Небо было таким ослепительно синим, что заболели глаза, на повороте блик солнца на лобовом стекле заставил меня зажмуриться. Я заморгала и тут увидела их. Белые, заледеневшие вершины хребта Титон, вырастающие вдали. Острые крутые пики взмывали в небо заснеженными пирамидами. Вид завораживал и ошеломлял – безбрежный простор деревьев, склонов и неба.

Корби высунулась из окна со своим айфоном, чтобы сделать снимок получше.

– Сегодня ночью мне приснилась та девушка, убитая в горах бродягами прошлым летом, – сказала она.

– Инструктор по рафтингу? – Ее звали Мэйси О’Киффи. Я помнила ее имя по новостям. Очень способная, получила стипендию в Джорджтауне[6]. Исчезла где-то в районе Дня труда[7].

– Ты не боишься, что нечто подобное случится с нами?

– Нет, – убежденно ответила я, – она пропала довольно далеко от места, где будем мы. И нет никаких доказательств, что ее убили бродяги. Это только так думают. Может, она заблудилась. И в любом случае, сейчас слишком холодно, чтобы бродяги решили разбить лагерь на берегу реки. К тому же мы будем высоко в горах, куда они не забираются.

– Да, но все равно жутковато.

– Это случилось прошлым летом. И всего с одной девушкой.

– Да? А как насчет Лорен Хантсмен, той богатенькой тусовщицы, которую показывали по всем новостям в прошлом году? – возразила подруга.

– Корби, хватит! Я серьезно. Знаешь, сколько народу ходит в горы и благополучно возвращается домой?

– Лорен пропала совсем недалеко от нас, – настаивала Корби.

– Она пропала в Джексон-Хоуле, за много километров от нашего места. Пьяная в дым. Говорят, пошла купаться и утонула.

– В новостях сообщали, что ее видели выходившей из бара с ковбоем в черном «стетсоне».

– Это видел один человек. И никакого ковбоя так и не нашли. Может, он и не существовал вовсе. Если бы нам угрожала хоть малейшая опасность, отец ни за что не отпустил бы меня.

– Пожалуй, – кивнула Корби, но я ее явно не убедила. К счастью, через несколько минут подруга выбросила все страхи из головы.

– Еще два часа, и мы будем жарить маршмэллоу в Айдлвайлде! – прокричала она голубому куполу над головой.

Верстееги владели Айдлвайлдом, сколько я себя помнила. Это был гостевой дом, а не просто лесная хижина. Над остроконечной крышей возвышались три кирпичных трубы; под крышей умещалось шесть спален – и даже семь, если считать диванчик в подвале рядом с настольным футболом и бильярдом, а еще там была огромная терраса, окна с потрясающим видом на юг и множество укромных уголков. Хотя Верстееги иногда встречали в Айдлвайлде Рождество – мистер Верстеег получил лицезию пилота и купил одномоторный вертолет, чтобы летать в горы, когда дороги заваливало снегом, – они в основном пользовались им как летним домиком, разбив большую лужайку, установив бассейн с подогревом, бадминтонный корт и садовый очаг в окружении лежанок.

Два Рождества назад я тоже проводила каникулы в Айдлвайлде с семьей Корби, но последнее Рождество пропустила. Келвин отправился в гости к кому-то из своих приятелей по колледжу, а Корби с родителями поехали кататься на лыжах в Колорадо, оставив Айдлвайлд пустовать. Я никогда не была там без мистера и миссис Верстеег и не представляла себе Айдлвайлд без всевидящего ока хозяина дома, тенью преследовавшего нас.

Но теперь мы будем одни – никаких взрослых, никаких правил. Год назад провести неделю с Келвином наедине показалось бы чем-то запретным и опасным, сбывшейся тайной мечтой. А сейчас я не знала, чего ожидать. Не знала, что буду говорить ему, сталкиваясь в коридоре. Интересно, боялся ли он нашей встречи так же, как я? Что же, по крайней мере, первая неловкая уже позади.

– Жвачка есть? – спросила Корби и, не успела я возразить, уже залезла в мой бардачок, вывалив на пол коллекцию дисков Келвина. Подобрав их, подруга с недоумением воззрилась на мой трофей. – Это не моего брата?

Что ж, попалась – надо признаваться.

– Позаимствовала сегодня утром на заправке из его машины. У меня есть оправдание: он вел себя как козел. Не волнуйся, все верну.

– Уверена, что справишься? – Корби явно считала кражу его дисков странным поступком. – Я, конечно, считаю его просто тупицей, но все время напоминаю себе, что вы, типа, были вместе. Или как-то там. Можем поговорить об этом, сколько хочешь, только не упоминай о поцелуях. Как представлю, что кто-то обменивался слюной с моим братцем, особенно ты, меня блевать тянет. – Подруга засунула два пальца в рот для большего эффекта.

– У меня с ним все кончено. – Наглая беззастенчивая ложь. Ничего у меня не кончено. И тот спектакль с «новым» парнем только подтвердил это. До сегодняшнего утра я действительно верила, что навсегда порвала с Келвином, но, стоило мне его увидеть, и старые чувства вернулись снова. Я ненавидела себя за то, что по-прежнему что-то к нему испытываю, пусть даже сильнейшее отвращение. За то, что по-прежнему позволяю ему причинять мне боль. С Келвином было неразрывно связано столько мучительных воспоминаний. Неужели Корби забыла, что он порвал со мной в вечер встречи выпускников?[8]Я надела платье, заказала столик в «Руби-Тьюзди»[9]и оплатила два места в заказанном лимузине. Я была королевой вечера выпускников! Сколько раз я представляла, как стою на футбольном поле в короне, улыбаясь аплодирующим и улыбающимся людям, и как потом танцую в его объятиях.

Мы договорились встретиться у меня в восемь, и когда пробило восемь тридцать, а Кэл так и не позвонил, я вообще-то начала волноваться, не попал ли он в аварию. Я знала, что его рейс не откладывался – следила за полетом онлайн. Все остальные уехали на лимузине, и я уже была готова разрыдаться.

И тут ожил телефон. Келвин даже не вылетал из Калифорнии. Дождался последней минуты, чтобы позвонить, и не озаботился хотя бы притвориться, что извиняется. Ровным бесстрастным голосом сообщил, что не приедет.

– А пораньше предупредить не мог? – вырвалось у меня.

– Да что-то закрутился.

– Очень на тебя похоже. Не звонишь мне неделями. По несколько дней не отвечаешь на звонки. – Уехав в колледж, Келвин словно стал другим человеком. Словно почувствовал вкус свободы, и от этого все изменилось. Я больше не была в списке его приоритетов. – Могла бы и догадаться, что ты что-нибудь такое выкинешь! – выкрикнула я, изо всех сил стараясь не расплакаться. Он не приедет. Мне не с кем идти на вечер выпускников.

– Подсчитываешь частоту моих звонков? Не знаю, что и подумать, Бритт.