЮТНО ВЕРНО.

– Тогда, может, ты разъяснишь нам, что произошло сегодня утром? – спросил Гальдер и, взяв себя в руки, громко заблеял: – Я требую этого именем Азмирота, именем Т'чикела, именем…

– ЛАДНО, ЛАДНО, Я ВСЕ ПОНЯЛ, – поморщился Смерть. – ЧТО КОНКРЕТНО ВЫ ХОТИТЕ УЗНАТЬ? СЕГОДНЯ УТРОМ ПРОИЗОШЛО ДОВОЛЬНО МНОГО СОБЫТИЙ – ЛЮДИ РОЖДАЛИСЬ, ЛЮДИ УМИРАЛИ, ДЕРЕВЬЯ РОСЛИ, КРУГИ РИСОВАЛИ НА ПОВЕРХНОСТИ МОРЯ ДОВОЛЬНО ИНТЕРЕСНЫЕ УЗОРЫ…

– Я имею в виду Октаво, – холодно пояснил Гальдер.

– А, ЕГО… ЭТО БЫЛА ПРОСТО ПЕРЕСТРОЙКА РЕАЛЬНОСТИ. НАСКОЛЬКО Я ПОНЯЛ, ОКТАВО ИСПУГАЛСЯ, ЧТО МОЖЕТ ЛИШИТЬСЯ ВОСЬМОГО ЗАКЛИНАНИЯ. ПОХОЖЕ, ОНО ПАДАЛО С ДИСКА.

– Погоди, погоди, – Гальдер поскреб подбородок. – Мы говорим о Заклинании, которое засело в башке у Ринсвинда? Такого тощего, скорее даже костлявого волшебника? Так ведь это Заклинание…

– …ОН НОСИТ В СЕБЕ МНОГИЕ ГОДЫ, ДА.

Гальдер нахмурился. Морока это все. Каждый знает, что, когда умирает волшебник, заклинания разом высвобождаются из его головы. Зачем устраивать такую суету из-за какого-то Ринсвинда? Заклинание в конце концов приплыло бы обратно.

– Есть какие-нибудь соображения, почему Октаво так обеспокоился? – позабыв об осторожности, спросил он, но, вовремя спохватившись, торопливо забубнил: – Именем Эррифа и Кчарлы я отрекаю тебя и…

– СЛУШАЙ, КОНЧАЙ, А? – нахмурился Смерть. – Я ЗНАЮ ТОЛЬКО ТО, ЧТО ВСЕ ЗАКЛИНАНИЯ ДОЛЖНЫ БЫТЬ ПРОИЗНЕСЕНЫ В СЛЕДУЮЩИЙ СВЯЧЕЛЬНИК, ИНАЧЕ ДИСК БУДЕТ УНИЧТОЖЕН.

– Эй, там, громче говорите! – потребовал Грейхальд Спольд.

– Заткнись! – рявкнул Гальдер.

– ЭТО ТЫ МНЕ?

– Нет, ему. Рехнувшийся старый…

– Я все слышу! – рявкнул Спольд. – Вы, молодые…

Он замолк. Смерть окинул его задумчивым взглядом, словно пытаясь запомнить лицо старого волшебника.

– Послушай, – умиротворяюще сказал Гальдер, – просто повтори тот, последний кусок. Диск будет что?

– УНИЧТОЖЕН, – ответил Смерть. – НУ, МОГУ Я ИДТИ? ТАМ МОЯ ВЫПИВКА ОСТАЛАСЬ.

– Подожди, – торопливо перебил Гальдер. – Именем Челилики, Оризона и так далее, что ты имеешь в виду под словом «уничтожен»?

– ЭТО ДРЕВНЕЕ ПРОРОЧЕСТВО, ЗАПИСАННОЕ НА ВНУТРЕННИХ СТЕНАХ ВЕЛИКОЙ ПИРАМИДЫ ЦОРТА. А СЛОВО «УНИЧТОЖЕН», ПО-МОЕМУ, ВООБЩЕ НЕ НУЖДАЕТСЯ НИ В КАКИХ ПОЯСНЕНИЯХ.

– Это все, что ты можешь нам сказать?

– ДА.

– Но до свячельника всего два месяца!

– ДА.

– Хотя бы подскажи, где сейчас этот Ринсвинд!

Смерть пожал плечами. Этот жест особенно шел его зловещей фигуре.

– В СКУНДСКОМ ЛЕСУ, К КРАЮ ОТ ОВЦЕПИКСКИХ ГОР.

– И что он там делает?

– ЖАЛЕЕТ СЕБЯ.

– О-о.

– НУ ЧТО, МОЖНО МНЕ ИДТИ?

Гальдер рассеянно кивнул. Он с сожалением подумал о ритуале изгнания, который начинался словами «Изыди, мерзкая тень» и содержал несколько довольно впечатляющих пассажей, в произнесении которых волшебник постоянно упражнялся. Впрочем, сейчас у него не было настроения произносить эту долгую речь.

– О да, – отозвался он. – Кстати, спасибо, – а потом, поскольку не стоит зря заводить врагов среди созданий ночи, вежливо добавил: – Надеюсь, вечеринка удалась.

Смерть не ответил. Он смотрел на Спольда, как собака на кость, только в данном случае все было более или менее наоборот.

– Я сказал, надеюсь, вечеринка удалась, – громко повторил Гальдер.

– ПОКА ДА, – ровным голосом проговорил Смерть. – НО, ДУМАЮ, ГДЕ-ТО В ПОЛНОЧЬ С ВЕСЕЛЬЕМ БУДЕТ ПОКОНЧЕНО.

– Почему?

– ОНИ ВСЕ ЖДУТ НЕ ДОЖДУТСЯ, КОГДА Я МАСКУ СНИМУ.

Он исчез, оставив после себя соломинку от коктейля и обрывок серпантина.

За церемонией незаметно наблюдал один человек. Разумеется, это абсолютно против правил, но Траймон знал о правилах все и всегда считал, что они существуют только для того, чтобы их придумывать, а не затем, чтобы им подчиняться.

Восемь магов принялись спорить о том, что имел в виду призрак, а Траймон направился на главный уровень университетской библиотеки.

Это место внушало благоговейный ужас. Многие книги были магическими, а в случае с гримуарами очень важно помнить одно: они смертельно опасны в руках любого библиотекаря, который любит порядок, потому что он непременно поставит их на одну полку. А это не очень-то благоразумно, когда имеешь дело с книгами, склонными к утечке магии, тем более что числом больше двух они образуют критическую Черную Массу. Вдобавок к этому, многие второстепенные заклинания очень привередливы насчет того, с кем они водят компанию, и имеют обыкновение выражать протест, раздраженно швыряя книги через комнату. Ну и, конечно, всегда следует помнить о полуосязаемом присутствии обитающих в Подземельных Измерениях Тварей, которые собираются вокруг мест утечки магии и постоянно пробуют стены реальности на прочность.

Работа магического библиотекаря, которому приходится проводить свои трудовые дни в такой накаленной атмосфере, – занятие, сопряженное с особым риском.

Главный библиотекарь сидел на крышке своего стола и спокойно, очень сознательно чистил апельсин.

Заслышав входящего Траймона, он поднял глаза.