корпус, завершенный к 1760—1761-м годам. Противоположную линию — северную — строили с 1761 по 1770—1771 годы. Соответственно в разные годы сооружали угловые башни. Юго-западную — с 1758 по 1770 год. Постройку северо-западной довели до конца в 1773 году[17]. В планировке и архитектурном решении «цырконференций», связавших в единое целое весь ансамбль, сыграли определяющую роль образца общий план, разработанный Т. Швертфегером, и его конфигурация, планировка и вся композиционная структура Духовского корпуса Д. Трезини, решение фасадов Федоровского корпуса П.-А. Трезини и, возможно, его проектные разработки всего ансамбля.

15. А. Дюран. Монастырь Александра Невского. 1842

Низкие одноэтажные корпуса галерей с обращенными во внутренний двор арочными проемами окон начинаются напротив угловых церквей восточной линии, делают плавный поворот внутрь каре и от перелома, примерно на середине «цирконференций», идут параллельно друг другу и смыкаются с угловыми башнями Архиерейского корпуса, менее протяженного, чем линия противостоящих ему Духовского и Федоровского корпусов. Близ башен, прерывая ритмичную монотонность галерей, встроены объемы главных зданий — двухэтажные флигели на погребах или «трапезы с мезонином», под высокой кровлей. Там, где ломается прямая линия галерей, поставлены квадратные в плане двухэтажные павильоны с высокой изогнутой кровлей и небольшими куполами с «лантернином и звездами». В павильонах до 1774 года — времени сооружения и поныне существующих главных северных ворот каре у Благовещенской церкви — были проезды. О них напоминают следы арок, впоследствии заложенных, и обработка фасадов со стороны двора — обрамление проезда сдвоенными колоннами, несущими лучковый, разорванный фронтон.

«Служительские» корпуса дошли до наших дней без больших изменений и почти полностью сохранили не только планировку, великолепное объемное построение, характерную протяженность галерей с их ритмом уходящих в перспективу сводов, своеобразие и живописность павильонов, приземистую монументальность центральных флигелей, но и обработку фасадов. В их декоративном оформлении повторены или варьируются мотивы декора, разработанного Д. и П.-А. Трезини для галерей Духовского и Федоровского корпусов, обработка мезонина Архиерейского дома и ныне несохранившаяся обработка вторых этажей малых корпусов западной линии. Блистательным завершением замкнувшегося каре стали угловые башни — точное повторение и в планировке, и в силуэте, и в декоративных деталях Федоровской церкви. Здания с башнями, предназначенные вначале для церквей, еще в процессе строительства были определены для других надобностей. В юго-западной, примыкающей к южному корпусу, отданному под Семинарию и потому названному Семинарским, разместили библиотеку, а позднее устроили музей лавры — Древлехранилище. Северо-западную предназначили для монастырской ризницы, а северный корпус на берегу Черной речки, теперь уже Монастырки, получил название Просфорного.

С начала 1760-х годов строительные работы приобретают большой размах. Несомненно, Екатерина II, пришедшая к власти в 1762 году, понимала и учитывала историческое и политическое значение, которое имело завершение ансамбля. Поэтому строительство, шедшее на завершающем этапе под руководством Канцелярии Домов и Садов, строго контролировалось церковной и светской властью, а также самой императрицей.

В 1774 году сооружением стены и въездных северных или Благовещенских ворот между Благовещенской церковью и Просфорным корпусом было закончено строительство всего монастырского каре. Оставалось незастроенным пространство в середине уступов восточного корпуса — то место, где еще недавно поднимались стены недостроенного собора Швертфегера. Возведение нового собора составляет последний период в создании ансамбля.

Затянувшееся на многие десятилетия строительство подходило к концу. Как говорилось выше, старое неудавшееся здание собора было разобрано в 1755 году. В 1763 году архитекторам Ж.-Б. Валлену-Деламоту, А. Ф. Висту, А. Ф. Кокоринову, Ю. М. Фельтену, С. А. Волкову и X. Кнобелю предложили разработать проекты нового собора. Ни один из проектов не получил «апробации» Екатерины II, и только через одиннадцать лет, 15 ноября 1774 года, составление проекта поручили тридцатилетнему архитектору И. Е. Старову. Выбор зодчего не был случайным. Вернувшийся всего шесть лет назад в Россию после пенсионерства во Франции, молодой зодчий быстро приобрел известность. В начале 1770-х годов он строит по заказу Екатерины II дворцовые ансамбли в Богородицке и Бобриках под Тулой. В 1772 году становится членом «Комиссии о каменном строении Санкт-Петербурга и Москвы». Талант его был признан, и он занимал видное положение среди зодчих Петербурга.

В феврале 1776 года проект, представленный Екатерине II — план, фасад, разрез и приложенная к ним смета,— был утвержден, и Старова назначили руководителем строительства. В архитекторские помощники ему дали М. Мелентьева — мастера опытного и исполнительного, двадцать шесть лет проработавшего на монастырской стройке.

16. М. Д. Расторгуев. Митрополичий корпус. 1755—1760. Вид с юго-востока

Работы по возведению собора начались без промедления устройством глубокого и прочного фундамента, о добротности и надежности которого заботились особо, помня судьбу первого собора. Фундамент закладывали на площади несколько большей, нежели занимал старый собор Швертфегера. В отличие от него новый собор освобождал пространство двора и был более выдвинут за внешнюю линию восточных корпусов. Так как в плане он был значительно шире, чем предыдущий, то пришлось разобрать до трети по одному из ближних к нему уступов Духовского и Федоровского корпусов.

Фундамент закончили к 1778 году, и 30 августа, в годовщину переноса праха Александра Невского в Петербург, состоялась торжественная церемония закладки собора. В том же 1778 году Старов приступил к разработке модели собора, потом модели иконостаса и напрестольной сени, которые по его рисункам и чертежам и под его руководством изготовил «города Копенгагена вольный столярного дела мастер» Симон Соренсен. В своей работе на постройке собора архитектор вообще весьма часто прибегал к моделям, вплоть до модели петель для навески наружных дверей. Эта тщательность и продуманность, техническое совершенство в высшей степени характерны для Старова.

Впервые за последние двадцать пять лет на строительстве Александро-Невской лавры работал мастер такого масштаба. Огромный талант архитектора сочетался с высочайшим профессионализмом, дарованием строителя и волевого администратора. Все эти качества одного из крупнейших зодчих России в полной мере проявились в период возведения собора.

Постройку собора Старов вел в высшей степени организованно: обстоятельный перечень работ в их последовательности на год вперед, подробный список нужных материалов, заготовляющихся заблаговременно Конторой строения монастыря,— все это было непременным на протяжении всего строительства. О требовательности архитектора говорит и тот факт, что он, бывало, удерживал оплату до окончательной «апробации» выполненных работ, чтобы иметь возможность заставить подрядчиков без дополнительной оплаты добросовестно и в срок исправить неполадки и точно следовать во всем «по показанию архитекторскому». Благодаря такой требовательности строительство собора шло без задержек, и к октябрю 1786 года грандиозное здание, выполненное вчерне, уже высилось в конце Невской