Глаза лорда Бактона округлились, лицо налилось краской.

– Это неслыханно! – вскричал он. – Указывать джентльмену, что ему делать в собственном доме!

– Я думаю, вы скоро выясните, что этот дом не ваш, а мой и мамин, – ровным голосом ответила Новелла, не дрогнув под его взглядом.

Лорд Бактон выглядел так, будто был готов взорваться.

– Скоро увидим. И, если вы намерены швыряться деньгами, можете отдать их мне. Вы передадите мне всю наличность, которая у вас имеется.

– Боюсь, наличных у меня нет, сэр. На станции у меня украли сумочку, а все, что у меня было, находилось в ней. Мне самой нужно в банк.

– Вы, разумеется, подпишете для меня разрешение на доступ к вашему счету.

– Я этого не сделаю, – возразила Новелла, сверкая глазами.

– Посмотрим. Но довольно этих разговоров. Генриетта, будь добра, запри западное крыло, чтобы туда кто попало не ходил, – сказал он, и губы его сжались в мрачную тонкую линию.

– Вы будете ремонтировать башню? – не отступилась Новелла.

– Где же мне взять на это деньги, если вокруг так много жадных ртов?

– Новелла, дорогая, не расстраивай отчима. Он занятой человек и старается для нас, – мягко вставила графиня.

Тут раздался стук в дверь и в столовую вошла миссис Армитадж.

– Да?

– Милорд, вас хочет видеть сэр Эдвард Мортон. Я провела его в библиотеку…

– Попросите кухарку, пусть поставит греться котлеты, – сказал он, вытер жирные красные губы и бросил салфетку на стол, после чего встал и вышел из столовой.

– Дорогая, не нужно так сердить отчима, – упрекнула Новеллу мать, как только за ним закрылась дверь. – У него такой сложный характер.

– Мама, я очень о вас беспокоюсь.

– Я же говорила тебе, со мной ничего страшного не происходит. Подумаешь, небольшой кашель.

– И все равно, я бы хотела, чтобы вы сходили к доктору Джоунсу.

– Сейчас мы себе не можем этого позволить, Новелла.

– Деньги. Деньги. Деньги. В этом доме только о них и говорят… Не понимаю, куда они все делись. Он часто просит у вас?

К ее удивлению, мать расплакалась.

– Дорогая, ты не понимаешь, – прошептала она. – У него большие расходы. Но скажу тебе честно, я поняла, какой он транжира, только после свадьбы. Поначалу он мне представился как обеспеченный человек…

– Но у него должны быть свои деньги. Он же продал свой дом.

– Все ушло на карточные долги и налоги на наследство. У него так много кредиторов, Новелла, что я вздрагиваю от каждого звонка в дверь. Да вот, только в прошлом месяце мне пришлось отдать свои изумруды приставам. Представляешь, какой позор? Чтобы приставы являлись в Краунли-холл!..

Новелла встала, бросилась к матери и обняла ее, успокаивая.

– Новелла, кажется, я сделала большую глупость. Мне было ужасно одиноко, когда твоего отца не стало, а лорд Бактон показался мне таким добрым и чутким. Сказать по правде, как только мы вышли из церкви, он превратился в того человека, которого ты сейчас видишь.

– Но папины деньги… Неужели они все потрачены?

– Почти все, – призналась графиня. – Новелла, ты должна быть сильной. Мы стоим на краю банкротства.

– Этого не может быть! Я сделаю что-нибудь, что угодно, лишь бы не допустить этого.

– Боюсь, может быть слишком поздно.

Произнеся эти печальные слова, графиня опять заплакала, и очень скоро ее всхлипы превратились в надсадный кашель. Она кашляла так долго и натужно, что лицо ее раскраснелось, а глаза заслезились.

– Мама, я позову кого-нибудь на помощь. Попытайтесь дышать медленно.

Новелла подбежала к сонетке и задергала шнурок что было сил.

Через секунду в дверях показалась взволнованная миссис Армитадж.

– Помогите провести маму наверх, в ее комнату.

– Послать кого-нибудь из конюшни за доктором, миледи? – спросила экономка, когда они укладывали графиню в кровать.

– Посмотрим, как она будет себя чувствовать утром. Я пока найду отчима, – сказала Новелла, направляясь к двери. – Он должен знать, что маме стало плохо.

Быстро добежав до библиотеки, она увидела открытую дверь, постучала и вошла.

– Лорд Бактон, простите, что мешаю, но маме стало плохо!

Только сейчас Новелла заметила второго мужчину в комнате.

Она попыталась скрыть удивление, потому что вместо полного пожилого джентльмена, каким ей представлялся сэр Эдвард Мортон, на диване сидел красивый подтянутый молодой человек с благородными чертами лица.

– П…простите, – пролепетала она, пораженная привлекательностью сэра Эдварда.

– Ах, та самая юная леди, которую я надеялся увидеть, – сказал он, вставая и низко кланяясь. – Я понимаю, сейчас не самое подходящее время, но мне кажется, это вас обрадует.

Он нагнулся и взял что-то с дивана.

– Моя сумочка! Откуда она у вас? – воскликнула Новелла.

– Констебль Томпкинс – мой старый друг. Узнав, что я собираюсь в Холл, он попросил меня передать ее очаровательной девушке, которую несколько дней назад он имел честь подвозить. Ее нашла женщина, которая убирает зал ожидания на станции.

Сэр Эдвард снова кивнул, и Новелла заметила веселые искорки у него в глазах. Как ни старалась Новелла остаться равнодушной, она сразу почувствовала влечение к нему. В его радушии было что-то теплое, обаятельное.

– Спасибо, сэр. Очень вам признательна… – начала она.

– Теперь ступайте, Новелла. Мне нужно многое обсудить с сэром Эдвардом, – прервал ее лорд Бактон.

– Но, сэр, ваша жена больна.

– И я навещу ее, как только закончу свои дела с сэром Эдвардом. Ухаживать за больными – это занятие для женщин. Я приду, когда смогу. Пожалуйста, оставь нас.

Новелле стало мерзко на душе. Что это за мужчина, если он ставит свои интересы выше здоровья собственной жены?

«Папа прошел бы мили босиком по раскаленным углям, чтобы оказаться рядом с мамой, если бы она заболела!» – зло думала Новелла, поднимаясь по лестнице.

Наверху ее мысли обратились к сэру Эдварду.

«Не думала я, что он такой молодой, – удивилась она. – Но нельзя забывать, что это он – во всяком случае, отчасти – виноват в том, что Саламандера забрали из Краунли-холла».

Когда она вошла в спальню матери, миссис Армитадж подняла на нее полные надежды глаза.

– Его светлость придет? Ее светлость спрашивала о нем.

– Он занят, миссис Армитадж. Говорит, что зайдет позже.

– Ц-ц-ц, – покачала головой экономка.