Селина наблюдала за тем, как Клив Уильямс выбрался из большой машины с шофером, Морри радушно поприветствовала его в вестибюле. Словно назло чудесному теплому дню писатель был в толстом пиджаке из верблюжьей шерсти. Селина очень удивилась, обнаружив, что он довольно молод. Он был высок и бледен, а в его темных глазах застыло горькое, несчастное выражение. Он перекинулся несколькими словами с Морри, а потом торопливо поднялся по лестнице в свою комнату. Шофер шел за ним по пятам, неся его багаж. Через несколько минут он спустился и сказал:

– Не будет ли кто-нибудь любезен подняться к мистеру Уильямсу? Он хочет, чтобы в его комнате кое-что изменили.

Морри поджала губы.

– Уже? Я подумала, что надо сделать все точно так же, как было в предыдущий его приезд. Иди, Селина. Наверное, какая-то мелочь.

Клив Уильямс сидел на кровати. Когда девушка вошла, он заговорил, даже не подняв на нее глаз. Он снял пиджак, и Селина увидела, как худ прибывший.

– Посмотрите сюда, на этот стол, – ворчливо потребовал он. – За ним просто невозможно работать. И мне еще нужно второе одеяло. Я замерз.

– О, – произнесла Селина, с сомнением глядя на стол. – Мисс Моррисон сказала, что в комнате все точно так же, как было в ваш прошлый приезд.

Он наконец посмотрел на нее и нахмурился:

– А вы кто такая?

– Я Селина Таск. Я работаю на приеме и забочусь о том, чтобы нашим гостям было удобно. Я принесу вам еще одно пуховое одеяло.

– Они теперь берут на работу детей, да? Вы слушаете граммофон?

– Нет, – пристально глядя на него, ответила Селина. – У меня нет граммофона.

– Благодарение Господу! Девушка, которая работала раньше, перед сном полночи слушала поп-музыку. Теперь о столе. Я хочу солидный офисный стол, а не эту безделушку.

– Хорошо, мы поменяем его, – кивнула Селина. – Что-нибудь еще, мистер Уильямс?

– Пока не знаю, – ответил он и принялся распаковывать небольшой чемоданчик, наполненный самыми разнообразными бутылочками и коробочками с лекарствами. Селина изумленно наблюдала за ним, спрашивая себя, как ему удастся разместить все это на каминной полке.

– Вы принимаете эти лекарства? – не сдержалась она.

– Более-менее – по очереди. Но мне ничего не помогает, – ответил Уильямс с меланхоличным удовлетворением.

– Большинство из них я бы выбросила в окно, – бесстрашно заявила Селина. – Они заставляют вас чувствовать себя больным при одном только взгляде на них.

Он повернулся и удивленно посмотрел на нее. Тут Селина опомнилась.

– Я… я пойду позабочусь об одеяле, – пролепетала она.

В бельевой она столкнулась с Морри. Та немедленно осведомилась:

– Ну? И чего он хочет?

– Еще одно одеяло – представляете! В такую-то теплынь! И чтобы его стол сменили на большой офисный.

– В последний раз он заявил, что офисный стол не удовлетворяет его утонченному вкусу. Просто ему нравится создавать другим трудности.

Селина схватила в охапку одеяло и заторопилась в комнату номер десять.

Клив Уильямс стоял у плотно закрытого окна, ослабляя воротник и галстук.

– Спасибо, – равнодушно бросил он, когда Селина положила одеяло на кровать. – Будьте любезны, попросите горничную принести мне горячую грелку.

– Ну и ну! – воскликнула Селина.

Он взглянул на девушку. Впервые в его глазах появился интерес.

– Вы очень нетипичная служащая для этого места.

– Я? – переспросила Селина. – Да, думаю, так и есть. Но понимаете, я никогда раньше не выполняла такую работу и чересчур разговорчива. Я сейчас же пойду и попрошу принести вам горячую грелку, мистер Уильямс.

– Нет, погодите минутку. Вы считаете, что все это, – он повел рукой в направлении пузырьков с лекарствами, – полная ерунда, ведь так?

– О нет, – сказала Селина, опасаясь вызвать его раздражение. – Мисс Моррисон говорила, что с вами что-то такое…

Его губы искривились в горькой усмешке.

– Люди думают, что я ипохондрик. Но они понятия не имеют, что значит быть неспособным хоть на минуту забыть о своем желудке.

– Это несварение, – отважно поставила диагноз Селина. – Одна из воспитательниц в приюте тоже этим страдала. Все, что вам нужно, – это сода и как следует пережевывать пищу.

Он удивленно рассмеялся; смех прозвучал так неестественно, словно Уильямс давно позабыл, как надо смеяться.

– Вы чудачка. Но вы что, сирота из приюта?

– Да, – ответила Селина. – Я выросла в приюте.

– Бог ты мой! – воскликнул писатель и снова засмеялся. – Это невероятно! О чем только думает Макс Сэвант? – Мимолетный интерес в его глазах угас, и он снова принялся расстегивать рубашку. – Я собираюсь лечь в постель. Проследите, чтобы до ужина меня не беспокоили. На ужин я хочу какую-нибудь легкую, приготовленную на пару рыбу, молочный пудинг и полбутылки шампанского.

– Да. Мистер Уильямс, – начала девушка, и он вдруг раздраженно повернулся к ней:

– Ну давайте, говорите, что вы там подумали!

– О, я подумала, – спокойно ответила Селина, – что вам бы гораздо лучше спалось, если бы вы пошли немного посидели в саду на солнышке. Я имею в виду, что горячая грелка и рыба на пару и все эти пузырьки, ну, это портит вам настроение, ведь правда?

Он посмотрел на нее, и лицо его скривилось в гримасе.

– Неужели вы, люди, не понимаете, что я болен? – трагическим, но капризным тоном произнес он. – Болен и полон литературных задумок, которые мучают меня и все ближе подводят к грани безумия?

– О да, мистер Уильямс, – торопливо закивала Селина, абсолютно не понимавшая, о чем он толкует. – Я пойду и позабочусь о горячей грелке. Может быть, вы хотите чего-нибудь еще?

– Да. Если я пойду и посижу в вашем ужасном садике, вы придете и расскажете мне об этом нелепом приюте?

Она изумилась, но тут же любезно улыбнулась:

– О, конечно, если только мисс Моррисон мне позволит.

– Благодарю вас, мисс Таск, – чуть насмешливо кивнул Уильямс.

– Все называют меня просто Селина, – сообщила она и вышла.

Внизу Морри оторвалась от своих расчетов и заметила:

– Постель и грелка, как обычно, я полагаю. Господи, и это в такой погожий денек!

– Ну нет, – вступилась за писателя Селина. – Я думаю, он собирается пойти посидеть в саду, если вы позволите мне поговорить с ним часок. А вы могли бы заменить стол, пока его не будет.

Морри внимательно посмотрела на девушку.

– Клив Уильямс желает, чтобы кто-то поговорил с ним! – медленно констатировала она. – Я сошла с ума?