Хотя нет, Семецкий, наверное, даже больше ста затянет. Умирать каждый день по несколько раз в течение почти двадцати лет — для легенды чересчур. Это уже не менее чем эпос.

В подобных размышлениях Кекс дотопал до своей обшарпанной хрущобы, свернул во двор, потом к подъезду. И тут же остро почувствовал…

Нет, не опасность. Скорее, чье-то присутствие. Там, в подъезде, или на ступеньках, или на первой же межлестничной площадке. Свет, естественно, не горел, ибо скверная привычка вывинчивать общественные лампочки никуда не подевалась с древних советских времен. А что теперь это не устаревшие лампы накаливания, а экономичные светильники тлеющего разряда, так это дела не меняет: новые даже дороже. Сильнее соблазн вывинтить.

Тот, кто скрывался в подъезде, вряд ли хотел Кексу или ещё кому навредить, иначе спрятался бы получше. Скорее всего просто ждал.

— Кекс, ты? — донеслось из темноты. Голос был знакомый, это Кекс определил сразу, но кто именно из коллег-приятелей спрашивает, в первую секунду понять не сумел.

— Ну, я, — буркнул Кекс не особо приветливо. Дожидаться его вполне мог кто-нибудь из безденежных завсегдатаев любого из баров. Кекс ведь из зоны вернулся, значит, хабар сплавил, гонорар получил. Можно стрельнуть деньжат на опохмел, а то и просто на посидеть вечерок в том же «Вотрубе».

— Это я, Жук, — обозначился собеседник. — Не пальни с перепугу.

— А, — Кекс тут же расслабился. — Ты, Жучара? Кого ждешь?

Даже странно, что Кекс не сразу опознал приятеля по голосу. Что-то такое сквозило в голосе Жучары — необыденное, возможно, даже тревожное. Потому, наверное, и не узнал в первую же секунду.

Жучара бесшумно выскользнул из темени подъезда на хоть и скудно, но всё-таки освещенное крылечко.

— Тебя. Поговорить надо. Ты сам-то никого не ждешь? В гости.

— Нет. Отоспаться надо. Завтра дела.

— В Зону идешь?

— В Зону? — довольно натурально удивился Кекс. — Что ты, как можно! У меня же лицензии нет.

Жучара вопреки ожиданиям не стал понимающе ухмыляться. Он вообще остался предельно серьезным, что только укрепило подозрения Кекса: у приятеля какие-то неприятности.

— Поднимемся, если ты не против?

— Поднимемся, — согласился Кекс без энтузиазма, но и без демонстрации недовольства. — Только ненадолго и без бухла. У меня завтра день тяжелый, не хочу усугублять.

Кекс подсветил фонариком-зажигалкой и первым вошел в подъезд. Однушка его располагалась на пятом этаже, и в ней все было обустроено для того, чтобы в экстренном случае без проблем уйти с балкона через крышу. Обустроил это прежний владелец, удачливый и умный сталкер по прозвищу Редактор. Удачливый, потому что много раз возвращался из Зоны живым, а умный, потому что сумел вовремя сказать: «Хватит!», раздать и собрать долги, продать снаряжение барыгам, а квартирку ещё зеленому, но как раз пошедшему в гору Кексу и навсегда покинуть эти гиблые места. Кекс ничего в новом для себя жилище менять не стал, только выбросил вместе с мусором и ненужным хламом полотенца и постельное белье, даже выстиранное, из шкафа, и купил все новое. Не то чтобы он был избыточно брезглив — просто посчитал, что так будет правильнее.

Впустив Жучару в прихожую, Кекс запер дверь, сменил кроссовки на тапочки, бросил под ноги гостю вторую пару и прошел на кухню. Здесь он приоткрыл форточку и ткнул выключатель чайника. Кухня почти сразу же наполнилась негромким гулом, постепенно перешедшим в утробный клекот закипающей воды.

Жучара без раздумий втиснулся в узенькую щель между посудным шкафчиком и крохотным столом, дабы не загромождать и без того клаустрофобическую кухню. В Киеве Кекс как-то видел грузовой лифт, заметно превышающий размерами это, с позволения сказать, помещение.

«Надо плиту отключить и выбросить, угол освободится, — с тоской подумал Кекс в тысячу первый раз. — Все равно не готовлю, а сухпай и в микроволновке прекрасно разогревается…».

Впрочем, реликтовая двухконфорочная газовая плита с пародией на духовку вряд ли бы увеличила площадь кухни намного

Еще разливая кипяток по чашкам, Кекс отметил, что Жучара выглядит более мрачным, чем показалось внизу.

— Выкладывай, — вздохнул Кекс, пододвигая к центру стола сахарницу и коробочку с чайными пакетиками.

Жучара с отсутствующим видом подсластил кипяток и утопил в чашке пакетик «Хейлиса».

— Полоз вчера пропал, — сообщил Жучара отрывисто. — Я с ним сегодня в ночь договорился на Свалку выйти. Весь день его разыскивал.

— Ушел из бара с неизвестным типом?… — скорее утвердительно, нежели вопросительно сказал Кекс.

— Угу. Из «Ать-два».

— Твою мать, — выругался Кекс. — Значит, или через недельку найдется в Зоне сухим, или…

— Лучше бы или, — буркнул Жучара. — Только я не верю.

— Слежение, конечно же, не сработало, — Кекс снова принялся пророчествовать. — И никто ни хрена не запомнил. Так?

— Так, — подтвердил Жучара безрадостно. — Я сам у вояк вчера сидел. Правда, ушел раньше, до Полоза. Но ребята остались, я потом переговорил с ними — ни рожна не помнят. Вояки всех свидетелей допросили — шиш с маслом, как и в прошлые разы. Но на этот раз есть одна случайная зацепочка.

Кекс поневоле напрягся.

— Давай не томи, выкладывай, — подогнал он Жучару, который именно в этот момент вознамерился отхлебнуть чаю.

Жучара подтянул рукав и оживил ПДА. Машинка у него была из модерновых, даже с экранным удвоителем (хотя за каким хреном это нужно в Зоне — не очень понятно). Но зато фотки или видеоролики рассматривать было не в пример удобнее, чем на компактных моноскринах. А Жучара хотел показать Кексу именно фотку.

Поелозив пальцем по экранному меню, Жучара быстро вызвал нужный файл и раскрыл его.

Кекс сразу узнал внутренность «Ать-два» — столик, за столиком теплая компания: Жучара, Басмач, Дунай, Мухомор и толстяк Феда; на заднем плане отчетливо просматривались выпивающие Полоз и ученый-контрактник, которого Кекс знал только по фамилии — Сиверцев.

— Он, что ли? — недоверчиво протянул Кекс, пытаясь вспомнить за Сиверцевым хоть один серьезный грешок.

— Не туда смотришь, — тихо сказал Жучара, увеличил масштаб и сдвинул фотку так, что на экране остался только правый верхний угол. Почти весь видимый фрагмент занимала барная стойка и все, что за ней находилось, включая верхнюю половину бармена, кусочек салаги-дневального с тряпкой в руках и полки с шеренгами бутылок.

Зато в левой части фрагмента запечатлелся некто, сидящий на высоком табурете у самого края стойки. Он был с ног до головы укутан во что-то вроде бесформенного балахона — не дать ни взять бедуин или средневековый монах. Кроме балахона и капюшона, Кекс сумел разглядеть только кончики пальцев на стакане. Изображение было темноватым и нечетким, не в пример центральной части кадра с теплой компанией, куда и наводился фокус камеры.