— Тоже сократим, люблю аббревиатуры… УППС. Упс! Отличное имечко! Ваш Упс, знаете ли, натворил у нас делов и смылся, не заплативши за питание, проживание и три бочки пены для ванны. Это, знаете ли, как-то некрасиво даже по галактическим меркам. Кто вас с братом воспитывал, мадам Срат?

— Нас воспитала Злоба, нас вскормила Месть! И меня зовут не Срат! — завопила дамочка, отчего ее уровень светимости резко понизился. Видимо, у нее были сложности с поддержанием обычного энергетического уровня.

— Ну так назовитесь, — мирно предложила я. — И я буду к вам относиться более толерантно. Может быть, даже угощу чайком. Падчерица моя как раз намедни ложные опята кипяточком залила, хочет узнать, какое воздействие настой окажет на ее молодой цветущий организм. Я, конечно, это безобразие у нее немедля изъяла, но сохранила на всякий случай, вот случай и подвернулся…

— Не надо мне вашего чаю!

— И правильно. Давайте останемся хорошими врагами. И прежде, чем вы испаритесь, я бы хотела задать вам несколько вопросов.

— Это почему я вдруг испарюсь?

— Сударыня, здесь вопросы задаю я. Ибо я — хозяйка поместья. И я знаю, чем является мое поместье с точки зрения Теории Всего.

— О, ты знаешь о Теории Всего? Ты не просто девчонка, как я сперва подумала.

— Правильно подумали, Срат.

— Я не Срат!!!

— Так назовите ваше имя, — я улыбнулась, искренне надеясь, что моя улыбка выглядит как минимум чудовищно.

— Когда я была человеком, я звалась Хелена, — словно выплюнула это имя моя, так сказать, собеседница. Видимо, память о своей человеческой сути была ей ненавистна, как ненавистна богачу память о том, что он когда-то был босоногим мальчишкой, чистил богатым господам обувь, а в ответ получал презрение и жалкие медяки.

— Очень приятно, Хелена, — я продолжала держать улыбочку. — Мое имя Люция, как вы уже слышали. А Вржик — это настоящее имя вашего брата или творческий псевдоним?

— Когда он был человеком, его звали Вроцлав, — в голосе Хелены вдруг мелькнула некая грусть. — Мы были самыми несчастными людьми, и я рада, что смогла изменить нас и наши судьбы…

— Ваш брат спел нам длинную и очень грустную балладу… Она правдива?

— От первого до последнего слова.

— И вы вправду так любили того поэта, что отправились служить какой-то ведьме?

— Не какой-то! Борилла Симулен была величайшей ведьмой всех миров. Ее жилище являлось Абсолютным Нулем, и Борилла познала магию всех миров, всех вселенных, всех измерений. А потом она передала все свое знание мне. Теперь я — великая ведьма, стоящая против Всего Сущего.

— Ведьмы? Магия? Эти пугающие словечки придумали для тех, кто не разбирается в абстрактной алгебре и квантово-глюонной теории. Магии не существует, существует теория струн, вневекторное подпространство и фракталы. Ну и еще всякая физико-химическая мелочовка. И вы не ведьма. Да, человеческого в вас практически не осталось, разве что ненависть. И женского, конечно. Но я вижу, что вы представляете в моей реальности. Вы черная дыра, уважаемая Хелена, бич всех астрономов, пытающихся постичь суть сего космического явления. Вы поглощаете Сущее и распространяете Антисущее. Вы действительно смерть. Сколько галактик, солнечных систем, звезд и планет вы поглотили в вашей безграничной ненависти? И за что, за то, что какой-то жалкий поэтишка отверг вашу любовь?

— Он не жалкий поэтишка, — молвила Хелена. Оказывается, она тоже умеет чудовищно улыбаться. При этом видно, что внутри у нее клубится черно-багровое пламя. — Он величайший поэт всех миров, времен и пространств. На этой Планете он славится под именем Альбино Монтессори.

— Вот как? Но, насколько мне известно жизнеописание моего дражайшего супруга, он в своей жизни не отвергал никакой деревенской девушки, да еще по имени Хелена.

— Он не отвергал. Но вспомните мое проклятье. Вспомните слова баллады:

Разве мессер Альбино не предал, не обидел собственную дочь? Вспомните: когда она устроила детскую шалость, ее по его приказу пороли три дня подряд, а когда у нее приключилась горячка, не пускал к ней никого… Чтоб она скорее умерла. Ведь она родилась калекой. Уродом. Ему не нужна была такая наследница. Она и теперь ему не нужна, он планировал получить наследника от тебя, Люция. И избавиться от Оливии. Что ж, ему уже больше не нужно заботиться ни о наследнике, ни о стихах, ни о славе…

— Ты убила его?!

— Он умер еще тогда, когда дрался на дуэли со своим домоправителем Фигаро. Во многих мирах Фигаро не остановился и проткнул его эспадроном, как жука протыкают булавкой. Так что я просто завершила дуэль.

— Дрын еловый, что же это, поэт Альбино Монтессори мертв? Как я это объясню его поклонникам, его издателям?

— Его убила злая ведьма, — засмеялась Хелена, пуская изо рта язычки пламени. — В твоем мире верят в ведьм и магию. А вот за одно упоминание о квантово-глюонной теории или черной дыре тебя просто сожгут на костре как соучастницу ведьмы.

— От песни твоего брата пострадала моя падчерица, — резко сказала я. — Она-то в чем виновата?

— Она не испытывает никакого страдания, она просто спит. И не пытайся ее разбудить, ведь ее мозг не выдержал той истины, что ей открылась. На миг. Как иллюстрация к песне.

— Какой истины?

— Она увидела, что я, как я вошла в комнату ее отца и что произошло. Что вообще происходило в тот же момент во всех мирах со всеми Альбино Монтессори, ты же слышала о поливариантности и многомерности.

— Да… И во всех мирах Оливия погрузилась в летаргический сон?

— Разумеется. Пожалей ее. Не надо искусственно кормить и поить ее, в этом сне она мирно, безболезненно умрет. Ты оплачешь ее и станешь полноправной хозяйкой поместья. Потом даже найдешь себе мужа — какого захочешь. Все прекрасно, зло наказано.

— Ничего не прекрасно. Ты не учла моего мнения по этому поводу. Даже по поводу мессера Альбино. Да, он подлец, хладнокровный мерзавец и самовлюбленный болван, но нельзя вот так являться и творить свою волю!

— Почему, если я сильна? Ваша Планетка, она же превратилась в пустыню, когда двести тысяч лет назад здешнее человечество устроило атомную войну. И остатки этого самого человечества потом активно поедали гигантские бабочки и жучки-мутанты. А позже пролетающий мимо беспилотный поисковый космический лайнер отправил на Планету спасательный дроид — стандартная операция космических беспилотников, которых и запускают-то для поиска и спасения органической жизни. По всем вневекторным подпространствам запускают. Дроид и начал возрождать Планету, чистить воздух и воду, дезактивировать пространство, реанимировать подыхающих людей, которые объявили его святым Исцелителем, унявшим агрессию насекомых-исполинов и принудившим ставших разумными жуков и тараканов заключить с людьми мирный договор. Дроид никого не спрашивал, нужны его работы или пусть саранча доест последних людей на Планете. Дроид стал вашей судьбой. Вот и я — судьба рода Монтессори. Кстати, ты должна знать, что на всех языках всех пространств слово «судьба» означает и «суд». Я свершила свой суд. Полностью.