Коля отер рукавом лоб и отдышался перед очередной лестницей, на этот раз – на третий этаж, туда, где был архив с картотекой дел воспитанников. А Машка потерпит, никуда не денется…

Перед сторожем нет закрытых дверей – и связка с ключами на поясе тому лучшее подтверждение. Аккуратно провернулась личинка замка, затрепетали разогревающиеся прямоугольники ламп, освещая десяток поставленных поперек длинной комнаты стеллажей. Николаю не нужна была фамилия паренька – много ли Максимов на потоке? Примерный год рождения он прикинул, так что задача отыскать личное дело его Шанса и найти в нем группу крови и номер родильного отделения представлялось не такой и сложной задачей. А дальше – наведаться туда, порасспросить: может, искал кто мальчугана. С чего-то нужно было начинать, какие-то данные иметь на руках, чтобы действовать самому или просить об услуге старых знакомых.

Стойка с одногодками нашлась довольно быстро. Только вот не было среди поименованных картонных папок ни одной с именем Максим.

– Может, с годом не угадал? – буркнул Коля, почесав переносицу.

В соседней стойке Максимы действительно были, только им уже стукнуло по двенадцать, да и выглядели они – на черно-белых фото «три на четыре», прицепленных к делу, – совсем не так, как его сосед.

Ничего страшного, есть общие журналы, есть журналы выделения довольствия и постельного белья, есть прививки, наконец! Николай полностью погрузился в поиски.

Через полтора часа он привел картотеку в прежний вид, выключил свет, неспешно закрыл дверь и только потом позволил себе крепкое слово и удар по стене открытой ладонью да так и замер, опираясь рукой. Не было Максимки. Будто не существовал никогда.

Тем не менее в его комнате сидел означенный паренек. Он жил тут, учился, спал, дрался. Значит, информацию просто изъяли – поделилось подсознание ответом.

Несложно определить, кто это сделал, – власти на такое хватило бы только директору, по его приказу, с его участием. Гораздо сложнее – зачем? Сложный вопрос, немного нервный, как и в любом другом случае, когда кто-то, пусть и не зная того, лезет в твои планы.

Николаю парень был нужен, чтобы отдать родне и получить свою награду. Для этого не нужно прятать документы, скрывать и заниматься подлогом. Воссоединение с семьей – что может быть законнее и проще? Капелька крови, анализ ДНК, адвокат в хорошем костюме – и государство легко откажется от иждивенца.

Директрисе нужен был… одаренный? Не учтенный государством, прошмыгнувший из-за особенностей рождения мимо отлаженного механизма определения дара…

«Нет, не вяжется, – качнул головой Коля. – Его проще легально усыновить, как обычного ребенка без дара. Новых родителей будет обожать, получится ручное оружие, которое потом легко можно продать».

Ерунда получалась: как бы ни прикидывал – не находил причины досрочного изъятия целого человека из списка живых. Все было гораздо проще решить парой-тройкой липовых справок, подписью и оттиском печати.

А ведь у директора должны быть сообщники. Такое в одиночку никак не скрыть, кто-то должен присматривать и отгораживать паренька от лишних расспросов. Машка, например.

Имя встроилось в общую систему идеально, тут же понизив градус настроения на пару пунктов. Вспомнились иные постельные разговоры, в которых разомлевшая подруга рисовала картины совместной жизни. Николай угукал и отмалчивался, но в общем-то был не против – кому он такой еще будет нужен? Выходило, что для кое-каких дел их отношения были недостаточно близкими. Или Машку запугали.

Покрутившись на лестничной площадке, маясь тяжелыми мыслями, которые два часа назад и представить не мог, Николай сделал следующий шаг. Вернее, спустился на пролет вниз и уверенно шагнул в темноту коридора, по памяти следуя к кабинету директора. Бывал он там частенько, не по служебным делам, а в приятной женской компании – Машке почему-то нравилось делать это на столе начальницы, а Николаю в общем-то было наплевать.

Нужный ключик нашелся почти сразу – так как отличался от остальных основательностью и рельефом. Что совсем не помешало открыть дверь за секунду, нащупать выключатель и напряженно всмотреться в знакомую обстановку с Т-образным столом для совещаний, во главе которого находилось массивное рабочее место директрисы, с кожаным креслом под портретами здравствующего императора и князя Верхнего Новгорода. Занавешенные окна скрывали улицу от Николая и Николая от улицы, левую стену занимали два серванта, разделенные напольными часами. Изношенный паркет успешно скрывал красно-черный ковер. Будто не интернат, а кабинет чиновника. Зато характер сразу читается, вместе с амбициями. Такая вполне могла пойти на подлог.

Николая привела сюда скорее интуиция, чем доводы логики – та с негодованием отнеслась к мысли, что украденное личное дело можно прятать вот так нагло, а интуиция просила не торопиться с оценкой разумности некой особы.

«Не домой же ей нести такие бумаги?» – пронеслась робкая мысль.

«В анонимную сейфовую ячейку положить, раз сжечь нельзя!» – по-армейски гаркнуло в ответ.

Тем не менее Николай все же решил проверить. Снял обувь у входа – грязная, еще наследит на ковре – и неспешно подошел к княжескому портрету. Именно за холстом с мудрым ликом Ярослава Семеновича хозяйка кабинета оборудовала себе небольшой сейф в личное пользование. Машка как-то хвастала – а он запомнил, отметив заодно странную информированность подруги.

Массивная, окрашенная под позолоту рама с портретом переместилась на пол, открывая доступ к белому прямоугольнику двери с механической ручкой-«бабочкой» и отверстием под ключ. От сердца слегка отлегло – была бы хитрая электроника или вензель Демидовых в уголке дверцы, то проще было бы уйти, убедив себя, что не могла быть начальница такой дурой… А так – ухмыльнулся Коля – посмотрим, на что он еще способен.

Взлом сейфов – вообще не его профиль, но это даже сейфом было сложно назвать. Так, пародия в расчете на случайных воришек, а скорее – деталь интерьера, чтобы дополнить образ большого босса. Всего дел – прикинуть расположение подпружиненной детали, которой блокируется засов замка от перемещения, и «надавить» на него стихией, даже покореженного дара на такое хватит. Щелк – и тяжелая, вроде бы надежная дверь легко распахивается к полному его удовольствию.

Дохнуло приторным запахом духов из открытого флакона у самой дверцы. Николай аж отшатнулся – еще не хватало, чтобы Машка унюхала, – и, подцепив двумя пальцами флакон, вытянутой рукой отставил его на дальний край стола. На обратном пути прихватил стул – проще рассмотреть содержимое сейфа сверху, не прикасаясь к нему.

Внутри – бумаги, сцепленные скрепками, уложенные в цветной пластик файлов, аккуратно сложенные стопкой. У левого края несколько миниатюрных кассет и черный корпус диктофона – все в прозрачном файле. Две пухлых пачки с алыми банкнотами у задней стенки, укрытые еженедельником от случайного взгляда.

А на самом дне сейфа, под другими бумагами, проглядывал серый картон личного дела – точно такой же, как у сотен папок в архиве.