И доблестные «коллеги» уже на подходе. У многих из них моя скромная особа почему-то вызывает крайне негативные эмоции. Некоторые так в глаза и называют: «наша любимая кость в горле». Вопрос в том, желаю ли я расшаркиваться с давними знакомцами и полночи давать объяснения? Мгновенно оценив ситуацию, я приняла решение ретироваться как можно скорее. Запихнув «звездочку» в карман, подхватила сумку одной рукой, другой обняла пребывающего в легком шоке Никиту и легонько подтолкнула по направлению к нашему такси:

– Двигаем! Темп можно ускорить.

Слегка сбитый с толку моим напором и всем происходящим, мальчишка действительно ускорил движение. Быстренько затолкнув его в машину, забросив в ноги сумку, в доли секунды запрыгнув сама, я бросила отрывистое «Не разгибайся», рукой наклонив голову парнишки так, чтобы она была ниже уровня окна.

– Поехали, – велела я слегка оторопевшему таксисту, – мы ваши пассажиры. Добрый вечер, – запоздало поздоровалась я, продолжая высматривать «стрелка» и понимая всю бесперспективность моей затеи.

– Сумку можно в багажник, – сунулся было водитель.

– Ничего, ей и тут хорошо. Мы торопимся, – буркнула я, оглядываясь.

– Что там произошло, не видали? – Иногда мне кажется, что любопытство у таксистов в крови. И передается по наследству.

– Мы не видели. Поезжайте быстрее. Улица Грибоедова. Никит, какой дом?

– Семнадцатый.

– Грибоедова, дом семнадцать.

Таксист обиженно засопел, но с места тронулся, на ходу вводя данные в навигатор. Я продолжала держать одной рукой голову Никиты, настороженно поглядывая по сторонам. Стрелка не просчитать, судя по всему, он прятался под прикрытием стоявших на стоянке машин. Вон тех, слева у мусорных баков. Стрелял с небольшого расстояния. Пистолет, конечно, с глушителем, поэтому выстрела не было слышно. Нападавший не мог знать, что Никита выходит из здания аэропорта не один. Позицию выбрал довольно удачную: его не видно, кругом сгущающиеся сумерки. А мальчик открыт как на ладони на фоне ярко освещенного стекла.

– Что происходит вообще?! – наконец отошел от шока подросток. Выполз из-под моей руки, тряхнул челкой, вопросительно глядя в глаза.

– А сам как думаешь? – предпочла ответить вопросом на вопрос я.

– Стекло лопнуло, – порадовал чудесами сообразительности он. – Только с чего это вдруг? Слушай, ну и реакция у тебя! Я даже не понял, как ты так быстро оказалась рядом?!

– Никит, давай потише, – скосила я глаза на водителя. Тот прямо-таки прядал ушами, слушая слова мальчика.

– Ага, – он согласно кивнул и перешел на шепот: – А что это за штучка у тебя такая была? – скосил глаза на карман, в который я запихнула «звездочку». Какой глазастый!

– Как-нибудь потом расскажу, – отмахнулась я. – Послушай меня очень внимательно. Стекло не лопнуло. В тебя стреляли, и если бы я не успела пригнуть твою голову, в ней сейчас была бы лишняя дырка.

– Да ладно, – недоверчиво дернул плечом подросток.

– Совершенно точно.

– Я не слышал выстрела.

– А про глушители слыхал?!

– Конечно. Просто не верится. Кому нужно меня убивать? Врагов нажить я не успел, обзавестись наследниками тоже. Может, меня с кем-то перепутали?

– Гениальная мысль, – съязвила я. – Да за такое в бандитском мире знаешь что бывает? Нет, это направленная атака. А на вопросы «кто» и «почему» как раз и надо искать ответы. Они и приведут нас к преступнику.

– Интересно, откуда ты знаешь о бандитском мире? – проявил Никита запоздалую бдительность.

– Мы в самолете шутили по поводу моей профессии. Так вот, я телохранитель.

– Это в том смысле, что ты должна в случае опасности прикрыть собой заказчика?

– Довольно примитивное мнение об охранной деятельности. Вопросы безопасности более широки. И довожу до твоего сведения, что прикрыть собой может любой дурак, это как раз признак невысокого уровня подготовки. А я профессионал высокого класса. Можешь навести обо мне справки. Моя фамилия Охотникова, и в этом городе я имею устоявшуюся репутацию.

– Зачем мне справки наводить?

– Тебе нужна защита. Неужели не можешь сложить два и два? На тебя совершено второе покушение. И хоть лондонские события недоказуемы, второе покушение я видела своими глазами. Так что сомнений уже быть не может.

– Но…

– А родители?

– Что?

– Где гарантия, что авария не была кем-то спланирована и устроена?

– Так не честно, – набычился мальчишка, – не вмешивай сюда родителей!

– Как знаешь, я, разумеется, не буду настаивать, просто помни, что нападавший, скорее всего, повторит попытку, так что будь осторожен.

– Хорошо. Буду.

– И еще: давай обменяемся телефонами и пообещай мне, что ты позвонишь, если что-то случится, даже если что-то насторожит, просто покажется странным.

– Ладно, не переживай ты так. Диктуй номер. – Никита принялся забивать цифры в мобильный, потом сделал вызов, и я подписала его именем высветившийся номер телефона.

– Послушай, разве мы не должны были дождаться полиции?

– Зачем?

– Ну, все объяснить и, если ты права, попросить защиты.

– Даже ты, человек, в которого стреляли, мне не веришь, – сердито зашипела я, видя, что таксист все-таки прислушивается к нашему разговору, – а более недоверчивых людей, чем менты, не найти. И потом, тебя ведь не убили. А знаешь, как они говорят?

– Как?

– «Нету тела – нету дела», так что никто тебя защищать не будет. А еще ты вроде как домой торопился.

– И что?

– А то, что мы бы как минимум полночи в ментовке просидели.

– Это еще зачем?

– Объяснения давали бы.

– Но мы сами ничего не знаем!

– Это, брат, неважно, такие уж методы работы у наших полицейских: брать измором. И еще: многие в нашей тарасовской полиции меня крепко недолюбливают.

– Странно, а почему?

– Видимо, потому, что я порой выполняю за них их работу. Только платят мне за нее намного больше.

– Мужскому «эго» трудно смириться, что молодая красивая девушка успешнее их? – улыбнулся Никита.

– Спасибо, – вернула я улыбку, – похоже на то. В любом случае я могу тебе помочь, не такие загадки решали. Только стоят мои услуги недешево, но, как я понимаю, вы вполне можете позволить себе подобные расходы, молодой человек, – снова улыбнулась я Никите.

– А сейчас ты как раз без работы? – недоверчиво протянул мальчишка.

– Поправочка! В долгожданном отпуске. Но я прерву его ради твоей защиты. Пойми, я не набиваюсь к тебе в охранники. И работу подобным способом не ищу, она сама меня находит. Что поделаешь, слава опережает меня, так что справки обо мне наведи. Фамилию не забыл?