в крови, тёмных пятнах, которые разъели ткань и оно пришло в негодность.

— И так быстро взялось новое? — нахмурилась она. — Не как у серых?

Паническая атака, которая случилась с ней, когда проснулась, прошла. И было стыдно, что Рэтар стал свидетелем этого срыва, хотя конечно Хэла знала, что он всё понимал.

Не каждый день теряешь кого-то близкого, а Найту женщина любила. Не каждый день внезапно убиваешь больше полусотни человек. Ну, и конечно, не каждый день борешься со злыми заклятиями драгоценных камней. И это не считая теней в доме, рождения ребёнка и увы, как бы это правильно сформулировать… забираешь у женщины её чрево, чтобы спасти её жизнь.

Но всё равно Хэла предпочла бы, чтобы паническая атака случилась с ней наедине с собой, а не вот так на глазах у этого, склонного к преувеличению всего, что с Хэлой связано, мужчины.

В Зарне у Рэтара не было личного бассейна, но и наличествующая в задней комнате ёмкость с холодной водой, была достаточно большой для Хэлы, чтобы была возможность спокойно утопиться.

Прошло уже три мирты, две из которых она провела в беспамятстве и судя по всему своим состоянием ферана очень напугала, потому что сейчас Рэтар смотрел на неё с плохо скрываемой тревогой и внимательнее обычного. И дело было не только в утреннем срыве. Это было что-то общее.

Третью мирту они провели в грехе, сне и вот утро — паника — истерика — мытьё… и Хэла обнаружила, что выйти в люди не в чем, кроме вот этого невероятно мягкого на ощупь, и вероятно тёплого, красивого платья.

Она никогда не любила подарки.

— Я заказал их, когда был в Зарне, выполняя приказ великого эла, — пояснил Рэтар.

— Их? — нахмурилась она.

— Да, — ведьма чувствовала, что ещё немного и мужчина выйдет из себя. — Просто надень платье, Хэла, прошу тебя. Если, конечно, хочешь выйти отсюда. Я не против обратного, между прочим.

Женщина глянула на него через плечо. Ещё немного и она пожалеет.

— А сорочка? — вздохнула Хэла, вставая и взяв платье в руки.

— Сорочка? — нахмурился Рэтар.

— Да, нижняя рубаха, — уточнила ведьма. — Её надевают под платье.

Феран с досадой цыкнул.

— Я забыл. Прости. Я закажу.

— Не надо, — покачала она головой. — Возьму обычную. А сейчас…

Она прикусила губу.

— Надень одну из моих, они тебе всё равно по колено будут, — расстроено предложил Рэтар.

— Хорошо, — Хэла решила не спорить.

Подойдя к сундуку, где у Рэтара были вещи, она стала искать подходящую рубашку. Желательно, конечно, поплоше, чтобы…

“Вот ведь, чёрт, как семейная пара!” — поймала она себя на мысли и вот это осознание больно ударило под дых.

Рука опустилась на что-то невероятно гладкое и приятное.

— Ух-ты, — не смогла сдержаться ведьма.

— Что? — отозвался мужчина на её реакцию.

— Это что за ткань? — спросила она.

— Кёт, — феран подошёл к ней и встал со спины.

— Это круче, чем шёлк, — заметила Хэла. — Дорогая?

— Хэла, — почти взвыл Рэтар.

— Я просто, — она улыбнулась. — В моём мире есть похожий материал и он дорогой.

— Этот тоже не дешёвый, — пояснил феран. — Эта рубаха надевается под броню, когда жара. В других всё становится мокрым и тогда беда, а эта ткань защищает кожу и тело в ней не потеет.

— Хмм…

— Ты хмыкнула?

— Да, — кивнула она.

— Почему? — нахмурился Рэтар. — Что, Хэла?

Она глянула на него и улыбнулась. Просто невозможный человек.

И ведь ведьма была уверена, что у него в голове не возникло ни одной “греховной” мысли связанной с вот такой вещью. Почему-то захотелось объяснить, но что с ним делать. Рэтар Горан был таким с одной стороны невероятно, она бы даже сказала, чувственным любовником, но с другой стороны фантазии ни на грамм. Вытащив уже первую попавшуюся рубаху без рукавов она встала.

А Рэтар всё ждал ответа.

— А какая ткань самая дорогая? — спросила ведьма.

Он снова ругнулся про себя на эту её способность переводить разговор. Хэла вот слышала, как Рэтар ругается у себя в голове. Феран тяжело вздохнул, слегка нахмурился и ответил:

— Кента. Это такая почти прозрачная ткань. Её используют, эм, — он повёл головой и, если бы она его не знала, то подумала, что он смутился, — для элементов на платьях, там где тепло. Иногда для ночных рубах. Знатные женщины и порой наложницы. Но у нас в Изарии её почти нет.

Наверное феран ждал от неё комментария. Правда, вот ждал.

— Ясно, — кивнула она. — Это не практично в этих местах.

— Да, — и Рэтар удивился, что ведьма не съязвила. — Она не греет.

— А эстетическая часть вопроса тебя не трогает? — спросила Хэла.

— Какая? — нахмурился он.

— Красота, Рэтар.

— Красота ткани? Я что-то… — он с мгновение был, как ударенный, потом пришёл в себя. — Я не очень понимаю, что ты хочешь сказать. Хэла?

— Ничего, — покачала она головой и развернулась, чтобы одеться.

Это было так смешно. Хотя.

Что можно было ждать от вояки, который с детства на войне и прекрасное для него это добротный, ладный, удобный доспех, спасающий его жизнь, и практичное, удобное оружее, несущее смерть и не дающее уставать?

Бесполезно же пытаться объяснить о всех этих нюансах в чувственной составляющей отношений. А может и не надо пытаться?

Феран молча подождал, пока она оделась, и они вместе вышли в прохладу зарнийского коридора.

Платье было шикарное. Невероятно приятное к телу. Нет, те, которые носили серые тоже были хороши, но это. Хэла даже и сравнить не смогла бы ни с чем из её мира. А как невероятно оно было сшито! Ни один шов не натирал, не мешался и вообще было чувство, что их там и нет вовсе. На рукавах были мягкие шнурки, на спине шнуровка тоже была практически не ощутимой при движении. Платье сидело прекрасно и сама Хэла могла сказать, даже не имея сейчас возможности глянуть на себя со стороны, что она сама была в этом платье идеальна, со всеми своими неидеальностями.

По дороге феран зашёл в библиотеку и потому они вышли из дома не вместе.

Выйдя во внутренний двор Зарны, Хэла вдохнула морозный воздух, наполненный невероятным количеством запахов. В Трите воздух был другим — чистым, свежим, пах полями, деревьями, водой… как в деревне. А тут был город.

За замковыми стенами был спуск вниз на открытую площадь, где были серый дом, лекарская и дома основных корт Зарны. Потом была первая крепостная стена со сторожевыми башнями, укреплённая, внушительной толщины. Дальше начинался город.

В отличии от Трита тут всё было вперемешку — кузни и пекарни, ткацкие мастерские