– Он снова хочет переезжать.

– Куда?

– Не знаю. В другой город, то в Сиэтл, то в Пало-Альто… В любом случае, далеко отсюда. Он говорит, что ему это необходимо, потому что здесь его карьере конец.

– А мама что говорит?

– Мама всегда говорит и делает, как хочет он. Мои братья уже достаточно взрослые, чтобы позаботиться о себе, и они…

– Выходит, единственная, кто не хочет уезжать, это ты?

– Да, – вздохнула Мина. Она сорвала листок, потёрла его между пальцами, и пальцы окрасились зелёным. – В школе у меня всё в порядке, вот они и думают, что переезд не принесёт никакого вреда. Школы есть везде…

Мюррей пошёл дальше:

– Разве тебе не нравится путешествовать?

– Путешествовать – это одно, а уезжать – совсем другое.

– А в чём разница?

– В том, что, когда ты путешествуешь, это как новое приключение, но ты знаешь, что вернёшься, и знаешь, куда вернёшься. А уезжать – это… как будто ты убегаешь… навсегда. – Мина не отрывала взгляда от песка под ногами и не заметила, что Мюррей остановился. – Ой, прости, – сказала она, врезавшись ему в спину.

– Нет, это ты прости… – Мюррей указал на Шена. Он стоял на коленях и что-то обеспокоенно разглядывал на тропинке.

– Кто-то был здесь… – не здороваясь, вполголоса проговорил он.

Мюррей присел рядом с ним:

– Кто?

– Не знаю… Но кто-то оборвал нашу нить.

– Ну… – пробормотала Мина, – может, нитки просто сорвало ветром…

– Завязанные на камыше нитки не могут улететь. – Мюррей чуть не испепелил её взглядом. – Если ниток нет, значит, их кто-то сорвал.

– Я тоже так думаю, – сказал Шен.

Мина едва удерживалась от смеха:

– Ребята, это что, шутка?

Шен огляделся, словно ожидал увидеть направленное на него ружьё:

– Я всё вокруг проверил, узлы сорваны везде.

– Нас обнаружили… – взволнованно прошептал Мюррей.

– Эй, ребята, – снова позвала Мина. – Планета Земля вызывает друзей, планета Земля вызывает друзей… Вы там, случаем, не свихнулись?

Мюррей вытащил из рюкзака простенькую рацию и небольшой ножик. Бросив нож Мине со словами: «Надеюсь, ты сможешь воспользоваться им, если на нас нападут!», он включил рацию.

– Штаб, штаб, на связи Лесники… Штаб, на связи Лесники… Вы меня слышите? Ответьте.

Рация несколько секунд противно жужжала, а потом раздался приглушённый голос одного из близнецов:

– Лесники, на связи штаб… мы вас слышим, говорите, приём.

– Обнаружены следы вражеского присутствия. Вам необходимо немедленно оставить позиции. Как слышно? Приём, приём…

– Сообщение получено… отправляем на разведку вертолёт-разведчик.

– Нет! Никакого вертолёта! – закричал Мюррей. – Слишком опасно! Пароль «Плечо»! Пароль «Плечо»! Повторите.

– Всё ясно. Пароль «Плечо». Отбой.

Как только переговоры закончились, Мина захлопала ресницами:

– Что ещё за пароль «Плечо», можно узнать?

Шен указал пальцем на что-то за её спиной, но Мина не дала себя облапошить. Она быстро дотронулась рукой до плеча юноши и спросила:

– Что, это?

Мюррей кивнул. Ах, вот в чём дело! Если противник дотронется рукой до твоего плеча, ты выбываешь из игры. Две команды: Мюррей, Шен и Мина – в одной, а близнецы Брэди на пляже – в другой.

– Ну ладно, – проговорила Мина, потирая ладони. Дурачество с сорванными нитками обрело смысл. – Играть так играть!

Ребята разделились, решив окружить пляж: Шен отправился в одну сторону, Мюррей и Мина – в другую.

Пробежав через ложбинку между дюнами, они оказались у небольшой пирамиды из круглых камней. Мюррей положил на вершину ещё один, и они повернули к морю. Ребята мчались со всех ног, зная, что в любой момент могут попасть в ловушку и «противник» коснётся их плеча. Обогнув два совершенно одинаковых дерева, Мюррей выбрал левую тропу и после очередной дюны повернул направо; Мина от него не отставала. Оба лишь приблизительно представляли, как далеко уходит лагуна, но это делало игру ещё более захватывающей! Существовало лишь одно правило: не быть «убитым».

– Ложись! – крикнул вдруг Мюррей, когда они пробегали сквозь заросли тростника.

Несмотря на то что для этого не было никакого повода, а может, именно поэтому Мина послушалась.

Они бросились на песок и поползли вперёд на животе. Вдруг Мина увидела, как в камышах что-то зашевелилось. Она дёрнула Мюррея за джинсы:

– Смотри!

Ребята затаили дыхание, но тревога оказалась ложной. Близнецов в камыше не оказалось – лишь семейство полёвок.

Всё шло по плану, и, покинув камышовые заросли, они пошлёпали по мокрому песку, сопровождаемые водными блохами. Мюррей подобрал с песка толстую ветку, сунул под мышку, словно ружьё, и они двинулись дальше.

Впереди показалась коса, с двух сторон омываемая мелкими волнами. Снова появились заросли тростника, затруднявшие обзор.

Мюррей сделал вид, что сверяет местонахождение с невидимой картой, посмотрел на солнце и, облизнув палец, попробовал определить направление ветра. Потом расхохотался.

– Слушай, Мина… – сквозь смех пробормотал он.

– Что?

– Я не имею ни малейшего понятия, где мы находимся.

Вокруг шумела лагуна. Солнце, спрятавшись за облаками, превратилось в огромный белый диск. Куда ни бросишь взгляд – везде один и тот же вид: ручьи с парящей над ними мошкарой, лениво колышущийся тростник, кусты и редкие деревья, маленькие яркие цветы и, чуть дальше, песчаные дюны, кое-где перерезанные зарослями камыша. Моря они не видели, но слышали шипение волн. Были и другие звуки – крик соек, чириканье воробьёв, жужжание пчёл, плач чаек. В одном из ручьёв мелькнула нутрия, на камнях грелся безобидный уж… Картина была вполне мирной, но по спине у ребят побежали мурашки.

– Только без паники, – пробормотал Мюррей, несмотря на то что чувствовал себя не в своей тарелке.

– Только без паники, – шёпотом повторила Мина.

Вокруг них закружилась тонкая золотая пыль. Они пригляделись и поняли, что это всего лишь пыльца. Обыкновенная пыльца, и только.

Ребята продолжили свой путь, Мина старалась не отставать от Мюррея, да и он не стремился убежать вперёд. Мальчик осматривался в поисках какого-нибудь ориентира: необычного дерева, камня особенной формы, холма, с которого можно осмотреться, – но ничего такого не попадалось. Он уже десятки раз бывал в этой лагуне, в том числе и вместе с отцом. Они приходили сюда рано утром, чтобы посмотреть на уток. И ночью, когда однажды на море разыгрался шторм. Эта лагуна – мой дом, думал Мюррей. Я знаю её как свои пять пальцев. А разве можно заблудиться в собственном доме? Вот почему он чувствовал себя не в своей тарелке. Такого ещё не было, чтобы он заблудился.