испуганно сжалась в углу, и слава богам не издавала звуков, пока я пинала этих безвольных козлов.

Я бы долго еще продолжала, если бы не громкий стук в дверь. Мой каменный нож, который я создала еще в девять лет, был скрыт у меня под ремнем. Я достала ее, и спрятала за рукой, и пошла открывать дверь. В дверь стучался взбешенный Дик, которому, по-видимому, старейшина все рассказал. Я развернулась и побежала в задний двор дома. Во время бега я успела увидеть, как “мама” встает с места, чтобы открыть дверь. Собственно, на этом и был построен мой расчет. Я быстро добралась до сарая, и взяла оттуда виллы.

Из дома послышался мат и проклятия на мою голову, а я побежала к входу в дом, с задней стороны. Виллы встретились с животом Дика, когда он выходил из дома, видимо, чтобы найти меня, и зашли на всю глубину. Он непонимающе посмотрел на меня, гримаса боли изуродовало лицо. В ответ на его непонимающий взгляд я выдернула виллы и снова ударила, целясь в грудь, и попала. На этот раз не очень острое железо не вторглось в плоть настолько глубоко, как это было с разгоном, но на пять сантиметров зубы вошли.

Дик повалился назад и начал орать, но я быстро сориентировалась, и вогнала виллы в голову, Ставя крест на уроде.

В отличии от Дика, люди проживающие в этом доме, не были так же физически развиты, как и охотник Дик. Так что их я зарезала своим ножом, не жалея ни старших ни младших. Эти люди фактически продали меня, так что ни о какой пощаде и семейных ценностях я слышать не хотела.

На все тела я вырезала перевернутую руну Берегини, и отправила их в Навь, а не в местный бордель (честно говоря, без понятия, какой у них тут ад и рай, но уверенна что это похоже на бордель). Убив всех, я успокоила свой гнев, и села решить, как мне жить дальше. Первым делом надо избавиться от трупов. Я крепко заперла дверь, и пошла на задний двор, чтобы начать копать.

Копала я с раннего вечера до половины ночи, посмеиваясь про себя. Ведь, по сути, больше всего в Лаире со мной происходили две вещи, меня насиловали, и я копала. Яма получилась глубокой, больше трех метров в высоту, и два метра в длину. После перенесла все трупы и закинула в яму. Засыпала все это землей. Холмик я не оставила, а разнесла всю оставшуюся землю по участку, равномерно распределяя их. После я помыла во всем доме, все следы произошедшего. Не оставив никаких следов.

На этом все мои приготовления в доме были окончены. Я тихо выбралась из дома, через задний двор, пробралась к дому знахарки, и села у нее под стеной. Медитация помогла отогнать сон и восстановить силы.

На утро меня нашла целительница, и позвала в дом, позавтракать. Не знаю, что она увидела у меня во взгляде, но подумала, что я смирилась, и всячески убеждала меня в правильности этого.

А через пару часов, в деревне начался шум. Сначала охотник Дик не вышел на охоту со всеми. А потом и соседи не нашли моих родственников в доме. Узнав о месте моего пребывания меня вызвали в дом старейшины, и спросили, где мои родители. Я сказала, что после разговора со знахаркой, осталась на улице, и всю ночь оставалась там. Знахарка мои слова подтвердила.

Я вернулась в дом, и просто проигнорировала весь шум насчет исчезновения стольких людей. Села, и опять попыталась найти в себе какой-то отголосок, хоть каплю мучений за содеянное. Но внутри была только злость, на людей, которые продали свою несовершеннолетнюю дочь. Никакого сожаления, только удовлетворенность.

Я прожила в одиночестве и покое четыре дня. В один из дней в дом зашли трое рыцарей из ордена «стальное сердце». Эти земли считались их вотчиной, поэтому им и нажаловался старейшина. За четыре дня я полностью стерла любые улики, какие могли оставаться в доме, так что была абсолютно спокойна.

Из прибывших рыцарей, двое были женщинами. Их бронелифчик и стальная юбка, чуть не заставили меня выдать себя, неуместным в данном случае ржачем. Третьим был мужик в нормальных доспехах. Все трое имели огромные треугольные щиты, а на поясах в ножнах были мечи. Доспехи были в каких-то узорах, лишь присмотревшись я поняла, что это сцены секса, во всевозможных позах. Веселый у них орден.

— Девочка, ты понимаешь почему мы тут?

— Конечно — я потупила глаза, и отпустила голову — наверное старейшина рассказал вам о моем изнасиловании, и вы пришли покарать виновного?

Все трое удивленно воззрились на меня.

— Каком изнасиловании?

— Пять дней назад, после охоты, охотник Дик оглушил меня, связал, и изнасиловал. Я доложила об этом старейшине, после того как мы вернулись. Он вызвал знахарку, и та подтвердила, что я не беременна. Зачем еще вам приходить ко мне?

— Ублюдок ваш старейшина, он же знает, что орден отменил помилование для отца ребенка, но все равно гнет свою линию — сказала одна из аппетитных дамочек. С длинными рыжими волосами, с буферами четвертого размера, и с пухлыми губками. Будь у меня член, он бы взорвался от ее вида. Ее подруга была не хуже, красивая блондинка с тем же четвертым размером. Но вот взгляд, взгляд рыжей источал похоть. Наверное, это связано с характеристикой «привлекательность».

— Как бы там не было, мы пришли сюда по поводу пропажи твоих родителей. Скажи девочка, ты знаешь где они сейчас? — спросила блондинка, глядя на мое лицо.

По ее взгляду я поняла, что я не смогу солгать. Возможно просто знание психологии, а может быть и навык.

— Я не знаю — ответила я, и я не врала, откуда мне знать куда их дела Марена?

— А местоположение охотника Дика?

— Не знаю.

— И тебе не интересно, где они?

— Я бы очень хотела знать где они, но мне ничего не сказали.

— Сколько тебе лет девочка?

— Через девять дней будет тринадцать. Вы ведь покараете этого Дика?

— Если найдем, то обязательно. Как твое имя девочка?

— Мара.

— Красивое имя, почему тебя так назвали?

— Не знаю, я не спрашивала у родителей.

На этом рыцари ордена закончили допрос и вышли из дома. Во время разговора единственный мужчина крутился по дому, наверняка ища следы, но так ничего и не нашел, по-видимому.

А я просто села на стуле, и закрыла глаза, погружаясь в простую медитацию.

На следующий день соседка рассказала,