Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Люсьен уперся подбородком в сцепленные руки. Подбородок оброс черной щетиной.
— Так о чем мы говорим? О, да, о той шараде, которую устроили прошлой ночью. Кстати, ты рылась в моих вещах, прежде чем уйти?
Она окаменела.
— Зачем мне это? Я не воровка!
Он выпрямился, и с лица его исчезла презрительная насмешка.
— А что еще прикажешь думать, когда я проснулся и обнаружил, что ты сбежала ночью, при лунном свете!
— Не ночью, а утром, никакой луны уже не было. Я... У меня были срочные дела.
— И тебе надо было позвонить! — предположил Люсьен. Он вскинул голову, и луч света, проникший сквозь крону дерева, окрасил его глаза в ярко-бронзовый цвет.
— Да, мне надо было сделать несколько звонков, — призналась девушка, озадаченная его внезапным напряжением.
— Включая твоего работодателя, конечно? — пробормотал Люсьен, и она еще больше смутилась. — В Лондоне?..
Темные брови Вероники сдвинулись.
— У меня нет работодателя. Я сама себе хозяйка. И я говорила тебе, что из Новой Зеландии...
— Так ты свободный художник? — оборвал он ее, пренебрежительно сморщив свой ястребиный нос.
— Предпочитаю называть себя независимой бизнес-вумен, — холодно произнесла она.
Лицо его окаменело.
— Ну, как бы ты себя ни называла, советую тебе не вставать у меня на пути, потому что я не люблю, когда меня шантажируют, и на этот счет во Франции существуют строгие законы. В один момент тебя могут выдворить из страны — и ты покатишься отсюда на своей пышной белой заднице!
От изумления Вероника открыла рот.
— Ты думаешь, что я преследую тебя? — в ее низком грудном голосе звучало презрение. Девушка начала смеяться, затем остановилась, когда, взглянув на его плотно сжатые губы, поняла, что он говорит вполне серьезно. — Это неимоверная глупость! Как я могу преследовать тебя, когда первая приехала сюда? — с триумфом воскликнула она.
— Только потому, что мне перед отъездом потребовалось забрать в Авиньоне некоторые вещи, — возразил он. — Думаешь, я не заметил, как ты шаталась вокруг, когда я арендовал автомобиль? Признавайся, ты вернулась к окошку кассы и спросила служащую, куда я собрался поехать, чтобы отправиться той же дорогой?
Вероника судорожно перевела дыхание.
— Я не шаталась вокруг, — сказала она. — Я тоже арендовала автомобиль. Я даже не представляла, что ты видел меня, — добавила девушка сухо, не осознавая того, что это может быть истолковано как признание вины.
— О, не надо! Не так уж много было рыжих голов вокруг, возвышавшихся над толпой, как маяк.
— У меня не рыжие волосы! — В школе Веронику много дразнили из-за высокого роста, не говоря уже о том, что ей присвоили кличку «рыжая».
Он окинул ее взглядом.
— Они ярко горели под солнцем Прованса. Почему, ты думаешь, все знаменитые художники съезжаются сюда? Потому что здесь особое освещение, и человеческий глаз воспринимает цвет совсем иначе, нежели везде.
— Именно поэтому ты приехал сюда? Ты «свободный художник» в прямом смысле этого слова? — спросила она. Переменчивый темперамент художника мог объяснить, но не извинить его поведение. Может быть, в той злополучной газете были нелестные отзывы о его работах?
Он встал.
— Зря стараешься, Вероника, — мрачно произнес Люсьен. — Эти большие потрясающие глаза, возможно, очень трогательны, но слишком поздно изображать из себя невинность. — Он наклонился и, упершись руками о столик, приблизил к ней свое лицо. — Это первое и последнее предупреждение, Вероника. Держись подальше от меня и всего, что меня касается, или я сделаю так, что ты проклянешь тот день, когда приехала во Францию. И кстати, — он слегка качнулся вперед и поцеловал ее прямо в неподвижные губы, — спасибо за прошлую ночь. Ты действительно была хороша — потрясающая любовница, такой у меня давным-давно не было...
И он пошел к автомобилю, запрыгнул в него, с ревом включил мотор и мгновенно исчез из виду. Вероника машинально поднесла руку к груди и только теперь осознала, что в пылу разговора не спросила его о своем кулоне. Может быть, именно она должна обвинять его в воровстве!
Даже несколько часов спустя, кружа по узким дорогам в окрестностях Воклюза, она все еще вспоминала его слова.
Спасибо за прошлую ночь. Потрясающая любовница. Они стояли в одном ряду с «пышной задницей», и если она увидит его когда-нибудь снова, решила Вероника, то даст ему пощечину.
Девушка остановилась на перекрестке и узнала главную дорогу, по которой уже въезжала в деревушку. Не желая больше плутать, она решила припарковаться на обочине, возле большого виноградника, не огороженного никаким забором. Границы собственности не были даже отмечены столиками, и это казалось удивительным — совсем не так, как в ее стране. Вероника вздохнула и, облокотившись о дверцу автомобиля, отхлебнула из горлышка бутылки немного теплой воды. Девушка стала смотреть на соборный шпиль и башню с часами, возвышавшиеся над верхушками могучих деревьев. Похоже, наступило время сиесты: улица была почти безлюдна. Жара, как одеяло, окутала окрестности, и желто-коричневые каменные домики этой древней деревушки, казалось, сами выросли из скалистой земли. Это была идиллическая картина, невероятно мирная и тихая, если не считать громкого хора цикад, прятавшихся в жесткой траве.
И, словно противореча столь поспешным выводам, раздался громкий бой часов на башне, и два подростка на скутерах, пронзительно сигналя друг другу, стремительно промчались мимо Вероники.
Вдруг девушка услышала лязг металла и взглянула на другую сторону дороги. Из больших кованых ворот вышел мужчина.
— Осматриваете окрестности или хотите купить этот виноградник? — поинтересовался он с улыбкой.
Вероника улыбнулась ему в ответ. Она сразу узнала Майлса Рида.
— Всего лишь осматриваю окрестности, Майлс! И пытаюсь разобраться в той карте, которую дала мне Карен! Я даже не представляла, что приехала прямо к вам!
Майлс Рид рассмеялся.
— Привет, Вероника! Мы сразу не догадались, что это ты. Ты проехала мимо нас несколько раз, прежде чем Мелани узнала твои рыжие волосы... — Майлс не заметил, как она вздрогнула, и продолжал: — Не ругай свою сестру — все мы иногда делаем оплошности. Здесь очень извилистые дороги. Сейчас я открою тебе ворота.
Подъездная аллея плавно огибала высокие цветущие кустарники, вишни и абрикосы, затем раздваивалась на две дорожки: одна вела к большому двухэтажному дому с мощеным булыжником двором, а другая, более узкая, — к маленькому домику, покрашенному в кремовый цвет, с глубоко посаженными окнами, задернутыми голубыми занавесками.
Майлс проводил гостью до порога и вручил два ключа на маленькой веревочке.
— Один ключ — от ворот, другой — от домика. Мелани подойдет через минуту и все тебе покажет. Она сейчас пытается вытащить из бассейна Софи.