Тони «Муравей» Спилотро вырос в деревянном двухэтажном сером бунгало, который располагался в итальянском районе за пару кварталов от дома Левши. Тони и пятеро его братьев – Винсент, Виктор, Патрик, Джонни и Майкл – делили три двухъярусные кровати в одной комнате.

Пэтси, отец Тони, владел местечком под названием «У Пэтси» на углу Гранд и Огден авеню. Это был небольшой ресторан, где подавали отличные домашние фрикадельки, привлекавшие посетителей со всего города, среди которых можно было встретить Тони Аккардо, Пола «Официанта» Рикку, Сэма Джанкану, Гусси Алекса, Джеки Чероне и других членов синдиката.

«Мы с Тони познакомились еще детьми, – рассказывал Фрэнк Куллотта, ставший членом банды Спилотро. – Мы недолюбливали друг друга. У каждого из нас были коробки-подставки для чистки обуви, и предполагалось, что я буду работать на одной стороне Гранд-авеню, а Тони – на другой. Мы крепко разругались. Он сказал, чтобы я держался своей стороны улицы. Я велел ему держаться своей. Мы дрались. Но в итоге просто разошлись, он остался на своей стороне, а я на своей».

Как и Тони Спилотро, Фрэнк Куллотта появился на свет в южной части Чикаго. Куллотта был вором. Он считался таковым едва ли не с рождения. Он начал обносить склады и квартиры в двенадцать – в тот год, когда его отца убили за рулем машины во время побега после вооруженного ограбления; подобные обстоятельства смерти приравнивались к знаку почета по понятиям квартала.

«Мы с Тони были низкого роста, совсем мелкими, – рассказывал Куллотта. – Он был чуть ниже меня, поэтому я его не боялся. Но рядом с Тони вечно ошивалась куча ребят. За ним по пятам постоянно ходили около пятнадцати парней. Со мной обычно было человек шесть.

Однажды он обсуждал меня со своим братом, и их отец услышал мою фамилию. Он приказал Тони проверить, действительно ли я сын Джо Куллотты.

Мой отец был гангстером-одиночкой, и как-то раз, давным-давно, за отца Спилотро плотно взялись вымогатели из отжившей свое банды итальяшек под названием“ Черная рука”. Спилотро-старший отправился к моему старику, и тот решил вопрос. Поэтому, когда оказалось, что я взаправду сын Джо Куллотты, мистер Спилотро объявил об окончании нашей с Тони вражды.

На следующий день Тони подошел ко мне и сказал:“Хочу переговорить с тобой”. Я ответил, что никуда не убегаю, после чего он произнес: “Мой отец и твой отец были друзьями, поэтому мы с тобой будем друзьями навсегда”.

Мой отец крутил баранку в одной преступной шайке. Он считался лучшим водителем в городе; никто даже и близко не мог подойти к его уровню. Поговаривали, что задним ходом он ездил быстрее, чем большинство людей на передних передачах. Как бы там ни было, мой отец умер за рулем во время погони. Его не застрелили во время разборки. Была полицейская погоня, и его убили.

Став друзьями, мы с Тони не расставались ни на минуту. Я торчал у него дома чуть ли не больше, чем у себя. Несмотря на то, что Антуанетта, мать Тони, была настоящей ведьмой, я вечно гостил у них. Она постоянно смотрела на меня, как на прокаженного. Когда я появлялся на пороге, она злобно командовала: “Сядь здесь!”, не предлагая даже стакана воды. Тони был стальным парнем. Он так держал удар, что его брат Виктор предлагал пять баксов любому, кто надерет ему задницу. Обычно Виктор быстро находил желающего попробовать свои силы, но, если нам казалось, что Тони вот-вот проиграет, мы всей толпой впрыгивали в драку и давали жару.

Мы с Тони воровали вместе. Катались на угнанных тачках. И ненавидели школу. Нам приходилось посещать профтехшколу, где учились одни черные.

