лёг на диван, закрыл глаза и сразу погрузился в сон… Это было что-то странное – то ли я спал, то ли вспоминал то, что было запрятано где-то в подсознании.

И вот ассистентша с киностудии предстала в образе старшей медсестры. Румяный из «Общества спасения» и Длинный с хвостиком – это санитары. Ну а папаша здесь царь и бог – в белоснежном халате, со стетоскопом, свисающим с груди. Все при деле, словно бы стоят на страже чьих-то интересов, как горная гряда, которую мне не преодолеть при всём желании. Да просто руки опускаются, когда гляжу на них! Впрочем, рук не разглядеть, когда лежишь на белой простыне в смирительной рубашке. Господи, за что мне это?!

Помнится, профессор Преображенский пытался собаку превратить в человека, а тут, похоже, некто хочет сделать всё наоборот – кого-то превратят, условно говоря, в пекинеса или в бультерьера, других – в овчарку, дога и т.п. Ну а меня во что – в тот самый овощ или во что-то совершенно непотребное? Я так и сказал тогда врачу, а он не на шутку рассердился:

– Так мы, по-вашему, здесь этим занимается?

– Другого объяснения я не нахожу.

Тут вдруг он взвизгнул, как будто ужалила змея или ему самому вкололи лошадиную дозу какой-то гадости, отшатнулся от меня, а потом, не сказав больше ни слова, повернулся и ушёл. Если бы на прощанье вильнул хвостом, я бы ничуть не удивился.

Сталин вроде бы когда-то говорил, что люди – это только винтики в сложном механизме. Но здесь что-то другое, поскольку винтики из нас уж точно не получатся, разве что какие-нибудь четвероногие… И тут в мозгу возникла мысль: а что если человек произошёл не от орангутанга или шимпанзе, а от собаки? Пород собачьих множество, потому и характеры у людей такие разные. А мы всё удивляемся, почему лаемся друг с другом, не в состоянии принять разумное решение, как обустроить этот мир…

Да нет, скорее всего, псы тут ни при чём. Просто человечество – это тупиковая ветвь развития животного мира, в отличие от тараканов, псовых, земноводных, грызунов… Ну вот, к примеру, достигли альпинисты вершины Эвереста, а дальше пропасть, словно бы тупик. И что им делать? Да вариантов просто нет – надо возвращаться назад, туда, откуда и пришли. А в нашем случае – это превратиться в обезьяну…Час от часу не легче. Я в ужасе! Кричу, обращаясь к самому себе:

– Снова лезть на дерево?!

И сам себе тут же отвечаю:

– Не надо так утрировать! Тем более что это лишь гипотеза. Ближайшее столетие покажет, как оно на самом деле…

Ну вот за что меня упрятали в психушку? Слишком борзый, имею собственное мнение? Или кому-то на мозоль случайно наступил? Раньше всё было просто: нет человека – нет проблемы. А теперь? Шаг влево, шаг вправо, и ты никто – без имени и без судьбы, затерянный где-то в дебрях подсознания. Ты жертва! И пора тебе смириться с тем, что в любом, даже вроде бы полезном деле жертвы неизбежны.

И вот я словно бы опускаюсь в лифте на немыслимую глубину, хочу этот лифт остановить, нажав на кнопку «Стоп», но этой кнопки почему-то нет! Как такое возможно, чтобы остановка не была здесь предусмотрена?..

Вдруг лифт затормозил. Смотрю на горящее табло, а там то ли номер этажа, то ли что ещё – 2016… Да это же тот самый год, когда всё началось.

Глава 5. В лабиринте

Как-то после митинга, на котором я снова произнёс зажигательную речь, шёл домой. Шёл через парк мимо Воронцовского пруда, и вдруг в кромешной тьме наткнулся на какой-то монумент – бронзовый мужик стоит на постаменте, вроде бы всё, как полагается… Вот только личность мне совершенно не знакома. Подсветил фонариком – вижу надпись: «Друг собаки». Ну вот зачем собаководам памятники ставить? Будто нет более достойных представителей человеческого рода. Впрочем, если бы на краю пруда увидел бронзовое чучело в мундире, сидящее на боевом коне, тогда и впрямь пришлось бы возопить: «Куда же катится российское монументальное искусство?!»

Вот так, от митинга до полного разочарования и проходит каждый день. С утра – готовить сбор подписей в поддержку наших кандидатов на выборы в Госдуму, днём – скитание по кабинетам, где некая въедливая дама снова в оформлении документов обнаружит какие-то неточности. То запятой в них не хватает, то печать нечёткая, то протокол учредительного съезда неправильно оформлен – якобы не учтены новые требования, введённые не далее, как полчаса назад. Да чтобы вынести эти девять кругов бюрократического ада, надо быть здоровее африканского слона и увертливее зайца!

Ольга на митинг не пошла – весь день сидела у компьютера. Её поле деятельности – интернет, все популярные ресурсы, от фейсбука до «Тик-Ток». Что поделаешь, надо использовать все доступные возможности для агитации за «Счастливую Россию». Да уж, создать новую партию – это не то, что учредить фирму по продаже китайского ширпотреба или открыть курсы по обучению пенсионеров работе на компьютере. Тут прежде всего надо обеспечить просветление в умах, иначе все старания напрасны. А потому что головы набиты слухами и ещё бог знает чем.

Днём в автобусе подслушал разговор:

– Говорят, будто власть в стране переменилась. А от нас скрывают…

– Такого в принципе не может быть!

– Я вас уверяю! Всех министров и депутатов посадили под арест, а военных комиссаров вместо них назначили.

– Брехня! Никогда в это не поверю.

– Так ведь министры госдепу продались, это факт!

– Да нет, они работают на китайцев.

– Китай-то здесь причём?

– Так ведь новый гегемон…

– Только гегемона нам и не хватало! Я вот в Турцию собрался, а что теперь? Делать пластическую операцию и красить кожу в жёлтый цвет?

– Это уже слишком! Достаточно выучить их язык.

– Да там восемьдесят тысяч иероглифов! Мне и ста лет не хватит…

– Тогда примите китайское гражданство.

– А это мысль! Только как без языка-то?

– Можно прикинуться глухонемым…

Я сошёл на следующей остановке, поэтому конца этого разговора так и не услышал. И ведь не два сатирика соревновались в остроумии – там всё было на полном серьёзе!

Ну вот как тут поступить? Таким ничего невозможно объяснить, и в нашу партию их никакими пряниками не заманишь. Да, судя по всему, деменция заразна, а в результате люди увядают, как цветы. Грустная история, и ничего тут не поделаешь. Помнится, на съезде народных депутатов кто-то прокричал: «Страна, ты одурела!» С тех пор только ещё хуже стало. Всё