Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Почему ты так странно на меня смотришь?
– Любуюсь. Слушай, а ты когда-нибудь алкоголь пробовала? – встаю с дивана и включаю свет. Мать моя женщина. Лучше бы не включал. Одним лицом не обошлось. Ноги и руки в красных пятнах, благо не отечные как шея и лицо.
– Нет. А что?
– И не начинай. Иначе будешь выглядеть так, как сейчас.
– Как?
– Без паники. Это пройдет. Скорее всего у тебя аллергия на… колбасу.
– Как я выгляжу?! Дай мне зеркало.
Давать или не давать, вот в чем вопрос. Не дам – будет истерика, дам – сам получу в глаз и будем на пару ходить красавцами. Хотя, так и так истерика от хрустальной принцессы мне обеспечена.
– У меня нет зеркала, – наконец произношу я, осознавая, что оно реально отсутствует. Вещей тут раз два и обчелся. – Давай так, я сейчас быстро сгоняю в аптеку, попрошу что-нибудь от аллергии, а ты ляжешь и просто успокоишься.
Какая-то секунда и Маша вскакивает с дивана. Не успел даже подойти к двери, как она резко оттолкнула меня. Не ожидал, что при таком весе и в целом комплекции, у нее может быть столько сил.
Перевожу взгляд на часы – половина седьмого. Ну, супер. Сейчас своими криками, от увиденного в зеркале, всех соседей перебудит. Досчитал до десяти и… ничего. Тишина. Ревет скорее всего. Ну и хрен с ней, всяко лучше, чем вопли на весь дом.
Потянулся к Машиной сумке и, совершенно не стесняясь, начал проверять ее содержимое. То, что мне нужно как можно быстрее избавиться от этой девчонки – неоспоримый факт. Но просто так отпустить ее на все четыре стороны не могу. Совесть сожрет. По сути, Берсеньева – это ребенок. Причем самый беспомощный. Обдурить такую – много ума не надо.
В сумке, кроме нехилого количества украшений, на удивление, оказался паспорт, сменное белье и упаковка карандашей вместе с блокнотом. Бегло пролистнул последний. Ничего нового. Эта девчонка и пять лет назад неплохо рисовала. В принципе логично, чем еще можно себя занять, когда тебе все запрещают? Развлеки себя, так сказать, сам. Хотя странно, как вообще папаша мог дать ей согласие взять в руки карандаш, им так-то тоже можно пораниться.
Сложил вещи обратно в сумку и начал убирать диван. Замер, увидев коричневую точку на простыне. Вывернул все белье, осмотрел диван и конкретно так прифегел. Лучше бы это была аллергия на колбасу, но уж никак не клопы!
Быстро залез в телефон и стал читать про укусы этих тварей. Хорошего мало. С какой вероятностью эта девчонка входит в категорию людей, у которых будет самая что ни на есть задница от их укуса? Сто процентная, учитывая то, как она росла. Не дожидаясь, пока Маша выйдет из ванной, я пошел за ней, прихватив ее обувь. Тихонько стучу в дверь.
– Маш, открой, пожалуйста. У меня для тебя хорошая новость.
– Какая? – ну супер, от слез еще больше отекла. Зато дверь открыла и на том спасибо.
– Снег на улице закончился.
– И что здесь хорошего? Я люблю снег. Да и если бы не он, я бы лицом об асфальт стукнулась и тут бы уже не стояла.
– Надень кеды, пол холодный, да и грязный.
– Спасибо, – надевает обувь и вновь переводит взгляд в зеркало. Громко шмыгнув носом, прикладывает пальцы к лицу. – Я вообще не понимаю, где мой правый глаз?
– Справа.
– Действительно, как это я не догадалась. Почему я не почувствовала, что он заплыл?
– Наверное, потому что ты была увлечена чесанием. Успокойся. Посмотри на это с положительной стороны: в таком виде тебя ни отец родной не узнает, ни его охрана.
– Спасибо, ты умеешь подбадривать.
От созерцания пятен на теле Маши и от того, как она чешется, невольно сам начал чесаться.
– Пожалуйста, не чешись.
– Да у меня вся кожа горит, кажется, и горло уже царапает. Не могу не чесаться!
Этого мне еще не хватало. Точно какой-то отек!
– У меня для тебя есть все же одна хорошая новость и одна плохая. С какой начнем?
– Конечно, с хорошей. После плохой я могу умереть и не узнать хорошую.
– Резонно. У тебя нет аллергии на колбасу. Так что, когда все пройдет, можешь хоть килограмм сожрать.
– Спасибо. А на что у меня тогда аллергия?
– А это плохая новость. Ничего страшного, просто немного неприятно. В общем, ночью тебя покусали. И, видимо, от этих укусов у тебя пошла сильная аллергическая реакция.
– Кто?
– Бабайка.
– Ты еще скажи домовичок. Так кто меня покусал? – на удивление, спокойно произнесла Маша, заправляя за уши волосы.
– Да ты, наверное, не слышала о таких маленьких насекомых.
– Кто это?
– Клоп. Точнее клопы. Много клопов.
Я сотни раз видел женские истерики, но такую как у Маши – нет. От услышанного она завопила как резаная. Ничего другого, как закрыть ей рот ладонью – не придумал. А затем она начала конкретно задыхаться, от чего я реально труханул.
– Успокойся. Дыши глубже, все нормально, – включаю воду и беру первое попавшееся полотенце.
Смачиваю его холодной водой и обтираю им Машино лицо. Сам не понимаю, надо ли оно, но это первое, что пришло на ум. И, кажется, это приводит ее в чувство.
– У меня для тебя снова хорошая новость: теперь у тебя появился правый глаз. Надеюсь, у тебя не как у мопсов проблема.
– А какие у них проблемы?
– Проптоз. Глаза выпадают. Да я шучу, чтобы ты немного отвлеклась. Неудачно. Так, все, я сейчас принесу твою одежду, и мы поедем в клинику.
– Нет! Во-первых, там нужен паспорт. Во-вторых, я ненавижу врачей! Купи какие-нибудь таблетки и все пройдет.
– Боюсь, что не пройдет. Я тут кое-что почитал, пока тебя не было и, мне кажется, ты из тех людей, у которых сильные проявления, требующие срочного врачебного вмешательства.
– Нет, я лучше так умру. Ни в какую клинику я не поеду, меня так быстро вычислят.
– Маша…
– Я сказала не поеду!
– Прекрати чесаться!
– Не могу! – отчаянно бросает она, усаживаясь на бортик ванной. – Дай почитать, что там пишут, как унять зуд.
–
