– Вот он здесь.

Поляков подошел к окну. Возле рамы, прямо в стене едва заметно чернела маленькая дырочка замочной скважины.

Людмила кивнула на нее и сказала:

– Вот и все. Весь сейф.

– А открыть вы его можете?

– Конечно.

– Откройте, пожалуйста.

– Хм, Виктор – вы слишком любопытны. Хотите посмотреть, сколько у нас денег? Учтите – квартира на сигнализации. И если, что приедет патруль охраны, – печально пошутила Людмила.

– Нет, мне все равно – сколько у вас денег. Просто я хочу, чтобы вы посмотрели. Сколько взял с собой ваш муж.

– А, что мне смотреть. Я знаю. Я проверяла уже.

– И сколько – пять тысяч?

– Ну, рублями он взял, почему-то, семь или больше. Я точно не помню, сколько у нас было в рублях. А вот в долларах он вял больше.

Поляков насторожился.

– Он что взял с собой вчера и доллары?

– Да. Он всегда берет. Пред этим, позавчера, он снял в банке, нужную ему сумму. Он всегда это делает – когда у него сделка. А тут еще очень выгодная.

– Так, он что хотел вчера заключить какую-то сделку?

– Да. А что тут такого – он ведь предприниматель. Дела делает. Не всегда приходится вот так – по безналичному расчету торговать.

– Так, он вам, что-то рассказывал?

– Нет. Он лишь перекинулся со мной парой слов, – Кубарова отвернулась от Виктора, прошла к дивану и села.

Поляков остался стоять у окна. Он посмотрел сначала – на женщину, потом на стекло.

– Людмила, и что за пара слов?

– Ничего такого. Он сказал, что какой-то человек, предложил ему выгодную сделку с заказом на поставку леса. Вроде как – по бросовой цене, предлагал купить, хороший объем. Правда, потребовал за это наличные. Но Рамзан не удивился. Так всегда делают, когда лес незаконно вырубленный продают. Такое уже не раз было.

– Хм, вы хотите сказать – ваш муж торговал, незаконно вырубленным лесом? – удивился Поляков.

Кубарова усмехнулась.

– Да. А что тут скрывать. Иногда было и такое. В нашей стране честно бизнес построить нельзя. И взятки нужно давать. И документы на лес покупать. И чиновников ублажать подарками и милицию. Все было у Рамзана.

Виктор вернулся и сел в кресло. Ему очень хотелось курить. Но спросить он как-то не решался. Что-то давило на него, в присутствии этой женщины. Она, как будто заставляла – быть его скованным и нерешительным. Кубарова, словно прочитав его мысли, предложила сама:

– Если хотите курить – курите. Могу вам предложить и немного настоящего французского коньяка. Могу виски, скотч? Будите?

Поляков посмотрел на эту красивую и холеную женщину, и не мог понять – почему она себя ведет, так спокойно. Это его немного настораживало.

– Ну, если угостите – не откажусь.

Кубарова, встала и, подойдя к бару, который был встроен в мебели – открыла дверку и достала оттуда бутылку и два бокала. Поставив их, на столик, перед креслом, кивнула:

– Ну, уж налейте себе и мне сами.

Виктор разлил коньяк по бокалам. Отпив немного – спросил:

– А вы не боитесь, что говорите мне такие вещи?

– Какие?

– Ну, что ваш муж давал взятки, торговал – незаконно вырубленным лесом?

– Нет. Его все равно нет. Он мертв. Теперь ему это уже не повредить. А вам может и поможет в расследовании.

– Хм, и сколько же он взял с собой утром?

– Пятьдесят.

Поляков, чуть не пролил себе на брюки, коньяк из бокала:

– Что? Пятьдесят?

– Пятьдесят тысяч, – спокойно подтвердила Кубарова.

– Долларов? – воскликнул Виктор.

– Да, зеленых, американских денег, – равнодушно ответила Людмила, потягивая коньяк.

– И вы так спокойно об этом говорите? – удивился Поляков.

– А, что теперь сделаешь. Его ведь убили не за сотню рублей.

– Вот черт! – буркнул себе под нос Виктор.

– Вы что-то сказали? – не расслышала Кубарова.

– Я говорю – вашего мужа убивают, забирают пятьдесят тысяч долларов, и вы так на все это спокойно реагируете. Мне это не нравиться.

Кубарова рассмеялась. Ее смех был немного нервным. Она, словно выдавливала его из себя:

– Вы подозреваете меня? Хотите сказать – что это я заказал кому-то своего мужа, а сейчас вот спокойно так себя веду?

Поляков пожал плечами:

– Кстати эту версию тоже не стоит отбрасывать со счетов. Я вам прямо говорю.

– А я знаю. Но вы можете меня проверить. Мне его смерть не была нужна. Напротив – я от нее многое потеряла.

– Это почему?

– А дело в том, что теперь весь завод перейдет к его многочисленным родственникам из Дагестана. Вот почему. И мне вряд ли что-то достанется. А они, вряд ли что-то мне дадут. Они меня не любят. И не любили никогда. Я ведь русская. А у них к русским отношение не очень-то. Даже к женам.

– У вас нет детей?

– Нет, но Рамзан хотел.

– Вы не хотели?

Людмила задумалась. Грустно улыбнувшись, она посмотрела на окно. Отпив из бокала, ответила:

– Да. Заводить детей нужно с любимым человеком. А Рамзан, меня не любил. Я просто была его любовницей – официально оформленной в ЗАГСе. Он относился ко мне как к своей собственности. Да и в последнее время – мы с ним стали как-то далеки. Скорее всего, он нашел себе, другую. Мы и сексом то с ним, занимались очень редко. Просто спали вместе. Он поздно приходил и рано уходил. Иногда, даже, парой слов не успевали перекинуться. Вот поэтому я так спокойно себя веду. Хотя конечно мне очень жаль Рамзана – он был хороший человек.

Поляков вдруг заметил, что по щекам Людмилы текут слезы.

– Извините Людмила. Но я вынужден задавать вам неприятные вопросы.

– Я понимаю…

– А вы сами то, кого ни будь, подозреваете? Кто мог убить вашего мужа?

Кубарова задумалась. Но пауза длилась недолго. Она, словно встрепенувшись, после маленькой исповеди – смахнула со щек слезы и вытерла мокрые ладони о диван:

– Нет. Я никого не подозреваю. Его смерти могли желать многие. У него было много недоброжелателей, особенно по бизнесу.

– Скажите – а вам домой никто не звонил подозрительный? Никто не угрожал?

Кубарова вновь задумалась. Помолчав, она пристально, посмотрела, в глаза Полякову и словно вспомнив – ответила тревожным голосом:

– Вы знаете. Никто, вроде не звонил, и не угрожал. Но вот за два дня до его гибели был, какой-то странный звонок. Рамзана не было дома. Зазвонил телефон. Я сняла трубку. И там мужчина спросил меня – ну что твой еще не в ментовке? Я спросила с чего, вы это взяли? Он тут же сказал – суши сухари. Он скоро сядет. И положил трубку.