Неподалеку находился еврейский квартал, где была куча складов, поэтому мы с Тони частенько брали пару ребят на подмогу, обчищали помещения и прыгали либо в трамвай, либо в угнанную тачку, запаркованную рядом. Все награбленное мы привозили к себе в квартал и продавали.

Мы часто дрались с черными, и однажды они напали на Тони, когда меня не было рядом. У Тони был с собой нож, он пырнул им одного из черных. Все прекрасно знали, что это сделал Тони, но парень не стал выдвигать обвинений.

Неделю спустя уже я ввязался в драку и загремел в исправительную школу на шесть месяцев. Моя мать навещала меня при любой возможности. Надеялась на мое исправление.

Когда я вернулся, Тони успел связаться с блондинистым парнем по имени Джо Хансен, поэтому я присоединился к Поли Широ и Беспорядочному Бобу, которые занимались вооруженными ограблениями. Однажды Тони увидел, как за нами гонится полицейский автомобиль, это было после перестрелки с тремя парнями в одном баре. Тони отыскал меня. Мы никого не убили, только ранили, но Тони объяснил, что нам надо разобрать пушки на части и выкинуть их в реку Де-Плейн.

Он сказал:“Парни, вам это не по зубам, вас завалят. Подумайте лучше об ограблениях банков”. После этого он рассказал нам, как он грабит банковских посыльных. Тони отправлял одного парня внутрь банка, а другого ставил снаружи. Парень внутри наблюдал за посетителями и выискивал людей, забирающих крупные суммы денег на коммерческие нужды или для обналички чеков клиентов – впрочем, это не имело значения. В сумке обычно находилось от трех до двенадцати тысяч.

Когда эти люди выходили из банка, парень, стоящий снаружи, смотрел, куда они направились. Затем люди Тони отслеживали их до тех пор, пока не раскрывали полный маршрут – обычно путь был один и тот же. В следующий раз их уже поджидали, где надо. Представьте – парням по семнадцать-восемнадцать лет, и они делают по двадцать пять кусков в месяц на каждого.

Мы подключились, и дела шли просто отлично. Настолько, что мы решили выйти в свет и прикупить новые тачки. Мне запомнился один эпизод, когда я подкатил на новеньком кадиллаке к закусочной“ Марк Севен”, где мы тогда болтались.

Тони вышел из закусочной. Он посмотрел на припаркованные машины и произнес: “Готов поспорить на любые деньги, я знаю, чья это тачка”. Все молчали. Он спросил, моя ли это тачка, и я ответил: “Ну а чья же еще”.

“Ну, – произнес он, – вам нельзя иметь такие тачки. Они будут крайне недовольны”. Теперь я понимаю, что он имел в виду членов синдиката.

Я показал Тони пачку купюр. “Взгляни на эту котлету, Тони, – сказал я. – Мы воруем, но не имеем права наслаждаться бабками и покупать на них любую хрень, которую захотим?”

Он ответил: “Я это понимаю, но они – нет. Они хотят, чтобы мы ездили на фордах и шеви”.

Я не видел в этом ни малейшего смысла. Ты воруешь и идешь на риск исключительно ради денег, но Тони больше не хотел быть обычным вором. Он хотел стать рэкетиром.

Не прошло и двух лет, как Тони связался с парнем по имени Винни «Святой» Инсерро, который был еще ниже, чем сам Тони. Полутораметровый рост не помешал Святому замолвить словечко за Тони перед такими членами синдиката, как Турок (Джимми Торелло), Чаки (Чарльз Николетти), Милуоки Фил (Феликс Алдеризьо), Картошка (Уильям Даддано), Джоуи Клоун (Джозеф Ломбардо) и Джо Траурный Голубь (Джозеф Аюппа), который позже стал боссом синдиката.

Пока эти парни набирали обороты, Тони держался рядышком. Он выполнял все их приказы. “Брахма, – сказал он мне однажды (он называл меня Брахмой, поскольку своим телосложением я напоминал быка). – Брахма, – произнес он. – когда-нибудь я стану боссом целого синдиката”.