Чиновник бросил письмо Халеда в шредер для бумаги. Сфинкс был мертв.

* * *

Баварский предприниматель, который проснулся в пять утра и до полуночи был на ногах, поздравил себя с последними успехами. От матери-ливанки и отца-турка ему досталось хорошее чутье в бизнесе. И Германия Меркель открывала ему столько возможностей, что он использовал их в качестве старта для завоевания хорошенького куска планеты, наиболее рентабельного.

Если счастье – в деньгах, особенно когда они прибавляются к другим, уже имеющимся деньгам, пара-тройка развлечений не повредит постоянному увеличению средств. У одних это секс, у других – экстремальные виды спорта или гуманитарная помощь, у него же главным развлечением были археологические памятники.

Его страстью была Пальмира. Зенобия, враждебно настроенная по отношению к Риму амазонка, которая осмелилась создать свою собственную империю посреди пустыни. Успех недолгий, зато какой!

Он попытался купить храмы, колонны и статуи, но один старый упрямый археолог, Халед, отказался от внушительных сумм.

Удивление вызвало напряженные дискуссии.

Ключ к разгадке: Халед был не только Халедом. Он принадлежал к одной очень древней организации, целью которой была охрана древних ценностей и защита человечества от его же демонов.

Глупо, зато cool и fun.[27] Есть чем позабавиться уже немного пресыщенному бизнесмену. Никаких обязательств, лишь одно обещание: помощь в случае необходимости, просто ради удовольствия, при условии, что это будет cool.

На столе он обнаружил письмо в грязном конверте, покрытом штампами.

В нем два слова:

Operate Sphinx.

Сигнал тревоги от Халеда, сверхсрочный.

Сверх… Разве не всё относительно?

Да, Пальмира была замечательной. Но в результате ее захвата Исламским государством основные храмы были разрушены и город больше не представлял собой особого интереса. К тому же этот Халед не был ни другом, ни влиятельным партнером. Если помогать всем случайным знакомым – жизнь станет невыносимой.

Бизнесмен порвал письмо на кусочки. Время бумаги уже давно прошло.

В Лондоне Брюс проживал в небольшом отеле, недалеко от Британского музея. Это был отель среднего уровня, но его хозяйка – знакомая Брюса – подавала ему настоящий виски, сосиски с фисташками, горошек с утиным жиром и традиционный пудинг. Как раз то, что нужно для шотландца, чтобы выжить на вражеской территории.

Must[28] – матрас с несколькими уплотненными слоями шерсти, который выдерживал все сто двадцать килограммов Брюса и обеспечивал ему младенческий сон.

Проснувшись, он включил телевизор. Привычный цирк. Обжигающий душ благоприятно воздействовал на его нервные клетки.

А когда его рыжеволосая подружка принесла ему завтрак, благодаря запахам пищи он ощутил прилив энергии.

– А у тебя ни морщинки не прибавилось, Брюс.

– Это всё косметика. Как у тебя?

– Бывало и хуже. Ты всё на тропе войны?

– Меньше знаешь – крепче спишь.

– Твоя баба тебя выдерживает?

– Особенно когда меня нет.

Брюс был женат. Женат на… камбоджийке, родом из Ангкора.[29] У них был сын, жили они в Исландии, неподалеку от вулканов и горячих источников, но далеко от соседей. В этой стране вообще мало жителей. Его супруга, Примула, как и он сам, любила одиночество и ветер. Вся ее семья была убита красными кхмерами,[30] и у нее не было никакого желания завязывать знакомства. Дикость природы она предпочитала дикости людей.

Он был огромным, она худенькой; он – шумным, она – неприметной; он – ворчливым, она – покладистой. Фальстаф[31] и Золушка. Но между ними было что-то вроде любви. Их любви. И у них был чертовски красивый мальчишка с ангельским характером.

Однако Брюс не захотел менять свой образ жизни, он продолжал вести расследования, пусть даже с риском для жизни. Лучше сделать и пожалеть, чем жалеть о том, чего не сделал. Им обоим было тяжело, оба знали, что это может плохо закончиться. А пока они наслаждались тем, что всё хорошо.

Поглощая отлично поджаренные сосиски, Брюс разложил свои папки.

Что-то не вяжется.

С одной стороны – горстка хитрецов-манипуляторов, с другой – «Сфинкс», который, должно быть, объединял лучших из подонков. А еще ему рассказывали про афганского мецената, человека с большим сердцем – размером с сочный апельсин! Этот Масуд Мансур не давал ему покоя.

Он был помехой в налаженной системе.

А если Брюс втянется в новую теорию заговора, что-то вроде развода размером XXL? Даже в его возрасте, с его опытом, нельзя быть уверенным в том, что ты полностью защищен от какого-либо безумного фарса. Достаточно было вспомнить о Мейдоффе[32] и об ипотечном кризисе,[33] чтобы говорить о том, что всемирный обман не знает границ.

В дверь постучали.

– Входите.

Брюс поперхнулся. Этого он никак не ожидал.

Сэр Чарльз собственной персоной.

– Как ты меня откопал?

– Вы не остаетесь незамеченным. Моим людям известны ваши лондонские привычки.

– Вашим людям…

– Вы знаете, кто я и на кого работаю.

Шотландец, несмотря на растерянность, схитрил. Что-то вроде профессионального кивка головой. Подтверждение: сэр Чарльз был кротом.

– Чего тебе, сэр?

– Прочитайте это.

Листок бумаги, два слова:

– Я получил это сообщение вчера вечером.

– И что это значит?

– У меня был друг, Халед, защитник Пальмиры. Эти два слова означают, что он умер и что «Сфинкс» в большой опасности.