Он посмотрел в окно. На перекрестке с обеих сторон, нервно гудя, скопились машины. Похоже, сломался светофор.

– Жизнь одна, а мертвые продолжают жить исключительно в памяти своего потомства. – Криста еще раз затянулась. – Сотню лет пропаганда вдалбливает подобное в головы людей по обеим сторонам реки. Но знаешь, гораздо раньше в катакомбах под нами, – кивнула она на люк в полу, – тоже прятались люди. Молились и хоронили своих мертвецов.

Марк с интересом посмотрел на Кристу.

– При обустройстве убежища нам пришлось основательно порыться, – продолжила она. – На нижних ярусах мы нашли кладбище. Тела, замурованные в нишах, подземные святилища с жертвенниками. – Хозяйка дома помолчала, будто вспоминая найденные каменные могилы. – Эти люди намного лучше нас понимали, что ждет человека после смерти.

– И что же? – сощурился Марк.

– Возможно, они ничего не знали о Великом Коммутаторе. – Криста посмотрела на Марка в упор. – Они верили во что-то свое, но не менее величественное, ведущее за грань смерти. – Сигарета в ее мундштуке закончилась, Криста вынула окурок и зарядила новую. – Возможно, мы многое потеряли, искоренив религию. Но телефонисты всегда были отдушиной для тех, кто искал в жизни нечто большее. – Она усмехнулась: – Я и сама хотела бы кое-кому позвонить на ту сторону.

К гудящему перекрестку подъехала машина с синей полосой на борту. Из нее вышли двое полицейских в серой форме и особист, как всегда, в черном кожаном плаще. Полицейские принялись разводить застрявшие в пробке авто. Агент Особой службы молча наблюдал, стоя у машины. После войны особисты появились во всех структурах власти. По сути, именно они управляли городом.

– Так за этим я вам нужен? – Марк отвлекся от происходящего за окном. – Я напрямую не принимаю заказы. Если бы вы действительно очень хотели, то с вами бы уже связался диспетчер.

– Это я так, – махнула рукой Криста, – минутная слабость. На самом деле ты прав – я очень хочу избавить наш мир от Виктора Курца. – В ее голосе послышались стальные нотки. – Мне нужны союзники. Телефонисты сотню лет жили вне закона, но власть смотрела на них сквозь пальцы.

Марк грустно усмехнулся.

– Два-три процесса за полвека – это ни о чем, – снова махнула рукой Криста. – А вот Курц взялся за вас всерьез. Сил не жалеет, работает на полное уничтожение. Не зря же он перебрался в старую цитадель на северной окраине города. У вас же там было что-то вроде святилища… – Она прищурилась. – С такими, как вы, надо дружить. Злейший враг моего врага – мой лучший друг.

Марк до боли сжал подлокотники кресла. Вспомнилось, как год назад судили Ивана Скрынку – старого телефониста с сорокалетним стажем. Устроили публичный процесс. Месяц крутили в прайм-тайм по всем каналам. Неизвестно, какими пытками и угрозами заставили каяться в обмане и вымогательстве денег. В итоге приговорили к двадцати годам тюрьмы, но после суда Ивана больше никто не видел. Так сгинули почти все. Некоторым удалось бежать из страны. Они, конечно, остались живы, но вдалеке от Источника потеряли свой дар. Для телефониста это хуже смерти.

Хозяйка дома положила мундштук поперек пепельницы. От тлеющего кончика сигареты к потолку потянулась тонкая струйка дыма.

– Мне нужна информация. – Криста стукнула кулаком по кожаным подлокотникам. Теперь Марку вполне верилось, что эта женщина командовала десантниками. – Я предлагаю обмен, – произнесла она уже мягче. – Ты слышал о банде Саула?

Марк кивнул. Саул, неуловимый и влиятельный криминальный авторитет, держал под контролем центральную часть Зареченского берега. Как-то ему удавалось ладить с Особой службой.

– У него в заложниках один из ваших, – бросила Криста.

– Кто?

– Дряхлый старик. Уже ничего не может, но многое знает. Не волнуйся, пока он в безопасности, но, если Курц прижмет Саула, тот вполне может откупиться телефонистом.

На перекрестке взревел мотор. Марк успел заметить, как из-за грузовика стремительно вынырнул красный мотоцикл. Ездок вскинул руку, и раздалось несколько хлопков. Особист у машины задергался и рухнул навзничь. Мотоцикл, не сбавляя скорости, помчался дальше и вскоре скрылся из виду. Завыла сирена, и возле лежащего на асфальте тела забегали люди.

Марк перевел взгляд на Кристу. Он слышал об участившихся терактах против особистов, но не сталкивался с этим воочию. Кристу, казалось, не интересовало происходящее за окном. Она лишь слегка приподняла уголки губ, давая понять, кто стоит за этим.

– Что вы хотите знать? – Марк откинулся на спинку кресла.

– Откуда у Курца такое влияние на людей? – Глаза Кристы превратились в щелки: – Как серенькая мышка, глава Особой фельдъегерской службы, вдруг подчинил себе высшее командование по обеим сторонам реки?

– Тени, – вздохнул Марк.

– Что?! – Брови Кристы поползли вверх.

– Мир после войны сильно изменился, – тихо произнес Марк.

– Это очевидно, – усмехнулась хозяйка дома.

– Нет, вы не понимаете, – Марк с досадой поморщился. – Изменилась основа мира. Все больше людей не могут после смерти совершить переход.

– Переход?

– Человеческие искры не могут попасть в канал Коммутатора и остаются в нашем мире. Они блуждают по городу. Иногда могут захватить человека со слабой волей.

– Я не слышала об этом, – скривила губы Криста.

– Теней видят только телефонисты, – пожал плечами Марк, – и животные: кошки, собаки, лошади…

– Допустим, – нахмурилась Криста. – Причем здесь Курц?

– Тени начали появляться с момента его возвышения. Он как-то берет у них силу для влияния на людей, – вздохнул Марк. – Чем больше теней, тем сильнее Курц.

– Так что же он такое? – Криста снова стукнула кулаком по подлокотнику.

– За семь послевоенных лет мы так и не разобрались, – пожал плечами Марк. – А теперь уже и некому. Теней в городе все больше, вы тоже ничего сделать не сможете. И оружие не поможет. Будете, как крысы, сидеть в комфортабельных норах и ждать конца.

– Спасибо за откровенность!

Криста заметно побледнела. Ее сигарета так и прогорела нетронутой в пепельнице. Марк кивнул, поднялся и пошел к люку. В этот момент в комнате затрещал телефон.

В детской, на сером ковре с коротким ворсом, валялись, словно разбросанные ураганом, плюшевые звери, пластмассовые солдатики и куклы, деревянные и картонные кубики, модели автомобилей. Лишь посредине ковра царил строгий порядок. Там, деля комнату пополам, извивалась река – длинный синий шарф. По берегам тянулись улицы и проспекты, ровными рядами высились дома, по перекресткам сновали машины, на переходах толпились пешеходы.

В самом центре игрушечного города, посреди площади, окруженной картонными небоскребами, вывернув по-лягушачьи ноги, сидел мальчик лет шести. Копна светлых волос, синие шорты, красная рубашка без рукавов. Он строил. Брал одну за другой коробки, кубики, детали конструктора и превращал их в офисные здания, жилые кварталы или дворцы для развлечений. Расставлял вокруг игрушечных жителей, выстраивал рядами машины на парковках.