Люсинда молча наблюдала за ним, чувствуя, что он обдумывает новости, которые она ему сообщила. Она очень хотела бы узнать, какие мысли прячутся за непроницаемым взглядом выцветших голубых глаз, которые, казалось, видят и замечают больше, чем дано другим людям.

Она вдохнула запах кожи, сена и лошадей, зная, что он навсегда будет неразрывно связан с ее воспоминаниями о детстве. Ведь именно в эту заставленную седлами комнатушку она прибегала всякий раз со своими печалями, проблемами и неприятностями. Она приходила сюда, когда мать сердилась на нее, что случалось нередко. Она приходила сюда, когда ее наказывали за что-нибудь или когда величественный и самодовольный вид Эстер приводил ее в отчаяние. Она приходила сюда и тогда, когда была счастлива или когда хотела о чем-нибудь спросить, потому что ей казалось, будто Нат, обладавший здравым смыслом и житейской мудростью простого человека, знал о жизни гораздо больше, чем ее мать, отец или гувернантки.

– Нат, – медленно произнесла она, – ответь мне на один вопрос. Когда тебе приходилось драться с более сильным соперником, тебе было страшно?

– Я всегда дрался с более сильными соперниками, – ответил Нат, – и несмотря на мой маленький вес, я почти всегда выигрывал. Главное, мисс Люсинда, это тактика – тактика и расчет. Хотя соперники были крупнее меня, они не учитывали, что я могу быстрее двигаться. Я наносил молниеносный удар и отскакивал прежде, чем они могли ответить мне.

– А почему тебя зовут Нат? – спросила Люсинда. – Это такое прозвище?

Нат отрицательно покачал головой.

– Нет, – ответил Нат. – При крещении мне дали имя Натаниэль – язык можно сломать! Когда я мальчиком поступил сюда, на конюшню, все стали звать меня Натом – Натом я и остался.

– Ты не ответил на мой вопрос, – сказала Люсинда, облокотившись на стол и подперев подбородок рукой. При этом движении бриллиант на ее пальце сверкнул холодным, недобрым блеском.

– О том, было ли страшно? – спросил Нат. – Видите ли, мисс Люсинда, каждый человек испытывает страх, выходя на ринг перед боем, – было бы ложью отрицать это. Хотя все равно он будет отрицать, потому что никто не любит признаваться в своих слабостях. Но этот страх смешан с каким-то другим чувством, возбуждением, что ли, когда замирает сердце и перехватывает дыхание. Ты волнуешься, но в глубине души уверен, что если тебе хоть чуть-чуть улыбнется удача, ты выиграешь.

– Ты уверен в этом? – спросила Люсинда.

– Совершенно уверен, – ответил Нат. – Нужно лишь быть настоящим бойцом.

Он поднял глаза и встретил ее встревоженный, молящий взгляд.

– А что значит быть настоящим бойцом? – спросила Люсинда.

– Это значит не терять силы духа, – ответил Нат. – Вы можете научить парня драться, вы можете как следует натренировать его, вы можете выставить его на ринге против гораздо более слабого соперника, но он все равно проиграет, если у него не хватит силы духа. Сила духа и мужество – это самое главное. Мужество, состоящее из оптимизма, веры и, быть может, немножко из суеверия.

Люсинда вздохнула.

– У тебя всегда было достаточно мужества, Нат.

– О да! – ответил Нат просто. – Я всегда держал хвост трубой и верил, что буду победителем. И действительно, редко кому удавалось меня побить.

– И у Джо тоже есть мужество, – продолжала Люсинда, – недаром он твой сын.

– Я думаю, что все люди, которые чего-либо стоят, обладают мужеством, – сказал Нат. – И у вас оно всегда было, мисс Люсинда. Иногда, правда, это проявлялось в излишнем озорстве и непослушании.

– Я рада это слышать, – тихо сказала Люсинда, – потому что у меня такое предчувствие, будто мне понадобится все мое мужество и, может быть, еще больше.

Не сказав больше ни слова, она вышла из комнаты.

– Черт побери! – пробормотал Нат. – Разрази его гром, если он ее обидит, убью его собственными руками!

Граф Меридан, не имея ни малейшего представления о том, что он вызвал в ком-то такие кровожадные чувства, спокойно завтракал в своем доме на Беркли-сквер. В это время вошел дворецкий и объявил о прибытии полковника Холстеда, желавшего немедленно переговорить с ним. Лорд Меридан на секунду оторвался от бараньей котлеты.

– Проводите полковника сюда, – коротко сказал он, и через минуту в комнату вошел светловолосый молодой человек, одетый в сверкающий мундир полковника королевской гвардии.

– Побойся Бога, Чарльз, – воскликнул лорд Меридан. – Что за маскарад с утра пораньше!

– Мне нужно через полчаса на дежурство, – ответил полковник, – а поскольку я хотел с тобой поговорить, я решил заглянуть сюда по дороге.

– Ты бряцаешь и звенишь, как полковой оркестр, – заявил лорд Меридан. – Сядь и выпей глоток бренди. Или ты предпочитаешь кофе?

– Бренди, – это как раз то, что мне нужно, – ответил полковник.

Дворецкий наполнил его рюмку и поставил графин с бренди рядом.

– Есть будешь? – поинтересовался лорд Меридан.

Полковник передернулся.

– Мне дурно от одной мысли о еде, – ответил он. – Я лег спать сегодня в четыре утра. Сначала принц решил отправиться в Олмак, затем в Уайт-хаус, потом мы посетили несколько борделей, и только после этого его королевское высочество угомонились.

Лорд Меридан ничего не ответил на это, и спустя некоторое время полковник продолжил:

– Черт возьми, Меридан, я тебе просто завидую сегодня! Надо полагать, ты вчера играл у Брукса?

– Да, до часу ночи, – ответил лорд Меридан. – И поскольку больше не нашлось желающих играть со мной, я отправился домой.

– Рано лечь спать! – воскликнул полковник. – Вот почему ты сегодня так отлично выглядишь! Меня просто мутит, когда я вижу, с каким аппетитом ты поглощаешь эту баранью котлету.

– Я в восторге, что это тебя раздражает, – парировал лорд Меридан и подал знак принести ему еще одну.

– Честно говоря, Меридан, ты ничего не потерял, – нехотя признался полковник Холстед.

– Никогда бы не подумал, что эти чертовы послы говорили совершенно серьезно! – воскликнул лорд Меридан.

– Ты имеешь в виду этот бабский комитет в Олмаке? – поинтересовался полковник Холстед. – Уверяю тебя, они были совершенно серьезны. Они не на шутку раскомандовались. У меня появляется такое чувство, будто мной распоряжается полдюжины наполеонов в юбках!

– Я вообще не понимаю, почему люди туда ездят, – кисло заметил лорд Меридан.

– Совершенно с тобой согласен. Меня самого тошнит от их респектабельности. Но до тех пор, пока его королевское высочество желает посещать их, чтобы встречаться с ее светлостью, мы ничего не можем поделать. Но зато потом мы на славу повеселились в Уайт-хаусе. Старуха аббатиса представила нам новых хороших девочек – Бог знает, где она их выкапывает! Одна из них была персиянка или что-то в этом роде. Надо сказать, они здорово скрасили наш вечер. Жаль, что ты не присоединился к нам.