– Не сомневаюсь, но буду только кофе.

– Хорошо. – Заискивающе улыбнувшись, она так же быстро исчезла, как и появилась.

– Ох, Никита, я бы тебе не советовал. Понятия не имею, какая у них еда, но это пойло – точно никуда не годится.

– Ничего, мой желудок и не такое видывал. Зато здесь обслуживание замечательное. Глянь, уже несет.

– Пожалуйста, ваш кофе. Может, все-таки еще что-то желаете?

– Нет, благодарю.

Протягивая клочок бумаги, официантка склонилась, прошептав мне в ухо:

– Меня зовут Кристина. Заканчиваю в семь. Позвони.

Я ничего не ответил, но, дабы ее не расстраивать, запихнул номерок во внутренний карман куртки. Поправив рекламный чепчик на каштановых волосах и виляя худощавыми бедрами, она нехотя удалилась на кухню.

Кирилл придерживался весьма строгих консервативных взглядов на жизнь, и наблюдать за ним в таких ситуациях было одно удовольствие. Я с трудом сдерживался, чтобы не разразиться хохотом. От негодования его нижняя челюсть подавалась вперед, рот кривился, щеки краснели, а добродушные синие глаза заметно увеличивались в размерах. Таким его лицо стало и сейчас.

Проведя ладонью по коротким рыжим волосам, торчащим ежиком, он осуждающе покачал головой и прокряхтел сквозь зубы:

– Отвратительно. Она хоть совершеннолетняя?

– Да кто ж ее знает-то, но лично я сомневаюсь.

– Ты как дитя малое, Богданцев. Никогда не образумишься. А, собственно, чего я лезу? Смотри сам, тебе жить.

– Так что у тебя стряслось-то? И что за срочность такая была? Вряд ли ты позвал меня в этот гадючник, чтобы почитать нотации.

– Ты прав, брат! – выдохнув, волнительно изрек он.

Кирилл вынул из набитой всяким хламом барсетки маленькую коробочку и, расположив посреди стола, приоткрыл.

– Ну, как тебе? Нравится?

– Ты в своем уме? Представляю, как это со стороны выглядит. Еще бы на колено встал и предложение сделал.

– Ха-ха-ха! Такой громила, а переживаешь за то, что другие подумают. Может, еще встать и перед всеми оправдаться?

– Ага, тебе смешно, а мою физиономию каждая собака знает. Не хочу, чтобы завтра в газетах черт-те что напечатали.

– Не неси ерунды! Короче. Ну так как, пойдет колечко?

Мои опасения оправдались. Три унылые барышни, облокотившиеся на барную стойку и не спеша потягивающие слабоалкогольные напитки, приметив не совсем пристойное поведение, вдруг оживились. С задором шушукаясь и ехидно посмеиваясь, они не сводили с нас глаз, надеясь на продолжение. И, похоже, даже не прочь были поаплодировать этому увлекательному зрелищу, только бы оно не прекращалось.

– Симпатичное. Я уверен, что Дарья просто обомлеет. А теперь будь добр, спрячь его обратно, – прорычал я.

– Ха-ха-ха! Ладно-ладно, не нервничай.

– Ну и когда ты собираешься осчастливить мою сестренку этой безделушкой?

– «Безделушкой»? Между прочим, я на него три своих зарплаты истратил.

– Да шучу я. Колечко что надо. Так когда?

– Завтра вечером. Я уже и столик в ресторане заказал.

– Молодчага! Рад за вас! – Привстав, я хлопнул его по плечу и пожал руку. – Дашка достаточно за свою жизнь настрадалась. Хватит! Пусть, наконец, ощутит, что такое настоящая семья.

– Думаешь, я смогу ее осчастливить?

– Моя сестренка в людях не ошибается. Если она верит, что сможешь, значит, и я в это верю.

– Спасибо, братишка. Не ожидал.

Я не лукавил. Несмотря на высокий рост, мощную фактуру и хладнокровное мясистое лицо, Кирилл являлся человеком добрейшей души. Дашка познакомилась с ним, когда я еще служил в десантуре. Ох как нелегко ей тогда приходилось. Думаю, не легче моего. Одна в столице. Работала по четырнадцать часов швеей буквально за копейки у каких-то зажиревших частников. В письмах писала, как замечательно у нее все складывается, а сама еле концы с концами сводила. До сих пор как подумаю об этом, так мурашки по коже.

Ну да ладно, чему быть, того не миновать. В общем, помог ей Кирилл. Устроил на нормальную работу. Вытянул из захудалой общаги и определил в однокомнатную квартиру на окраине. Квартирка принадлежала одному его знакомому, поэтому Дашка платила сущие гроши. Кстати, после демобилизации преподнесенная мне на блюдечке с золотой каемочкой работка в ресторане тоже его рук дело. И что самое удивительное, он никогда этим не попрекал и ничего не требовал взамен.

В свои двадцать девять лет, благодаря незаурядному мышлению, стойкому характеру и кропотливому труду, Кирилл добился весьма неплохих успехов в карьере. Без малейшей лести сказано: в Москве его каждая собака знала. Нет, он и близко не принадлежал к элитной когорте финансовых воротил, звезд шоу-бизнеса или депутатов Государственной думы. Более того, презирал их подавляющее большинство, а некоторых демонстративно ставил на место и заставлял побаиваться. Одни считали его журналистом от Бога, защитником малоимущих, скандалистом и правдолюбцем, другие – занозой в ягодичной мышце. Два года назад ему доверили пост главного редактора популярной газетенки, бесцеремонно вмешивающейся в политическую, светскую и криминальную жизнь столицы. Кирилл не только оправдал оказанную честь, но и поднял рейтинги газеты на порядок выше.

– Ну а как там обстоит дело с твоими кошмарами? Врачиха помогла? – нахмурился он.

– Да, она молодец. Настоящая профи. Даже в гипноз погружала.

– В гипноз? Зачем?

– Оказывается, в моем сне все мое прошлое закодировано.

– Да ну?! Бред какой-то!

– Не скажи. Я смог вспомнить своих родителей, свой дом и деревню родную, в которой прожил до одиннадцати лет.

– Невероятно. И что же случилось? Почему ты оказался в детдоме?

– Не знаю, до этого мы еще не дошли. Но уверен, что родители от меня не отказывались и на улицу не выгоняли. Они не были какими-то кончеными пропойцами или наркоманами. Думаю, с ними произошло что-то ужасное.

– Что?

– Вот это мне и предстоит выяснить.

– Дашеньке уже рассказывал?

Кивнув, я отхлебнул подстывшего кофе, скривился и отставил на край стола.

– А я тебя предупреждал, Богданцев. Кофеек здесь просто первоклассный! – засмеялся Кирилл.

– Да уж, – ухмыльнулся я. – Одно утешает, что первоклассных блюд от превосходного повара не заказал.

– Значит, займешься теперь поисками родни?

– Само собой. Но без тебя мне не справиться. Поможешь?

– Сделаю, что смогу.

– Отлично. Для начала…

– Для начала нужно узнать, где находится та деревня. Как там она называется?

– Потрошино. – Я машинально потянулся к чашке, но, вспомнив отвратный вкус, опомнился. – Поверь, я не прохлаждался. Полдня на Интернет угробил, а потом даже съездил в один из архивов. И вот что я тебе скажу, дружище: деревни с таким названием, по крайней мере, в Московской области, не существует!