Прескотт покачал головой.

– Никаких. Поскольку завещание составлял я сам, мне бы не хотелось принимать в этом участие.

– Справедливо. – Вульф хмуро посмотрел на него и потом, не меняя выражения лица, на Джун. – Что ж, пока все. Главное прояснилось. Теперь поговорим о мисс Кари.

– Спрашивайте.

– Кто она? Какова собой? Где живет?

– Я про нее почти ничего не знаю. – Джун повернулась к адвокату. – Может быть, вы, Гленн?

– Ну-у… – Прескотт потер лоб. – Она молодая женщина лет двадцати восьми – двадцати девяти, по-моему…

– Обождите минуточку!

Сейра Данн, «профессиональный чертенок», скользнула в сторону Ниро Вульфа, сжимая что-то в кулаке.

– Вот, мистер Вульф, взгляните! Специально с собой захватила, вдруг, думаю, пригодится. Видите, как она смеется на снимке? А рядом дядя Ноэль. Если нужно, можете взять на время, только потом верните.

– Ради бога, где ты его раздобыла? – поразилась миссис Данн.

– Сама сфотографировала еще прошлой весной. Случайно их заметила перед Хартлеснуком. Дядю Ноэля я узнала издали, а его спутницу просто вычислила. Меня они так и не увидели. А снимок получился удачным, я его позднее увеличила.

– Ты… так ты знала? – Джун стала заикаться. – Откуда?

– Не прикидывайся дурочкой, ма! – сочувственно произнесла Сейра. – Я, слава богу, не глухая и не слепая. Мне уже двадцать второй год пошел. Ты свои не слишком пристойные романы писала как раз в моем возрасте.

– Огромное вам спасибо, мисс Данн!

Вульф сунул фотографию под пресс-папье, в компанию визитной карточки Дейзи Хауторн.

– Возвращу непременно. – И повернулся к адвокату. – Итак, мисс Кари… Ведь вы с ней знакомы, верно?

– Да не очень, – ответил Прескотт. – То есть, мы с ней работали вместе, лет шесть, кажется. Она была стенографисткой в нашей фирме.

– Ага… Вашей личной?

– О, нет. У нас их больше тридцати, контора-то громадная. Года два она была обычным, рядовым сотрудником, а потом стала секретарем младшего партнера, мистера Дэйвиса. Именно там я ее и встретил впервые. Вскоре после… – Прескотт замолчал с несчастным видом, затем продолжил: – Сейчас это уже не имеет значения. Просто я хотел объяснить, откуда я ее знаю… Она ушла от нас три года назад… очевидно, по совету мистера Хауторна…

– Очевидно?

– Ну-у… – Прескотт пожал плечами. – Вероятно, в таком случае. Поскольку он сам не делал из этого тайны, я тоже не обязан скрытничать.

– Хауторны, – с любезной улыбкой произнесла Мэй, – слишком эгоистичны, чтобы хитрить. Они ставят себя выше всяких сплетен.

– Да, он действительно не прятался, – кивнул головой Вульф, поглядывая на пресс-папье. – Даже по Пятой авеню не стеснялся с ней разгуливать.

– Считаю своим долгом предупредить, – снова заговорил Прескотт, – что ваша задача будет трудной.

– Не сомневаюсь. Убедить кого-то отказаться от четырех миллионов!

– Безусловно. Но я хотел сказать – исключительно трудной. – Прескотт с сомнением покачал головой. – Видит бог, как я желаю вам удачи, но, зная мисс Кари, могу представить, какая вам предстоит работенка. Спросите-ка мистера Стоффера. Собственно, ради этого мы его сюда и пригласили.

– Стоффера?

Слева раздался голос:

– Я – Осрик Стоффер.

Вульф посмотрел на смазливую физиономию, которая тщетно пыталась что-то изобразить.

– Ага. Так вы…

Договаривать он не стал.

На лице его собеседника проявилось легкое недовольство.

– Осрик Стоффер из «Даниэль Галлен и Кo ». Иностранным отделом руководил мистер Хауторн, а я был его ближайшим помощником. Мы в общем-то ладили.

Значит, он старался держать марку фирмы! А я-то все неправильно понял: судя по тому, как он вертелся около Эйприл Хауторн, мне показалось, что он изображает страсть.

– Так вы знакомы с мисс Кари? – спросил Вульф.

– А как же. – Стоффер говорил отчетливо и негромко. – Мистер Прескотт имеет в виду, что сегодня утром я был у нее и беседовал о завещании. А поскольку я действовал от лица самого мистера Прескотта и миссис Данн, то неофициально представлял и фирму. Подобные документы крайне нежелательны для партнера «Галлена».

– Итак, сегодня утром вы видели мисс Кари?

– Да.

– И чего добились?

– Ничего. То есть ни капельки. По роду своих занятий мне, естественно, не раз приходилось иметь дело с трудными клиентами. И по весьма деликатным вопросам. Но более крепкого орешка, чем мисс Кари, я еще не встречал! У нее совершенно определенная позиция: мол, она бы поступила неправильно и даже неблагородно, если бы стала противоречить желанию умершего человека. И потому даже разговаривать на эту тему она не будет. Тогда я сказал, что ей предстоит сражение с родней покойного, в результате которого можно вообще все потерять. Она же ответила, что глубоко уважает правосудие и с радостью подчинится любому его решению, но при условии, что суд будет самой высшей инстанции.

– Вы делали конкретные предложения?

– Нет, до них я даже не дошел… Она хотела… – Стоффер замялся, не зная, как получше выразиться. – Она вообще ничего не хотела слушать о завещании, то есть, практически, о цели моего визита. Все время старалась повернуть беседу на наше сравнительно давнее знакомство.

– Вы намекаете, что она вас соблазняла?

– Нет, нет, что вы! – Стоффер покраснел, непроизвольно взглянул на Эйприл Хауторн и вспыхнул еще сильнее. – Совсем не то. Просто она держалась так, словно мой визит был исключительно дружеским. Удивительно умная женщина.

– По-вашему, перспектива судебной тяжбы ее не испугала?

– Уверен, что нет. В жизни своей не видел такой спокойной и невозмутимой особы!

Вульф хихикнул и тут же, повернувшись к Джун, хмуро произнес:

– Ну, и какой смысл просить меня довести игру до конца, если предложенное вами оружие уже использовано?

– Мы же потому к вам и приехали! – воскликнула миссис Данн. – Когда бы простая угроза что-то решала, никто бы не говорил о сложной задаче! А дело действительно труднейшее. И мы с радостью заплатим вам, сколько попросите.

– Понимаете, – вмешалась Мэн, – то, что вы услышали в самом начале, неверно… Джун заявила, будто детектив нам не требуется. Неправда! Вы должны найти способ оказать на нее давление. Я имею в виду мисс Кари. Способ куда более веский, чем грозить судом.

– Ясно. – Вульф был не в духе. – Да… не удивительно, что я терпеть не могу баталий вокруг наследства. Одна гнусность от них.

– На сей раз скандалы и свары исключаются, – с уверенностью произнесла Джун, – Если, конечно, Дейзи и эта особа не столкнутся в суде. Что касается нас, то я не усматриваю ничего гнусного в стремлении избежать грязных пересудов, убедив мисс Кари, что три-четыре миллиона – максимум, на который она может претендовать. Ибо у Ноэля еще и семья имеется. Но коли жадность ее и упрямство усложнят вашу миссию и увеличат расходы…