Он говорит о «бессознательном тяготении правосознания»[35], о том, что «монархическому правосознанию присущи некоторые основные тяготения, склонности или потребности. Каждая из этих склонностей есть своего рода иррациональное (хотя иногда сознаваемое) предпочтение души»[36].

В меньшей степени Ильин говорит о причине монархических симпатий, для него более важны признаки их отличающие. Понятие «монархическое» выступает у Ильина своеобразной надстройкой или качественно новой ступенью базисного или здорового правосознания и, что следует особо подчеркнуть, истекает из религиозного правосознания.

Как будет показано далее, все выделенные у Ильина отличительные признаки монархического правосознания несомненно вытекают из религиозного осмысления человеческого бытия. Монархическому правосознанию отвечает также своеобразно понимаемое Ильиным соотношение между чувством и разумом. Как полагал философ: «Симпатии и воззрения монархиста склоняются к иррационально-интуитивному восприятию жизни и политики, а симпатии и воззрения республиканца – к сознательно-рассудочному толкованию мира и государственности»[37].

В соотношении между сознанием и чувством в монархическом правосознании преобладает чувство. В социальной, политической жизни государства монархист руководствуется духовными требованиями, всякие формальные, рассудочные положения, не отвечающие его духовным запросам, ослабляют монархические начала в государстве. Разумеется, это не следует понимать в том смысле, что монархист пренебрегает рассудком в угоду чувству. «Настоящая монархия осуществима только в порядке внутреннего душевно-духовного делания. Она вносит в политику начало интимности, преданности, теплоты и сердечного пафоса»[38].

Не исключая ни разума, ни чувства в монархическом правосознании, Ильин утверждает примат чувства как духовно-инстинктивного мироощущения, полагая, что человек больше живет «сердцем», чем разумом. Одновременно он подчеркивает религиозный характер монархического правосознания, укорененного в чувстве религиозной веры.

Н.П.Полторацкий выделил у И.А.Ильина двадцать характеристик или признаков монархического правосознания, отличающих его от правосознания республиканского:

1. Олицетворение власти и государства-народа.

2. Культ ранга.

3. Мистическое созерцание верховной власти.

4. Приятие судьбы и природы, ведомых Провидением.

5. Государство есть семья – патриархальность и фамилиарность.

6. Пафос доверия к главе государства.

7. Пафос верности.

8. Центростремительность.

9. Тяга к интегрирующей аккумуляции.

10. Культ чести.

11. Заслуги служения.

12. Стихия солидарности.

13. Органическое восприятие государственности.

14. Культ традиции.

15. Аскеза политической силы суждения.

16. Культ дисциплины, армия.

17. Гетерономия, авторитет.

18. Пафос закона, законности.

19. Субординация, назначение.

20. Государство есть учреждение.

Первые семь отличий Ильин отмечал как главные, за которыми должен был следовать анализ оставшихся. Как известно, намеченный анализ в полной мере Ильин осуществить не успел. Вместе с тем важно подчеркнуть, что анализ Ильиным особенностей монархического правосознания включает в себя все основные вопросы в социальной философии, связанные с монархической формой правления. В истории философии мы находим разный подход и оценку монархии как формы правления, однако очень многое из философской проблематики, посвященной этому вопросу, оказывается в поле зрения Ильина, которую он выражает с позиции монархического правосознания. Так, если для Монтескье в монархии было важно разделение властей, для Макиавелли – сущность власти, для Аристотеля и Фомы Аквинского – отношение к общему благу, то Ильин преподносит исследование монархии в сравнении с республиканской формой власти, как предпочтение монархической формы перед другими. Изучение монархической формы власти всегда велось, если можно так выразиться, по вертикальной шкале, «сверху» – от государя, от разделения властей, от законодательства, но лишь Ильин предпринял попытку исследования «снизу», изучая миропонимание единичной личности и ставя перед собой задачу определить: какие наклонности, качества, свойства позволяют человеческой монаде предпочесть именно монархическую форму власти в ее спекулятивной абстрактности и обобщенности.

Феноменологический анализ идеи монархической государственности у Ильина имеет ярко выраженный персоналистический характер, идет от сущности бытия человека в обществе – и в этом одна из особенностей его трактовки монархии.

В рассуждениях о свойствах монархического правосознания на первое место Ильин ставит процесс олицетворения (персонификации) и это, безусловно, не случайно, ибо с этим явлением в большей или меньшей степени связаны и все иные свойства монархического правосознания. Олицетворяется не только высшая государственная власть в лице монарха, олицетворению подлежит все насущно-бытийное в государстве: армия, власть, народ, отечество. Подчеркнем, что единоличность монархической власти несет в себе и особенную нравственную ответственность в глазах народа. Монархическую власть легче скомпрометировать, по сравнению с другими формами власти, ибо на любом уровне управления она олицетворяется конкретными людьми. «Единство народа требует зрелого, очевидного, живого единоличного носителя, выражающего правовую волю и государственный дух народа. Отсюда потребность олицетворять государственное дело – и власть, и государство, и родину-отечество, и весь народ сразу»[39]. Монархическое правосознание символично, то есть склонно искать символику как выражение для себя присущее, отличное от других. Олицетворение не формальное и внешнее, а художественное и лично персонифицированное, отождествляющее множество в одном. Такое чувство возникает у людей из потребности духовного воплощения их единства, энергии, силы в «духовно – человеко – подобный образ». Отсюда исходят представления о вожде, герое, монархе. Книга Ильина «О монархии и республике» выделяется среди других его произведений тем, что он приводит много исторических фактов, раскрывающих природу монархического и республиканского строя. На исторических примерах Ильин показывает, что очень часто республики превращались в монархии на путях диктатуры не только благодаря политико-государственному, но и воинскому олицетворению, где воин – герой или полководец олицетворял армию, а армия представляла весь народ и государство. Ильин приводит примеры с Александром Македонским, с Юлием Цезарем, с Октавианом Августом, с Наполеоном. В этих случаях потребность в олицетворении последовательно перерастала из начальных монархических предпочтений в государственный монархический уклад. Ильин отмечает и возможность превращения монархического уклада в республиканский, если потребность в олицетворении в народном правосознании слабеет и исчезает. Он особо подчеркивает религиозную природу монархического олицетворения, что вовсе не означает нежелание или неспособность монархиста в рациональном мышлении. Вера не исключает разум и рассудок. «…религиозная вера есть величайшая сила, призванная углублять, очищать и облагораживать инстинкт личного и национального самосохранения, но отнюдь не гасить, не обессиливать и не извращать его неверными, лже-богословскими доктринами»[40]. Ильин настаивает на том, что в жизни и отдельного человека, и народа верные цели и средства определяются не холодным расчетом и трезвым рассудком, а интуицией, то есть «созерцательным погружением души в жизненное наблюдение и в смысл собранного жизненного опыта, причем весь этот процесс осуществляется иррационально (или «полу-иррационально») великою силою инстинкта самосохранения, личного в личных делах и народно-патриотического в политике»[41]. В этом вопросе Л.А. Тихомиров рассуждал по-другому. Он полагал, что судьба различных форм верховной власти, кроме чувства, зависит от сознания. Инстинкт не может заменить разум. Точно также при одном холодном расчете невозможно создать монархию, если нет соответствующего чувства. Оба условия одинаково необходимы. Инстинкт, чувство создают почву, без которой ничего нельзя сделать, но, в свою очередь, и разум необходим, он способен даже пересоздать и самое чувство нации.