план нарушился и вместо него нужно теперь пить чай со свекровью, потому что «она была тут рядом по своим делам, у зубного», и тщательно выбирать что говорить и что не говорить, поскольку всегда было трудно угадать какие именно слова могут спровоцировать неприятные замечания и обвинения в неподобающем отношении, недостаточном уважении к годам и опыту, неправильном воспитании детей и т. п. Это хорошо еще, что теперь у них нет собаки, которая залаяла бы на звонок домофона и разбудила Майю, как это довольно часто происходило ранее при подобных внезапных визитах свекрови, когда у них еще была только Алиса и еще не пошла в садик (а в садик она пошла только ближе к четырем годам, потому что не было мест).

Несмотря на то, что переубедить Ларису Петровну в чем бы то ни было, было никому не посильной задачей, Антон все же продолжал с ней последовательную разъяснительную работу насчет незапланированных визитов:

— Мама, привет. Вынужден напомнить, что все-таки в гости ходят по приглашению, или если ты была тут рядом, то надо было хотя бы сначала мне позвонить.

— Да-да, я помню эти ваши странные требования, но я купила детям мороженое и не хотела чтобы оно растаяло.

— Ну ладно, в общем, вы тут пока пейте чай, а я поеду уже за Алисой, еще по дороге в магазин зайти надо, — сказала Юля, и, быстро собравшись и прихватив пакет с мусором, вышла. Отношения со свекровью не задались с самого начала, ибо от большинства ее комментариев и формулировок (начиная практически с первого: «Юля, у нас что — свадьба?») девушка испытывала какие-то неприятные чувства, хотя почему они возникают и что именно она чувствует — объяснить бы не смогла. Несколько раз в жизни (после особенно странных выволочек от свекрови, например, когда Антон уехал в командировку, а Юля была с трехмесячной Алисой одна и ходила как в коматозе от недосыпа, свекровь ей позвонила со следующим обвинением: «Я болею от твоего невнимания!») ее посещали мысли, что чтобы избавиться от необходимости незапланированных встреч со свекровью, она была бы, пожалуй, готова даже развестись с Антоном. Хотя и это вряд ли бы сильно помогло, так как наверняка свекровь посчитала бы себя вправе видеть внучек когда ей вздумается, и тогда уже Юле самой пришлось бы вести трудные переговоры о том, что это ей не подходит. А настаивать на своем она до сих пор не умела, вот и в школьные годы когда ей (в классе или во дворовой компании) попадалась особенно досаждающая девочка, Юля не могла ей дать словесный отпор и только втайне мечтала, чтобы ее родители куда-нибудь переехали вместе со своей дочерью.

Выбрасывая пакет смешанного мусора на помойку, девушка как всегда ощутила смесь из чувства вины, досады и усталости. (Хватало ее только на то, чтобы отдельно собирать макулатуру, чтобы в приемный день раз в месяц сдавать ее в школу до дворе их дома, а также стеклянные бутылки, пригодные для сдачи, относить через дорогу к пункту приема стеклотары еще советского образца и оставлять там, где их радостно подхватывали местные маргиналы и сдавали хоть за какую-то копеечку, а также периодически относить пакеты с еще пригодными, но уже не нужными вещами в благотворительные контейнеры «Спасибо» в торговый центр неподалеку.) Так неэкологично, ведь пластик, фольгу, металл можно было бы вторично использовать, не будь это все щедро перемешано с конечными пахучими биоотходами, — но для этого требуется хорошо организованная придомовая сортировка в различные баки; а чтобы сортировать и копить это все дома, и далее от случая к случаю развозить самостоятельно в малочисленные и удаленные пункты приема, нужно иметь поистине жгучий энтузиазм и повышенную ответственность.

Решив зайти в продуктовый магазин «по-быстрому», чтобы осталось время просто посидеть одной на лавочке у гимназии (если, конечно, не пойдет дождь; на почти постоянный для этого сезона ветер то вообще здесь никто особого внимания не обращает) — впрочем неважно какая будет погода, важно, чтобы осталось время побыть немного совсем одной — Юля как всегда испытала муки выбора что же нужно купить в магазине: ей всегда очень трудно давался какой-либо выбор, включая даже такие базовые области как что приготовить на ужин.

Повспоминав что имеется дома из продуктов, а также пытаясь уловить хоть какой-то баланс между тем, что нужно давать детям больше овощей и тем, что с этими покупками ей еще предстоит ехать за Алисой и обратно, Юля остановила наконец свой выбор на моркови и чесноке, решив сделать морковный салат в дополнение к, вероятно, картофельному пюре и, возможно, куриным отбивным. Вообще Юля довольно равнодушна к еде, если спросить какое у нее любимое блюдо, то она будет долго размышлять и назовет, пожалуй, селедку под шубой. Больше всего из еды ей на постоянной основе хочется кусок жирного шоколадного торта, но такой существует только в ее воображении, потому что какой торт ни купи, вкусным он для нее не оказывается… Увидев на полке, что одни из ее любимых конфет «Птичье молоко» продаются со скидкой, прихватила еще такую коробочку. Рядом лежали еще творожные булочки, на ценнике к которым Юле сначала померещилось: тревожные булочки.

Уже направляясь к кассе, она стала свидетельницей того, что Иркин Саша назвал бы «педагогическим провалом». Находившаяся в магазине с мамой девочка лет трех-четырех, увидев киндер-сюрприз, начала просить его купить, сначала тихо, а получив отказ, уже громко кричать. Мать, видимо, в своей обычной манере, стала сыпать страшным голосом угрозы о том, что больше она ее никогда с собой в магазин не возьмет и ничего не купит, что это какое-то наказание, а не ребенок, и — коронное — «Вечно ты меня позоришь». А после того как эти волшебные слова по какой-то загадочной причине не привели к желаемому эффекту успокоения, грубо схватила орущую и упирающуюся дочь за руку и потащила к выходу с перекошенным от злости лицом. Часть посетителей проводила эту пару взглядом. «Это потому что она у вас некрещеная» — громко прокомментировала им вслед какая-то тетка из очереди. (Почему-то Юле вспомнился момент из рассказа Бианки, который они недавно читали с детьми, об утках: «Они скрылись, а радость осталась». Только здесь было наоборот.)

Было бы неправдой сказать, что подобные сцены были таким уж частым явлением в наши дни, в отличие от времени детства самой Юли, но тем не менее все же бывали. Уж Юля то на детских площадках провела в общей сложности последние 8 лет и, по своим наблюдениям,