Он взял чашку кремового цвета с голубой ручкой, простую, но изящную. Она пришлась как раз по руке: невероятная роскошь после невесомой пластмассы, из которой он пил последние годы.

Гейб сделал глоток и прикрыл глаза: кофеин разносил энергию по всему телу и ласкал язык. Заглянув в чашку, он обнаружил, что по мере уменьшения количества кофе на светлом фарфоре проступают голубые точки. До чего нелепо! Впрочем, очаровательная вещица. И совершенно не соответствует облику женщины, минуту назад вышедшей из кабинета.

Может, он неверно судит о ней? Может, она просто нервничает, потому что это ее первый рабочий день? Впрочем, не важно. Лишь бы она всегда готовила такой кофе.

Через четверть часа он вышел в приемную за добавкой и увидел, что она озабоченно хмурится.

Он все-таки налил себе кофе, прежде чем спросить:

— Вы в порядке?

— В полном. Это у вас проблема. Взгляните-ка. — Перед Нелл лежало восемь чеков. — Они из «Домохозяек». Вот реквизиты с января по июнь.

Гейб пожал плечами и проверил шесть смазанных штампов.

— А это реквизиты за июль и август.

Чеки были подписаны затейливым почерком, чернила синие.

— Это рука Линни.

— Похоже, она обкрадывала вас последние два месяца.

— Да она проработала всего полтора, — возразил Гейб.

«К счастью, не больше».

— Придумайте что-нибудь для «Домохозяек». Соврите насчет путаницы в документах. Я улажу остальное.

Он вернулся в кабинет, думая о Линни, миленькой брюнетке, прежде варившей омерзительный кофе и воровавшей деньги, а ныне сидевшей дома с растяжением плеча, с тысячей украденных долларов и, как он надеялся, с предчувствием надвигающейся беды.

Сев в кресло, Гейб глотнул кофе и почувствовал себя немного лучше… пока его как громом не поразила следующая мысль: «Значит, теперь придется взять Элинор Дайсарт на постоянную работу. Может, лучше оставить Линни? Пусть она воровка, зато жизнерадостная и хорошенькая, да и как секретарь работала неплохо».

Но он сразу отверг идею насчет Линни и смирился с напряженной атмосферой в приемной. Атмосферой, пронизанной запахом превосходного кофе.

Через час к нему постучался Райли.

— Я почти закончил проверку связей клиента, — объявил он, плюхнувшись в кресло напротив письменного стола. — Сейчас встречусь с последним парнем и испорчу себе остаток дня с Хот Ленч. Кстати, почему ты психуешь?

— Есть из-за чего, — буркнул Гейб.

— Это Нелл?

— Кто?

— Наша новая секретарша. Я сказал ей: «Я Райли». Она ответила: «Я Нелл». По-моему, она знает, что делает. Хорошая работа.

— Она соблазнила тебя кофе, — возразил Гейб. — Ты понятия не имеешь, насколько хорошо она работает. Пробыла здесь всего ничего и уже уличила Линни в краже денег, предназначенных на уборку.

— Не может быть! — рассмеялся Райли. — Узнаю Линни.

Гейб фыркнул:

— С каких это пор? Если ты пронюхал, что она затеяла, и…

— О, черт, Гейб, да у нее на лице все написано. Конечно, не то, что она воровка, — поспешно добавил он, заметив, как помрачнело лицо кузена, — а то, что соврет и недорого возьмет. Лжива до мозга костей и распутна. Это не та женщина, которую можно оставить одну на уик-энд.

— Или с чековой книжкой.

— Вот до этого я не додумался, — признался Райли. — Хотя она обожает роскошную жизнь. Правда, мебель взяла напрокат, но все остальное было по первому классу, с этикетками от лучших поставщиков, вплоть до просты…

Гейб укоризненно покачал головой.

— В «Маккена инвестигейшнз» есть три неписаных правила, — повторил он слова отца. — Мы не сплетничаем о клиентах, не нарушаем закон и…

— Не трахаем служащих, — докончил Райли. — Это случилось только однажды. По твоему приказу мы изображали влюбленную парочку, потом я подвез ее домой, она пригласила меня к себе и буквально изнасиловала. Мне показалось, она занимается этим для поддержания формы.

— А тебе никогда не приходило в голову отказать женщине?

— Никогда, — сознался Райли.

— Ну так вот, держись подальше от новой секретарши. У нее и без того много проблем, — предупредил Гейб, вспомнив хмурое осунувшееся лицо. — А теперь она взваливает их на меня.

— Если ты настолько несчастен, уволь ее, только не вызывай из Флориды мою матушку.

— Господи, ни за что, — пообещал Гейб, представив тетку за письменным столом. Он любил ее из чувства долга, но любому долгу есть предел. Десять лет она была паршивой секретаршей и тридцать четыре года — отвратительной матерью.

— Верни Хлою. Она все равно устала продавать чай. Спрашивала, не знаю ли я кого-нибудь, кто мог бы управлять «Кап» вместо нее.

— Сейчас. Разбежался!

«Хлоя и звезда».

— Я женился на идиотке.

— Ну уж нет. Она просто не такая, как все. Что-то случилось?

— Она дала мне пинка под зад, — объяснил Гейб, не потрудившись добавить, что Хлоя сделала это ради Элинор Дайсарт. Райли повеселился бы.

— Знаешь, вот именно это я и ненавижу в женщинах! Мачо того, что разводятся с тобой, так потом, десять лет спустя, ни с того ни с сего отказываются с тобой спать. Интересно, какую она выдвинула причину?

— «Так говорят звезды».

— Черт, тогда твое дело швах, — ухмыльнулся Райли. — А может, и нет. В данном случае.

— Большое спасибо, — буркнул Гейб. — Проваливай.

Новая секретарша постучалась и, не дожидаясь приглашения, вошла.

— Я все уладила с уборщицами.

— Благодарю.

— Теперь по поводу визитных карточек. В файле есть пометка Линни насчет заказа.

Она хмурилась так, словно решала непосильную проблему. Гейб удивленно пожал плечами:

— Закажите.

— Прежние образцы?

— Прежние.

— Видите ли, они, конечно, очень симпатичные, но могли быть и получше…

— Прежние, миссис Дайсарт.

Ему показалось, что секретарша хочет возразить, но она только вскинула острый подбородок, набрала в грудь воздуха, кивнула и вышла, поморщившись от скрипа двери. Дверь, вероятно, скрипела последние сто лет, но Гейб ничего не замечал, пока не возникла Элинор Дайсарт и не принялась гримасничать.

— По-моему, ей не нравятся наши визитные карточки, — обронил Райли.

— А мне плевать. Нужно встретиться с ее деверем, а потом разобраться с Линни. Я не позволю портить нормальные визитные карточки ни с того ни с сего. Не забудь про Хот Ленч. Иди и действуй как детектив, в конце концов, пора завершить хотя бы одно дело!