О том, что каюты могут быть первого и второго класса на этом плавающем корыте даже не слышали. Никаких привилегированных мест для богатых людей не предусматривалось. Видимо, предполагалось, что обеспеченные господа зимой по северным морям не путешествуют.

В качестве соседа мне достался некий господин Чулков. Он оказался мужчиной тучным и не слишком чистоплотным. Оценив его комплекцию, я сам предложил поменяться местами и занял верхнюю полку. Подвесная кровать имела бортик, чтобы во время сильной качки обезопасить пассажира от падения на пол. Спальное место было настолько узким, что, лёжа на спине, я обоими плечами касался краёв.

Вечером, когда мы с соседом устроились спать и он погасил свечу, ощущение того, что я лежу в гробу, стало стопроцентным. Как толстяк помещался на подобной узкой лежанке, я представлял с трудом. Соседу удалось примоститься на боку. Но не думаю, что ему было удобно. И через какое-то время он решил перевернуться. Сделать это в «гробике» было не так легко. Кряхтя, постанывая и попёрдывая, мужчина перевернулся. Мда… как мы помним, тёплый воздух поднимается вверх. В общем, меня быстро достигли ароматы выделений тела соседа. Добавим к этому скрип корабля, завывание ветра снаружи и качку.

Уснуть я так и не смог.

Дверь каюты имела своеобразное окно, закрытое подобием горизонтальных жалюзи. Спустившись со своей полки я постоял какое-то время возле двери, пытаясь подышать относительно свежим воздухом. Потом вышел в коридор. Пробыл снаружи недолго. Доски пола коридора между каютами скрипели при каждом шаге. Одинокий фонарь, висевший возле лестницы, раскачивался, создавая причудливые узоры теней на стене. Меня самого качало из стороны в сторону. Удерживать равновесие удавалось с трудом. Помаявшись не меньше часа в коридоре, я снова вернулся в каюту и полез на верхнюю полку.

Деевы получили схожие впечатления о ночи на корабле. Близнецы выросли мужчинами крупными. Им элементарно не хватало длины лежанки, где они не могли вытянуться в полный рост. Спать на боку тоже не выход. Согнуть колени было некуда – кровать слишком узкая.

– Николай Иванович, может, на обратном пути мы через Финляндию поедем по суше? – предложил Егор.

– На оленях с Санта Клаусом в санях? – пошутил я. – Не уверен, что тот путь будет лучше.

– Может, и лучше, – поведал Андрей, когда нам подали на завтрак отварную рыбу и жиденький чай.

Добирать калории мы расположились в каюте Деевых. Я предусмотрительно взял с собой мешок с консервами, не отправляя в багаж с остальными вещами. Парням больше всего понравилась сгущёнка. Они только что не вылизали банки.

Весь день я так и просидел у близнецов. Давненько нам не доводилось общаться. Как правило, когда я приезжал в Москву, то быстро решал накопившиеся вопросы, выслушивал отчёты и спешил обратно. Письма тоже были краткими и по делу. Теперь же у меня появилась возможность послушать братьев.

– Женились мы в один день, – рассказывал Егор. – Так получилось. Хм… Ну, вы понимаете… в общем, жены у нас родили с разницей в пять дней. Сыновья хоть и не родные братья, а похожи как близнецы. Лизанька и Катерина сестры. Дед с бабкой малышей путают. Говорят, что очень похожи.

Фармакологическую тему мы тоже затронули. Пенициллин братьями был уже открыт. Точнее, сам грибок. А вот выделить из него активное вещество и сохранить пока не получалось.

– Вера Степановна обещала приехать, чтобы помочь с очисткой и стабилизацией, – заверил Андрей.

– Выпустите пенициллин, снова придётся ехать за Нобелевской премией, – подколол я.

– Нет уж, одного раза достаточно, – усмехнулся Егор, оглядывая каюту, где мы втроём еле помещались.

– Николай Иванович, ваши пластмассовые крышки для пузырьков с лекарствами очень популярны. Распорядитесь, чтобы увеличили выпуск. Не только мы возьмём, аптекари города скупят, – припомнил Андрей.

Относительно витаминов Деевы не всё поняли. Как раз было время просветить их в этом вопросе. Обещали потом навестить Румянцевых и узнать более подробно.

Расспросили братья и о Нобелевской премии. Для большинства жителей России было непонятно, кем и для чего учреждена эта премия. Я пролистал записи двадцать первого века и был в курсе истории, что случилась в 1888 году. По ошибке репортёров Альфреда Нобеля признали умершим, когда на самом деле умер его брат Людвиг.

– На великого химика и инженера, изобретателя динамита обрушилась лавина газетной грязи и сплетен. «Торговец смертью мёртв» – так звучал некролог по поводу смерти Нобеля, что заставило изобретателя задуматься о смысле жизни и о том, каким его запомнят потомки, – рассказывал я известную историю с наследством. – Альфред Нобель завещал все своё имущество вложить в ликвидные бумаги и поместить в банк. Указанные проценты разделить на пять частей и вручать в качестве премии ежегодно за достижения в области химии, физики, медицины, литературы и за вклад в сплочение наций.

– И сколько нам той премии положено? – Егор ничуть не усомнился, что получит её.

– На троих сто пятьдесят тысяч крон. Но главное – это престиж и признание мировым сообществом.

По зимней Балтике до Стокгольма мы шли четыре дня. Корабль двигался только в светлое время суток. Паруса не ставили, ветер не был попутным. На машинной тяге эта посудина еле ползла. Зато знатно дымила и шумела. Берег Швеции стал виден где-то с обеда четвёртого дня, но добрались до пролива уже под вечер. На палубу высыпали все пассажиры, дружно сожалея, что ещё одну ночь придётся провести на корабле. Двигаться между островами в сумерках капитан не собирался. Я вообще удивился тому, как здесь маневрировали корабли. Мелких островов было немерено.

Формально мы уже были на территории Швеции, но до порта добирались в течение всего дня. Повезло, что таможенников пассажирское судно не заинтересовало. Задерживать более положенного нас никто не стал. Поставили отметки в паспортах и выпустили на территорию порта. Затем два часа мы ждали багаж, за это время успели договориться с возчиком о доставке в гостиницу.

Отель «Виктория» был мной зарезервирован три месяца назад. Точной даты прибытия я указать не мог, но получил подтверждение, что номера будут. Ещё бы, за такие деньги! Зато расположен отель в самом центре столицы. Королевский дворец должен быть рядом. Возчик примерно так и сказал, показав рукой куда-то в переплетение улиц. Мы с Деевыми краткий словарик шведского языка на корабле полистали. Несколько фраз, чтобы объясниться с персоналом, могли составить, но рассчитывали на то, что найдём себе переводчика на месте.

Сама гостиница меня не сильно порадовала, а Деевым понравилось. Хотя и они отметили, что потолки могли бы быть и повыше. Первым делом после заселения решили вопрос с мытьём. Водопровода в гостинице не имелось. Хотя слуги очень сноровисто притащили воды в ванную. Как бегали и носили воду, я даже не заметил. Оказалось, для обслуживающего персонала имеется запасная лестница. Меня позвала горничная в ванную комнату, когда все уже было готово. Поздний ужин тоже доставили в номер. Какое это удовольствие – вытянуться на широкой и мягкой кровати! Тело блаженствовало и напоминало, как плохо ему было по пути в Стокгольм. Меня качало, словно я продолжал плыть по волнам. Только к утру этот эффект сошёл на нет.