излишней освещенности. Мерк, мы уйдём отсюда в конце концов или вы так и будете висеть в этом дурацком квадрате, как пи эр?

– Кто? – не понял Директор.

– Пи эр квадрат, – пробурчал Безымянный. – Во втором классе проходят.

– Слушаюсь, Господин Безымянный, – и Мерк взял за ручку «шкатулку» и выплыл из кабинета. Прчем он выплыл прямо сквозь каменную стену кабинета плюс три слоя защитного экрана – видимо, не заметил.

– Уф, – вздохнул Директор. – Убрались наконец-то. Как всё-таки они утомляют, эти нюхающие Безымянные и гости, проплывающие сквозь стены.

И послал химический сигнал: «Принесите горячий кроффе».

Директор обожал крепкий ароматный кроффе из красных водорослей.

Только сваренный в кроффеварке, а не растворимый, и никакого сахара!

Зачем портить благородный напиток.

Глава 4

Прошло ещё какое-то время

Кстати, а почему всё так неопределенно? «Прошло какое-то время», «прошло довольно много времени»? Отчего бы не назвать конкретные сроки?

Потому что у трилобитов со временем жуткая неразбериха.

Поверхностные виды, обитающие на небольших и средних глубинах в хорошо освещённом море, конечно, различали день и ночь. И называли их соответственно «свет» и «темь». Глубинные придонные виды и слепые трилобиты, живущие в иле, обитали в темноте. У них не было понятия «свет» и «темь». Они пользовались интервалом «ням-ням» – это время, за которое трилобит проголодается после сытной трапезы.

Некий средний, обобщённый трилобит, ибо для каждого вида время «ням-ням» разное.

Следующий временной интервал – линька, то есть время от одной линьки до другой. Но поскольку это время у разных видов трилобитов отличается, то разнобой ещё увеличился. Это как у людей: в каждом средневековом городе был свой ярд, а в каждой провинции – своя миля.

В Эпоху Технической революции понадобилась большая определенность, и трилобиты ввели понятие «средняя линька» – некое абстрактное усредненное время между линьками разных видов трилобитов. Позднее, в начале Эпохи Процветания, возникла необходимость в более длительном интервале, и его назвали «долгая линька». Это примерно 12 средних линек (по числу сегментов у трилобита полуцарского рода Калимена, который придумал эту самую долгую линьку) плюс время, которое требуется, чтобы перелинять о-оочень медленно и обстоятельно, аккуратно снимая с себя кусочки старого панциря с раскладыванием их красивыми узорами и с сочинением стихов о тщете всего подводного. Трилобиты полуцарского рода Калимена вообще имели национальную традицию сочинять стихи во время линьки – всё равно делать больше нечего.

Ещё большая величина – поколение. Это средняя длительность жизни некоего усредненного трилобита. А после поколения уже идут эпохи и эры. Это очень большие периоды времени, они длятся неизвестно сколько и вообще сомнительно, были ли они на самом деле. Трилобиты выделяли Эпоху Пустоты (когда ничего не было), Эпоху Мягких Панцирей*, Эпоху Оленеллидов*, Эпоху Ордена Парадоксидов и Конец Света – это всё вместе составляло Древнюю Эру или Древнее Время.

После Конца Света началось Новое Время. Последовательно сменяли друг руга Эпоха Дикарства, Эпоха Невежества, Эпоха Великих географических открытий, Эпоха Технической эволюции и Эпоха Процветания – это современность. А про Эпохи Высокого или Низкого стояния материков уже упоминалось ранее, они накладывались на все эпохи, когда тектонические плиты то поднимались, то опускались и заливали морями сушу, в которую трилобиты не верили. Сейчас, в Эпоху Процветания, материки стояли низко и были большей частью залиты водой. Кроме Гондваны у Южного полюса, там еще осталось прилично суши, а то, что потом ученые назовут Балтией (Европа), Леврентией (Северная Америка) и Сибирь, было сильно затоплено.

Трилобиты, не веря в сушу, назвали материками материковые плиты, залитые водой.

Так что да простит меня взыскательный читатель, если я буду неточно определять время в этой повести. Всё-таки более 440 миллионов лет прошло, не грех и ошибиться.

Так что скажем конкретнее: прошло несколько линек.

– Пип! Дзедан-но камаэ! Шип выше! Ещё выше!

– Выше я опрокидываюсь, – ворчит Пип. Конечно, опрокинешься тут, если дзедан-но камаэ – это боевая стойка с поднятым вверх мечом. А меч (хвостовой шип, главное оружие Пипа) в данном случае находится на заднице (то есть им заканчивается хвост-пигидий). И стойка «дзеданно камаэ» – это для Пипа означает висение в воде вниз головой с гордо поднятой попой. Хорошо тем трилобитам, которые сражаются щёчными или боковыми шипами, тогда дзедан-но камаэ удобнее в сто раз.

– Пип, кириороси! Что ты творишь, мшанка покусанная! Не есть хорошо, есть погано!

Кириороси – это вертикальный рубящий удар сверху вниз из стойки дзедан-но камаэ. И когда он выполняется в положении «вниз головой» и в воде, то от удара перекувыркиваешься и отлетаешь в сторону. Оно так и запланировано, с кувырком, но не отлетать же на другой конец океана Япетус! А то враг, пожалуй, решит, что он победил.

– Есть очень плохо. Повторить кириороси 20 раз.

Конечно, сэнсей недоволен. Он из какого-то дальнего моря, и мыслит-говорит понятно, но странно. Вообще-то Пип вовсе не двоечник в боевых искусствах, просто ему не даются рубящие удары. А вот цки – тычки, колющие удары из боевой стойки син-но камаэ (с направленным вперед шипом) – это да, это наше всё, тут он лучший на курсе. И то, что работать приходится задом, ничуть не мешает – глаза-то у Пипа шарообразные, и назад видно так же здорово, как и вперёд. Зато из-за этих глаз нельзя делать передние удары головой – беречь надо зрение. А всё остальное можно. И подрезающий удар щёчными шипами, когда зацепишь какую-нибудь важную деталь противника и разворачиваешь напрочь в пространство. И удар боковым краем панциря с поджатыми ножками. И отводящий удар задним шипом. И пинки ножками – это в следующем семестре должны проходить, называется трилоаратэ.

– Учитель, я сделал.

– Теперь ваки-но камаэ и кэса-гири десять раз. Красиво, Пип, сделай это красиво.

Тоже проклятый рубящий, только не прямой, а наискосок с уходом в сторону. Хорошо получается только уход в сторону – ну очень в сторону. Пип отлетает рикошетом от изумлённой морской звезды*, сбивает сэнсея, и оба летят куда-то в синюю даль.

– Пип, ты уже отправился в секретную миссию? Подожди меня! – ехидничает Парабар. Он почти бесполезен в бою – огромные длинные глаза, не прикрытые шипами, как у одонтов, и «размазанные» по бокам не дают делать боковые удары, остренькое рыло слишком хрупко для передних ударов, а задом бить бесполезно – большого шипа на пигидии нет. Разве что трилоаратэ у него получится – ножки сильные, как у всех пловцов. Сила Парабара – в его скорости, и его тренируют «на убегание». В зале много симуляторов: нападает на него пластиковый монстрик, а Парабар