– Сдержанность… я бы врезал всем этим магам, которые собираются нами командовать, между глаз за запрет боев! – закричал вдруг Герка, вскочив с места. – Встречу хоть одного – точно врежу!

Влада вдруг испугалась, что у нее что-то случилось со слухом, – шум зала внезапно смолк, ректор Батори продолжал что-то говорить и объяснять, но его голос стал не слышен, будто между ней и всем залом встала ватная стена.

– Мы не договорили, темноглазая, – раздался из-за спины голос Бертилова. На Владу снова налетела зеленая вуаль, на этот раз более плотная, через которую едва можно было разглядеть силуэты сидящих вокруг ребят.

Влада вдруг рассмеялась, и Егор недоумевающее посмотрел на нее, подняв брови.

– Мне не везет. Я как раз хотела узнать, что скажет ректор про переселение в резервации и почему бал отменили. А мне так хотелось на бал…

– Плевал я на всяких магов и на балы с боями, – резко сказал тролль. – Но я скажу тебе то, что должен. Я долго думал обо всем этом, у меня было время, пока тут Носферон красил. В общем, это касается тебя и Муранова. Тебе нужно бросить его, Влада. Самой, сегодня. Я не могу тебе ничего объяснить, но просто поверь мне. Я в курсах, что у тебя с ним сегодня свидание, что ты признавалась ему в любви, когда болела…

– Откуда ты знаешь?!

Тролль полез в карман, достал оттуда исцарапанный планшет, потыкал в него пальцем и повернул, показывая страницу Инстаграмма. На аватарке можно было узнать хитроватую физиономию домового Дини Ливченко, который безвылазно проживал у Огневых. После того как его поймали за хулиганство, домовому светило наказание от магов, но после вмешательства Влады и ее деда наказание свелось к тому, что Диня обязан был навсегда поселиться в доме Огневых, не имея права его покинуть.

Около аватарки было написано: «БЛОГ ДАМАВОВО ЛИВЧЕНКО. ЗАПИРТЫЙ В СИМЬЕ СВЕТЛАВО МАГА, ИСПАВЕТЬ НИЩАСНОГО».

– Блог? У нашего домового блог в Инете?!

– Еще какой блог, хотя в подписчиках пока я, ведьмобродие и Ацкий. Но он мечтает набрать в подписчики всех студентов Универа, а потом и всю нечисть вообще, – сообщил Бертилов, прокручивая экран, на котором мелькали фотографии с комментариями. – Во, смотри. Огневы завтракают, Вандер Францевич ругается с соседом, который обзывает его «козломагом» и захватчиком, Влада Огнева грустит, Влада Огнева переписывается с Гильсом Мурановым – что удалось узнать из переписки…

– Егор ткнул пальцем в экран. – Во жжет пацан. Особенно про то, как Муранов назначил тебе свидание сегодня, и ты перевернула всю свою комнату, когда искала помаду. Ацкий его лайкнул, кстати, за это.

Влада нахмурилась:

– Ливченко что, в Инете про меня все, что видит, треплет?

– Короче, вот откуда я знаю, – спрятав планшет, сказал тролль. – Но сейчас это неважно, потому что ты должна сама бросить Гильса. Сегодня ты просто скажешь Муранову, что он тебе больше не нужен. Влада повернулась к троллю, не веря своим ушам.

– Ты понимаешь, что говоришь? Да Гильс нуждается во мне, он же кровопийца теперь, ему будет трудно. Как он без меня-то?

– Отлично он без тебя, – огрызнулся Бертилов. – Просто поверь мне, что он без тебя прекрасно обойдется, но, если ты сегодня не сделаешь что я сказал, – случится беда. Влад, ты же умная девчонка. Ты гордая должна быть. Не бегай за Мурановым, уж поверь мне.

Влада молчала, поджав губы и прищурившись на тролля, на всякий случай проверяя, уж не морок ли сам Егор. Такие шуточки любили иногда выкидывать тролли – ребята с их факультета создавали временный фантом кого-то из студентов или преподов, который, ошарашивая всех, начинал вытворять разные глупости, а потом с треском разлетался на зеленые брызги… Но нет. Настоящий Егор именно такой и есть – прямолинейный, когда речь идет о чем-то исключительно важном для него, и ехидно-насмешливый во всех остальных случаях…

– Если тебе трудно решиться, я могу навести на тебя морок, – видя на ее лице смятение, медленно произнес Егор. – Сделать так, чтобы ты перестала думать про Гильса совсем. Стереть его из твоей памяти, не навсегда, конечно, на несколько дней. Вместо него ты будешь думать обо мне. Потом мы с тобой будем веселиться на вечеринке нашего факультета, а завтра начнутся лекции, и для тебя настанет совсем другая жизнь. Потому что есть я. – Егор положил руку ей на плечо, проникновенно заглянув в глаза. – Я никогда тебя не брошу, Владка, не отвернусь от тебя. Ты же знаешь, что такое клятва тролля.

– Ты просто краски надышался, – Влада повернулась к Егору и неловко убрала его руку со своего плеча. – Может, тебе выспаться?

– То есть это и есть твой ответ, – Егор прищурился, и в его глазах сверкнула обида. – Пойди проспись, значит. А когда с тобой случится беда из-за Муранова, я не смогу тебе помочь. И не беги тогда ко мне, я не жилетка. Я парень, а не жилетка, ясно тебе?! – Егор повысил голос настолько, что почти кричал, и даже сквозь плотный непрогляд и непрослух кто-то уже начал недоуменно оборачиваться и смотреть сквозь них, ища источник шума, который перебивал речь ректора.

– Угу. Но то, что ты сейчас сказал, это бред. Я ни за что не брошу Гильса, я ему нужна.

– Значит, мои слова для тебя туфта.

– Эти – да.

– Тогда ты просто не увидишь больше прежнего Егора, запомни.

Влада молчала, мечтая, чтобы этот тяжелый разговор как можно быстрее закончился.

– Давай потом поговорим… ты просто сейчас не в себе.

– Не будет никакого «потом». И когда Муранов тебя пошлет подальше, не беги ко мне.

– Подушка, Егор! Подушка, слышишь – подушка!!!

«Волшебное» слово сработало. Тролль болезненно поморщился, побледнел и сжал переносицу, будто от сильной головной боли.

– Живи без меня, Огнева, – Бертилов встал со стула. – Давай, удачи…

Непрогляд слетел, и у Влады на несколько секунд померкло в глазах. Звуки вокруг снова стали громкими: все как раз начали хлопать ректору, который закончил свою речь. А вот Егора рядом уже не было. Зато его ржание послышалось где-то в передних рядах, тролль что-то орал, обнимая сразу и Тановскую, и какую-то растерянную первокурсницу одновременно.

Влада мельком взглянула на Гильса – тот даже не заметил того, что Влада успела, сидя с ним рядом, получить признание в любви и разругаться с троллем, а продолжал смотреть на сцену. В полутьме четко обрисовывался его хищно-красивый профиль, нос с горбинкой, чуть прищуренные глаза, будто слова ректора забавляли его.

На сцену поднялся Ганц Готти, староста вампирского факультета.

– Сейчас мы должны вспомнить одного студента, – объявил Ганц. – Наш однокурсник и просто замечательный парень Арман Суморок погиб этим летом. Его убили светлые поганым осиновым обрубком. Давайте помолчим и вспомним его, ребята.

В зале на минуту воцарилась тишина. Гильс неожиданно встал, и весь вампирский факультет, как по команде, сделал то же самое. Влада тоже поднялась с места, вдруг подумав, что Арману все это понравилось бы.