– Я и рад бы, – нахмурился Рей, – да только она не желает. Говорит, что я уделяю ей мало внимания и все такое.

Грэмп еще раз взглянул на изящный, свежевыкрашенный катер Кобба и кивнул:

– Может, тебе и правда стоит тратить поменьше денег на свою лодку и побольше на дом, парень. Женщины придают значение таким вещам. – Он гордо выпятил грудь. – Вот я, например, живу со своей старухой уже сорок шесть лет, потому что всегда даю ей денег, когда она начинает слишком громко жаловаться.

– Возможно, я так и поступлю, – согласился Рей, подталкивая старика к берегу. – А ты поспеши домой, а то Милдред запрет дверь и не пустит тебя.

Кобб вернулся к своему катеру, быстро отвязал его от причальной тумбы, спрыгнул на палубу и завел двигатель – Грэмп не успел даже дойти до конца причала.

Дункан, скрипя от нетерпения зубами, ждал, пока старый рыбак, бормочущий себе под нос что-то о глупости мальчишек, не знающих, в чем их счастье, отойдет на безопасное расстояние.

Когда он смог наконец выскочить из-за груды ящиков и добежать до конца причала, туман уже почти скрыл и катер Кобба, и Уиллоу, которая, стоя на корме, махала ему рукой.

Уиллоу сидела на большом ящике за рулевой рубкой и наблюдала, как исчезает в темноте полоса пены, вырывающаяся из-под кормы. Стараясь согреться, она подтянула колени к груди и обхватила их руками.

– Тебе не холодно? – спросил Кобб, стараясь перекричать рев двигателя, и, не дожидаясь ответа, стянул с себя тяжелую брезентовую куртку и кинул ее Уиллоу.

– Ты сам замерзнешь.

– Ничего, я привык к холоду и сырости, – ответил он, не отрывая взгляда от черной воды впереди.

Рей включил двигатель на полную мощность сразу же, как только они вышли из полосы прибрежного тумана. Уиллоу это нисколько не беспокоило: она еще в школе нередко участвовала в таких поздних прогулках на скоростных катерах и отлично знала, что ночью в океане видимость гораздо лучше, чем это кажется с берега. Жаль только, что она забыла, как холодно бывает даже летом в открытом море. Одно дело – грести на байдарке, чувствуя, как пот заливает глаза и спину, и совсем другое – нестись по заливу Мэн ночью на скорости двадцать пять узлов.

Она с благодарностью натянула куртку Рея и, просовывая руки в рукава, заметила синие буквы на своей ладони. Уиллоу была почти уверена, что это латынь.

Интересно только, каким образом столь типичный троглодит Дункан Росс смог запомнить такую длинную латинскую фразу?

Уиллоу опять подтянула колени к груди, обхватила их руками и предалась воспоминаниям.

Прошло уже два года с тех пор, как, заглянув в бар, тогда еще называвшийся «Брось якорь», она обнаружила там Дункана, потягивающего виски в компании с Ки, Ахавом, Джейсоном, Мэтом и Питером. Всего за четыре дня до этого они спасли ее и Рейчел от Рауля Вегаса и его помощника. Раненый Люк все еще был в больнице, а с лица Уиллоу не успели сойти синяки, заработанные во время этого опасного приключения.

Тогда она решила, что, перед тем как вернуться в Огасту, должна лично поблагодарить своих спасителей и особенно Дункана, потому что именно он, величественный, как Зевс, первым ворвался в дом, где девушек держали заложницами, и вырвал их из рук преступников.

Поэтому Уиллоу заплатила за их выпивку, немного посидела в баре и направилась к своей машине, а Дункан вышел ее проводить и, прежде чем она успела выразить ему свою особую благодарность, схватил в охапку и очень проникновенно поцеловал – прямо там, на открытой стоянке, на виду у всех. А она имела глупость ответить на его поцелуй, еще не зная, на какую опасную дорожку вступает, что со всей очевидностью доказывает, что высокоразвитый интеллект и здравый смысл – далеко не одно и то же.

Сразу после того головокружительного поцелуя Уиллоу, не ведая, что творит, сама сделала первый выстрел в войне, которая не кончилась и до сих пор. Разозлившись на Дункана, а еще больше – на себя, она достала из сумки ручку и написала на его ладони «троглодит», сообщив при этом, что специально пишет печатными буквами, чтобы он смог прочитать и найти это слово в словаре. Еще больше разозлившись из-за того, что Дункан оказался либо слишком тупым, либо слишком самонадеянным для того, чтобы понять иронию, она села в машину, хлопнула дверцей и уехала.

Именно тогда и началась продолжающаяся уже два года яростная схватка двух сильных индивидуальностей, во время которой военные действия то ненадолго затихали, то возобновлялись с утроенной силой. Каждый раз, когда Уиллоу приезжала домой навестить сестру, проклятый шотландец находил возможность остаться с ней наедине и целовал ее до тех пор, пока у Уиллоу не начинала кружиться голова и не появлялась путаница в мыслях.

Даже не пытаясь сформулировать, что именно она испытывает к Дункану Россу, Уиллоу все равно твердо знала, что это чувство – опасное. Причем опасность угрожает им обоим.

Мужчины, подобные Дункану, умеют мыслить только простыми категориями, а когда решают добиться чего-нибудь, то делают это с целеустремленностью голодного тигра. То, что такой хищник наметил в свои жертвы именно ее, иногда пугало Уиллоу, иногда приятно волновало, иногда, как, например, сегодня – просто бесило.

А восемнадцать месяцев назад она совершила очень большую ошибку.

И не важно, что та ночь оказалась самой замечательной ночью в ее жизни. Важно, что, переспав с Дунканом, она словно разбудила спящего тигра, который до этого довольствовался случайными поцелуями, веселыми перебранками и редкими, взаимно приятными объятиями.

Последние полтора года Уиллоу постоянно чувствовала, что на нее идет упорная охота. И если раньше она обычно приезжала домой по нескольку раз в месяц, то сейчас предпочитала оставаться на выходные в Огасте, с головой уходя в работу.

Она поступила бы так и сегодня, если бы в прошлый понедельник ей не позвонил Рей Кобб и не сказал, что, кроме нее, ему не к кому обратиться, потому что он знает ее лично и потому что она занимается как раз экологическими преступлениями, а о громких процессах, на которых она выступает, потом пишут все газеты. И еще он сказал, что только ей может доверить проведение тайного расследования, касающегося тех мест, где она сама родилась и выросла.

Именно из-за этого звонка Уиллоу и оказалась ночью на рыбацком катере посреди залива Мэн, в глубине души жалея, что находится здесь, а не в постели Дункана Росса.

Она невольно улыбнулась, вспомнив, как он стоял на причале, глядя вслед удаляющемуся катеру, бессильно сжав кулаки и широко расставив ноги, а туман клубился вокруг него, словно пар, вырывающийся из ноздрей разъяренного дракона.

Да, Дункан Росс, несомненно, тиран и деспот, однако он весьма темпераментный и на редкость привлекательный мужчина, который подходит ей во всех отношениях, кроме одного.

Беда в том, что Дункана совершенно не устраивал приятный, ни к чему не обязывающий роман. Он непременно хотел жениться на Уиллоу. И прожить с ней долгую жизнь, полную страсти, как пообещал сегодня. Поэтому она и вела с ним войну до победного конца, хотя иногда ей очень хотелось сдаться. Но она слишком хорошо знала, что не создана для таких серьезных отношений, которые нужны Дункану.