— Парень по имени Эйгер.

Только в Мессине судачили о свежих новостях с августовского тренировочного поля.

А теперь к ним на трибуны взбирался Рэнди Эйгер в зеленой майке с цифрой «5», выведенной белым с золотой каймой, и в тесных джинсах. Небольшого роста и очень подтянутый для своих лет, Эйгер выглядел так, как должен выглядеть быстроногий ресивер, и даже в «сороковник» показывал отличное время. Первым он узнал Пола. Затем, оказавшись ближе, разглядел Нили.

— Нили Крэншоу? — спросил Эйгер, стоя тремя рядами ниже.

— Верно, — ответил Нили.

Они обменялись рукопожатием. Тут же выяснилось, что Пол знаком с Эйгером. Семья Рэнди владела торговым центром в северной части города. Как и все в этом городе, они держали счета в банке Пола.

Эйгер уселся на следующий ряд. Склонившись к сидевшим впереди Полу и Нили, он спросил:

— Что слышно про Рейка?

— Почти ничего. Еще цепляется, — мрачно ответил Пол.

— Когда ты ушел из спорта? — поинтересовался Нили.

— В девяносто третьем.

— А его выставили?..

— В девяносто втором, в год моего выпуска. Я был одним из капитанов.

Они замолчали, вспомнив тяжелую историю увольнения Рейка. Тогда, окончив колледж, Нили лет пять болтался на севере Канады и пропустил самое интересное, Позже он слышал некоторые детали драмы, при этом убеждая себя, что совершенно не интересуется произошедшим с Эдди Рейком.

— Так ты пробежал восемьдесят три круга? — спросил Нили.

— Ну да. В 1990-м, перед выпуском.

— Рекорд еще держится?

— Угу. А ты?

— Тридцать один. В последнее лето. Восемьдесят три… С трудом верится.

— Мне повезло. Было облачно и не жарко.

— А как же второй? Сколько?

— По-моему, сорок пять.

— Я бы столько не протянул. Ты играл в колледже?

— Нет. Даже в амуниции мне не хватало веса.

— Он два года был лучшим в штате, — добавил Пол. — А рекорд дальности ретерна держится по сей день. Мамаша не могла нормально откормить парня.

— У меня один вопрос, — сказал Нили. — Я пробежал тридцать один круг. Потом упал от боли, а Рейк бранил меня, как собаку. Что конкретно он сказал после восьмидесяти трех?

Пол, уже слышавший эту историю, хмыкнул и криво ухмыльнулся. Эйгер тоже улыбнулся и покачал головой:

— Типично для Рейка. Когда я финишировал, он подошел и сказал, нарочно погромче: «Я-то думал, сделаешь сотню». Понятное дело, Рейк больше обращался к другим. После, в раздевалке, он сказал — правда, гораздо тише, — что это был мужественный бег.

Покинув дорожку, два бегуна поднялись на несколько рядов и сели на трибуне, обратив взоры к Полю. Лет по пятьдесят с небольшим, загорелые и подтянутые, оба щеголяли в дорогих спортивных туфлях.

С досадой на собственную информированность Пол объяснил:

— Парень справа — Бланшар Тиг, местный оптик. Слева — адвокат Джон Коуч. Оба играли в конце шестидесятых, когда была «Полоса удачи».

— Значит, эти ребята не отдали ни одной игры, — сказал Эйгер.

— Это точно. Команда 68-го не потеряла ни одного очка. Двенадцать встреч, двенадцать побед. Они как раз из той команды.

— Жуть, — сказал Эйгер, изображая благоговейный ужас.

— Это мы еще не родились, — заметил Пол.

Сезон без единого потерянного очка требовал минутного обращения к воспоминаниям. Оптик с адвокатом глубоко ушли в разговор, без сомнения, посвященный славным достижениям времен «Полосы удачи».

Пол негромко сказал:

— Через несколько лет после увольнения газета напечатала статью про Рейка. Они привели всю обычную статистику. А кроме того, написали, что за тридцать четыре года он подготовил семьсот сорок игроков. Они вынесли это в заголовок: «Эдди Рейк и семьсот „Спартанцев“».

Эйгер кивнул:

— Я видел эту статью.

— Интересно, сколько их приедет на похороны? — сказал Пол.

— Думаю, большая часть.

Немного освежиться, по представлению Силоса, означало две упаковки пива и двух друзей, которые помогут его выпить. Троица выгрузилась из пикапа, и Силос с коробкой «Будвайзера» на плече возглавил процессию. Одну бутылку он держал в руке.

— Какие люди! — сказал Пол.

— Кто этот тощий чувак? — спросил Нили.

— По-моему, Колпак.

— Разве Колпак не сидит в тюрьме?

— Сидит, но иногда выходит.

— Второй — это Эймос Келсо, — сказал Эйгер. — Он играл со мной вместе.

Эймос нес вторую коробку пива. Как только троица ступила на трибуну, Силос махнул Коротышке Орли с приятелем, предлагая выпить. Те думали недолго. Заодно Силос пригласил Тига и Коуча, подтянувшихся за ним на тридцатый ряд, где сидели Нили с Полом и Рэнди Эйгер.

После знакомства и откупорки пивных бутылок Орли обвел собравшихся взглядом:

— Что слышно про Рейка?

— Остается ждать, — ответил Пол.

— Я предполагал, что это случится сегодня, — мрачно сказал Коуч. — Вопрос времени.

Коуч выглядел чересчур важным, как и положено адвокату. Нили это сразу не понравилось. Глазной спец Тиг пространно обрисовал развитие онкологического процесса у Рейка.

Было почти темно, и любители бега уже покинули дорожки стадиона. В темноте от здания раздевалки отделилась неуклюжая фигура человека, медленно заковылявшего к металлическим опорам табло для счета.

— Это ведь не Кролик, нет? — спросил Нили.

— Разумеется, он, — ответил Пол. — Он всегда здесь.

— Какая у него теперь должность?

— Ему должность без надобности.

— Он вел у меня историю, — вспомнил Тиг.

— А у меня — математику, — сказал Коуч.

Человек по прозвищу Кролик учительствовал одиннадцать лет, прежде чем кто-то обнаружил, что он не окончил и девяти классов. Случился скандал, и его почти выгнали, но в дело вмешался Рейк, предложивший Кролику место помощника директора по физподготовке. В школе города Мессины такой титул не означал ничего, кроме исполнения любых указаний Рейка. Кролик водил автобус, приводил в порядок форму, чинил инвентарь и, что гораздо важнее, передавал Рейку все городские сплетни.

Возле поля стояло целых четыре мачты освещения, по две на каждом торце. Добравшись до рубильника, Кролик включил свет с южной стороны, где находились гостевые трибуны. Вспыхнули сразу десять рядов по десять ламп. На поле легли длинные тени.

Пол сказал:

— Кролик уже неделю оставляет свет на ночь. Его особый тип бессонницы. Когда Рейк умрет, свет погаснет.