– Вылезайте, – приказал Щукин.

Видимо, здесь и прятались грабители. Осталось выяснить, как они вышли из музея при закрытых дверях. Вадик прав: преступники были неплохо осведомлены о том, что находится в помещениях музея. И они знали, что именно в этом закутке стоят столы, под которыми легко спрятаться, а главное – под которые вряд ли кто будет заглядывать при обходе. Отсюда следует: грабители не раз бывали в музее, изучили его вдоль и поперек. И если они взяли именно портрет белокурого ангелочка, а не какую-либо другую, известного мастера картину и не оставили без внимания явно дорогие золотые побрякушки, значит… значит, украденная картина – ценная.

Приглашение: «Поехали ко мне», – Лада восприняла однозначно и приняла. А ведь она ни разу даже не целовалась с Димой, как же ЭТО будет у них происходить? А белье? На ней ужасное белье! Почему она заранее не побеспокоилась и не купила приличный гарнитур? Ага, а на что было ей покупать?

Приехали. Домик у Димы был славный – одноэтажный, великолепно отделанный. Въехали во двор – просторный, вымощенный плиткой, идеально чистый. Прихожая. Дмитрий раскрыл перед Ладой дверь, включил свет:

– Гостиная. Там кухня, – показывал он рукой. – Там ванная. Там просто комната, без названия, за ней моя личная территория. Там спальня.

Лада заметила, что он немного нервничает. Сейчас предложит выпить, затем потанцевать, потом… Уф, ну все-то она знает заранее… Желая разрядить обстановку, Лада поинтересовалась просто так, без задней мысли:

– А где детская? В таком доме должна быть детская.

– Детей нет, поэтому нет и детской. Что будешь пить?

– Что нальешь. – Ей действительно было все равно, что пить. А Орлов, кажется, состоятельный человек, и наверняка он женат. – А где твоя жена? Она не…

– Нет, – упредил Дмитрий вопрос, – она не придет. Моя жена устала ничего не делать, поэтому поехала отдыхать.

Кажется, Лада испортила ему настроение. Как будто ей очень важно – женат он или нет. В конце концов, она сама тоже не свободна. Она взяла рюмку с коньяком, выпила.

– Послушай, Лада… – Дима подсел к ней на диван и, вопреки ожиданиям, не приставать начал, а заговорил, причем почему-то стесняясь: – Можно, я не буду тебе ничего говорить, ничего обещать?

– Можно, – улыбнулась она.

– Ты мне очень нравишься. Сейчас я могу сказать только это.

– Даже этого не говори.

Лада взяла из его руки рюмку, поставила на стол, потом обняла Дмитрия. Долго они так и сидели. Наверное, привыкали друг к другу. Потом… А что потом? Известно. Тут главное – не думать. Лада обнимала чужого, малознакомого мужчину, будто ища в нем покровительства. Она только попросила выключить свет, вот уж что ей показывать стыдно – хлопчатобумажное белье.

Полночи Архип Лукич ворочался с боку на бок, пока не выработал четкий план, по которому предстояло вести следствие. Заодно он пришел к выводу, что новое дело вовсе не безнадежное, хотя и странное. Как раз его странность, может так получиться, сослужит неплохую службу. Картину украли вместе с рамой. Почему? Щукин усматривал в этом определенный смысл, правда, разгадать его он был пока не в состоянии. И еще: как грабители ушли из музея, при закрытых-то дверях? Щукин заподозрил в содействии им сторожа, но… преступники, сшившие комбинезоны с бахилами, изучившие вдоль и поперек музей, готовясь к ограблению, не могли допустить такой ляпсус и дать в руки следствия подобную грубую улику – сообщника в лице сторожа. Итак, двери были заперты, а грабители, усыпив сторожа чуть ли не навсегда, сцапали картину и ушли. О чем это говорит? Они поставили цель не только умыкнуть картину, но и пустить следствие по ложному пути, тем самым выигрывая время. А ложный путь – сторож.

Напрашивается вывод: у грабителей был ключ. Где они его взяли? У сторожа все ключи на месте. Не могли же воры выйти, запереть за собой дверь, потом вернуть ключ на место? Щукин не раз на своем опыте убеждался: то, что выглядело на первый взгляд мистификацией, оборачивалось потом продуманными действиями. Главное – не считать преступников дураками.

Первое, что сделал утром Архип Лукич, – дал указание, чтобы при досмотре на дорогах автомобилей работники автоинспекции обращали внимание на плоские предметы прямоугольной формы размерами примерно метр на метр. Раз воры оставили картину в раме, наверняка и перевозить ее будут в том же виде. Также следователь высказал пожелание, чтобы милиция в городе и на вокзалах тоже искала плоские предметы в упаковке и задерживала всех, у кого они будут замечены. Потом Архип Лукич, Гена и Вадим снова поехали в музей.

– Зоя Федоровна, вы мою просьбу выполнили? – обратился Щукин к заведующей, которая уже немного оправилась после вчерашнего удара и выглядела не такой убитой горем.

– Просьб у вас было, по меньшей мере, три, – улыбнулась она следователю чуть-чуть кокетливо. – Первая: разузнать все о картине. Ее я не могла выполнить даже физически, на это потребуется время. Вторая: выяснить, как попала картина в музей. Задача выполнима. Третья: я должна опросить экскурсоводов, нет ли у нас постоянного клиента и не проявлял ли он повышенного интереса к картине. Сегодня опрошу всех.

– Я сам опрошу. Скажите, вы как заведующая занимаетесь и хозяйственными делами? Здание обслуживают постоянные рабочие? Ну, там… сантехники, электрики…

– В общем, да. Когда требуется, я звоню в соответствующие службы, оттуда присылают к нам рабочих, те устраняют поломку.

– Присылают одних и тех же людей?

– Не всегда.

– За последнее время к вам приходили работать незнакомые люди?

– Ну, конечно. В этих службах большая текучесть…

– Дайте-ка адреса и телефоны служб, с которыми вы сотрудничаете.

Гена и Вадик уже знали от своего шефа, что им предстоит прощупать тех людей, которые недавно поступили туда на работу и успели побывать в музее, поэтому, забрав телефоны с адресами, сразу же убежали. Архип Лукич помолчал и решился высказать заведующей комплимент – не женщине, а ее маленькому государству, то есть музею:

– А знаете, у вас здесь атмосфера какая-то не музейная… живая…

– Правда? – расцвела Зоя Федоровна. – Это потому, что у нас постоянно бывают люди. Не только экскурсии – мы проводим интересные музыкальные и литературные вечера, народные праздники. Я вас обязательно приглашу, вы не пожалеете.

А следователь уже пожалел. Пожалел, что заговорил на данную тему. Ну, получит он приглашение – будет неловко не прийти, а Щукин никак не являлся любителем всяческих мероприятий, пусть даже сугубо культурных. Он предпочитал рыбалку и чтение в свободное время. И никогда не тяготился своим одиночеством. А на мероприятия бегают те, кому заняться нечем. Таково было его твердое убеждение.

– Значит, вы разрешаете приходить сюда абсолютно всем? – спросил он.