с RCA, передал свои разработки Германии, тем самым снабдив нарождающийся гитлеровский режим средством пропаганды, которое нацисты активно использовали на протяжении Второй мировой войны. Тем временем Великобритания по-прежнему знала лишь изобретенное шотландским инженером Джоном Лоуги Бэрдом механическое телевидение, начавшее вещание в 1927 г. Впрочем, вскоре последовал такой щемящий сердце эпизод: Бэрду, собственными глазами увидевшему электронный экран Фарнсуорта, пришлось признать, что его собственная система безнадежно устарела. Итак, началась эра электронного телевидения, а ее первопроходцем официально стал финансовый гигант RCA, заполучивший патенты Зворыкина и сломивший в неравном бою волю юного гения Фарнсуорта. Как и в случае многих других научных достижений, путь телевидения был залит слезами.

Первый «золотой век» телевидения

Всерьез телевидение в Америке началось после окончания Второй мировой, когда большое количество вернувшихся с войны молодых солдат оказалось в Нью-Йорке, Чикаго и других крупных городах. Многие из тех, кто в армии принимал участие в художественной самодеятельности, ездили по частям с театральными постановками или же состояли в войсках связи, стремились найти работу в этой новой сфере. На самую благодатную почву попали те, кто приехал в Нью-Йорк. В этом городе было немало театров, где блистали прекрасные актеры, а поскольку в спектаклях они были заняты преимущественно по вечерам, то утром и днем их можно было вызывать на репетиции, а в воскресенье — на съемки. Вскоре в Нью-Йорке возникло несколько студий, одна из которых располагалась на верхнем этаже Центрального вокзала, а еще одна, DuMont’s, в универмаге Wanamaker на пересечении Девятой улицы и Бродвея.

Поначалу отыскать хороший материал было очень непросто. Мощная киноиндустрия весьма настороженно относилась к этой новой форме развлечения и шла на сотрудничество лишь в тех случаях, когда получала право диктовать свои условия и контролировать рабочий процесс. На протяжении приблизительно 40 лет киностудии перебирали все имеющиеся литературные произведения: романы, исторические сочинения и драматические пьесы — и скупали авторские права на них. Молодым и талантливым телепродюсерам — таким как Фред Коу[3], выпускник Йельской школы драматического искусства, — не оставалось почти ничего, что можно было бы поставить. Первое время они пробовали работать с классикой (с произведениями Шекспира, например), ибо с юридической точки зрения она считалась общественным достоянием и приобретать авторские права в данном случае не требовалось. Однако такие передачи проигрывали на фоне высококачественного увлекательного материала, которым киностудии успели обзавестись за предшествовавшие годы.

Однако, когда начался послевоенный приток дарований, телевидение стало позиционировать себя иначе. Новые телережиссеры, такие как Артур Пенн, вернувшись из армии, продолжали поддерживать связь с молодыми сослуживцами-драматургами, с которыми прежде сотрудничали. Многие, решив, что им нечего терять, давали своим армейским приятелям возможность попробовать себя в новой индустрии и написать о чем угодно, что покажется им интересным. Среди будущих звездных сценаристов были такие любопытные фигуры, как Пэдди Чаефски, Дж. П. Миллер, Гор Видал и Род Серлинг, и их злободневные, основанные на личном опыте истории подстегнули интерес к новому средству коммуникации. Так начался первый «золотой век» телевидения. Сидни Люмет рассказывал мне, что, когда компания CBS переманила его из театра, чтобы поработать над их постановкой «Опасность», ему представили заразительно энергичного телережиссера, к которому он был прикреплен в качестве помощника, а также совсем молоденького парнишку по имени Джон Франкенхаймер, который должен был стать его собственным ассистентом. И вот однажды их босс, тот самый порывистый режиссер, заявил: «Тут такое дело, ребята. На Бродвее ставят новый мюзикл, и я иду на прослушивание». Этим молодым человеком был Юл Бриннер, и вскоре он получил свою звездную роль в мюзикле «Король и я», из-за чего Люмета повысили до режиссера, а Франкенхаймера — до помощника режиссера.

Период «живого» вещания, который тогда начался, по праву вошел в историю как «золотой век» телевидения. Такие выдающиеся телепостановки в прямом эфире, как «Марти», «Дни вина и роз», «Реквием по тяжеловесу», «Образцы» и «Комик», навсегда останутся в сокровищнице телевизионной классики.

Из всех режиссеров «живого телевидения» наибольший уклон в кинематографический стиль наблюдался у Джона Франкенхаймера, мечтавшего стать кинорежиссером. Его «живые» постановки стали, в моем представлении, первыми образцами того, что я бы назвал «живым кино», потому как для того, чтобы рассказать ту или иную историю, Франкенхаймер использовал не только изумительную актерскую игру и отличный сценарий, но и восхитительные кинематографические планы и качественный монтаж. И хотя для съемок более поздней киноверсии «Дней вина и роз» выбрали другого режиссера, на мой взгляд, «живая» телевизионная постановка Франкенхаймера с Клиффом Робертсоном и Пайпер Лори в главных ролях была гораздо трогательнее и эмоциональнее: игра в прямом эфире и кинематографическое режиссерское видение придавали ей душераздирающее правдоподобие.

Никогда не забуду тот день в середине 1950-х гг., когда мама зашла ко мне в комнату и сказала, что папу показывают по телевизору. Я кинулся к телевизору, стоявшему в его студии, двумя этажами ниже, и увидел, что так и есть — вот он на экране, играет на флейте. Но потом я обернулся и опять увидел отца: он сидел за пианино и тоже смотрел трансляцию. Я был потрясен. Папа объяснил мне, что программа была записана на новое устройство видеозаписи от компании Ampex (в разработке которого участвовал молодой Рэй Долби) и отличить ее от прямого эфира абсолютно невозможно. Устройство Ampex появилось в 1956 г. (за год до трансляции «Комика» Франкенхаймера), а за ним, в 1959-м, последовало устройство от Toshiba с технологией наклонно-строчной видеозаписи, что решило проблему гигантской полосы пропускания, требующейся для записи видео, с помощью блока вращающихся магнитных головок. Для меня «Комик» — это шедевр «живого кино», потому что он снят в кинематографическом стиле и все, чем он так хорош, было сделано в прямом эфире. Такие постановки были живыми и реалистичными, и это делало их незабываемыми. Позже Франкенхаймер занялся более масштабными проектами, как «живыми», так и теми, что демонстрировались в записи, некоторые из них он снимал для «Театра 90»: например, «Поворот винта» с Ингрид Бергман в главной роли и «По ком звонит колокол» в двух частях. Но с появлением нового устройства видеозаписи Голливуд наконец настиг телевидение, и экономические интересы победили: телепостановки «золотого века» уступили место смонтированным фильмам и комедиям вроде «Я люблю Люси», и далее последовали десятилетия развлекательных программ, идущих в записи.

Эра новых возможностей

С момента окончания того необыкновенно творческого периода прошло более полувека, и телевидение расширилось во всех возможных направлениях. На сегодняшний день самым популярным из всех видов программ остаются спортивные передачи, которые по необходимости