— Я не враг тебе, Конор, — объявила она. — Я здесь для того, чтобы помочь твоей матери.

— Я знаю, зачем вы приехали, — сказал он и, встав, взял тряпку, чтобы еще разок протереть стол.

Бабушка шагнула к нему и забрала тряпку.

— Я здесь, потому что тринадцатилетние мальчики не вытирают столы, если их сначала не попросят.

Он снова посмотрел на бабушку.

— Так вы сами будете это делать?

— Конор…

— Тогда уезжайте, — вспыхнул Конор. — Вы нам тут не нужны.

— Конор, нам нужно поговорить о том, что скоро неизбежно произойдет, — более строгим голосом продолжала она.

— Не-а. Она всегда такая слабая после процедур. Завтра ей станет лучше, — он внимательно посмотрел на бабушку. — И тогда вы можете ехать домой.

Его бабушка закатила глаза к потолку и вздохнула. Потом она потерла себе лицо, и Конор удивился, догадавшись, что она разозлилась, по-настоящему разозлилась.

Но, может, дело вовсе не в нем.

Он взял другую тряпку и снова начал вытирать стол, только чтобы не смотреть на нее. Он вытер весь стол, до самой раковины, и случайно бросил взгляд в окно.

Чудовище стояло во дворике за домом, огромное, словно заходящее солнце.

И смотрело на него.

— Завтра ей покажется, что стало лучше, — пробормотала бабушка, и голос у нее был хриплый. — Но лучше не будет, Конор.

Да ладно, это была неправда. Мальчик повернулся к бабушке.

— Лечение ей помогает, — заявил он. — Иначе, зачем она ходит на все эти процедуры?

Бабушка долго смотрела на него, словно пытаясь решить какую-то проблему.

— Ты должен поговорить с ней об этом, Конор, — наконец сказала она, но так, словно сама с собой разговаривала. — Она должна поговорить об этом с тобой.

— Поговорить со мной о чем? — спросил Конор.

Его бабушка снова скрестила руки на груди.

— О том, что ты отправишься жить ко мне.

Конор нахмурился. На секунду ему показалось, что в комнате стало намного темнее и что пол покрыт черной, липкой грязью…

Он моргнул. Бабушка все еще ждала его ответа.

— Я не собираюсь жить у вас, — заявил он.

— Конор…

— Я никогда не соглашусь жить с вами.

— А придется, — протянула она. — Сожалею, но придется. Знаю, она пыталась тебя защищать, но я думаю, жизненно важно для тебя знать, что когда все это закончится, ты будешь жить дома, мой мальчик. Жить с тем, кто тебе нравится и будет о тебе заботиться.

— Когда всё это закончится, вы уедете, и у нас все будет отлично, — ответил Конор, которого распирало от злости.

— Конор…

А потом они оба услышали из гостиной:

— Мама? Мама?

Бабушка выскочила из кухни с такой скоростью, что Конор аж подпрыгнул от неожиданности. Он слышал, как его мама закашлялась, а бабушка сказала:

— Все хорошо, дорогая. Все хорошо. Ну, ш-ш-ш…

Направляясь в гостиную, Конор бросил взгляд в кухонное окно.

Чудовище исчезло.

Бабушка сидела на диване, растирая спину его матери, которая склонилась над ковшиком, который они держали под рукой на всякий случай.

Бабушка посмотрела на Конора, но по ее лицу невозможно было понять, о чем она думает.

В доме было темно. Бабушка уложила маму в кровать, а потом ушла в спальню Конора и закрыла дверь, даже не спросив, хочет ли он чего-нибудь перед сном.

Конор лежал на диване с открытыми глазами. Он не надеялся уснуть после разговора с бабушкой и того, как мама выглядела вечером. С последних процедур прошло полных три дня. К этому времени мама обычно чувствовала себя намного лучше, но в этот раз она сильно страдала приступами рвоты, до сих пор выглядела истощенной, и сколько еще она будет…

Он отгонял все подобные мысли, но они возвращались, и ему пришлось снова гнать их прочь. В конце концов, он уснул, но понял это, только когда вновь пришли кошмары.

Не сон про дерево. Кошмар.

Ветер ревел, тряслись и крепко сжимались руки, но что-то ускользало. Конор изо всех сил старался удержаться, но не мог ухватить, и кто-то падал… падал и кричал…

— НЕТ! — взвыл Конор.

Ужас, следующий за ним по пятам, сжимал ему грудь так сильно, что Конор не мог дышать. Он закашлялся, глаза наполнились слезами.

— Нет, — вновь повторил он, более спокойно.

В доме по-прежнему было темно и царила тишина. Мгновение Конор прислушивался, но ничего не шевелилось. Никаких звуков из комнаты мамы или бабушки. Конор покосился на часы на DVD плеере.

00:07. Конечно, так и есть.

Он вновь прислушался. Ничего не происходило. Никто не звал его по имени, он не слышал треска дерева.

Может, сегодня ничего и не будет.

00:08, отметили часы.

00:09.

Рассердившись, сам не понимая почему, Конор встал с дивана и отправился на кухню. Выглянул в окно.

На заднем дворе стояло чудовище.

— Что так долго? — поинтересовалось оно.

* * *

— Пришло время рассказать тебе первую историю.

Конор замер на дачном стуле. Он сидел, прижав ноги к груди и спрятав лицо между коленей.

— Ты слушаешь? — спросило чудовище.

— Нет, — ответил Конор.

Он почувствовал, как вокруг него яростно забурлил воздух.

— Ты будешь слушать! — заверило чудовище. — Я так долго живу в этих краях, что ты должен испытывать ко мне уважение…

Конор встал со стула и направился к двери, ведущей на кухню.

— Куда ты собрался? — требовательно спросило чудовище.

Конор резко обернулся. Он был так разъярён, переполнен внутренней болью, что чудовище оторопело. Его огромные брови-листья поползли вверх от удивления.

— Что ты знаешь?! — выпалил Конор. — Ты знаешь хоть что-нибудь?

— Я все знаю о тебе, Конор О’Молли, — ответило чудовище.

— Ничего ты не знаешь! — возразил Конор. — Если бы знал, то понимал бы, что у меня нет времени слушать глупые скучные истории глупого занудного дерева, которое к тому же не настоящее…

— Да? — протянуло чудовище. — А ягоды на полу твоей комнаты тоже сон?

— Да какая разница! — крикнул Конор в ответ. — Это всего лишь дурацкие ягоды. У-у, как страшно! Ох, пожалуйста, пожалуйста, уберите от меня эти ягоды!